извлечь из этой встречи выгоду.
— Хочешь, я забуду про старуху? Но за это ты мне должен оказать небольшую услугу, — сказал он.
— Какую? — Глеб так поспешно ухватился за протянутую соломинку, что Гордей понял: брат в его власти. Он поманил Глеба в класс и, показав на обгоревшую занавеску и испорченный ковёр, предложил:
— Скажи, что это сделал ты, и я буду нем как рыба.
Глеб с изумлением взирал на следы пожара.
— Но ведь это нечестно! — запротестовал он, поняв, что брат хочет свалить вину на него.
— Ты прав. Я думаю, с моей стороны тоже нехорошо промолчать. Надо рассказать, что у тебя появилась дурная привычка гулять по ночам. Пожалуй, за тобой стоит получше присматривать, а то и запирать в спальне.
Гордей знал, что попал в самую точку. Сегодня Глеб должен отправиться за кубком. Значит, ему непременно нужно будет отлучиться ночью из своей комнаты. Расчёт оказался верным. Глебу не оставалось ничего другого, как согласиться.
— Ладно, — кивнул он и для верности попросил: — Скажи «честное благородное», что будешь молчать.
— Честное благородное, — торжественно произнёс Гордей, а про себя усмехнулся: пусть Глеб думает, будто два пустых слова могут заставить его хранить молчание. Этому простаку и невдомёк, что у него, Гордея, на это есть более веские причины.
Глава 12
Похищение
Ни одна драгоценность во дворце не охранялась так ревностно, как подарок Чародея.
Все полагали, что кубок заперт в сокровищнице, и только самые посвященные знали, что он хранится в башне возле старой часовни. Башня была такой узкой, что внутри помещалась лишь винтовая лестница, соединявшая нижний этаж с каморкой наверху. С кругового балкона под крышей открывался чудесный вид. Время от времени Злата поднималась сюда полюбоваться окрестностями, но обычно башня пустовала. С некоторых пор нижнее помещение превратилось в караульную, где день и ночь дежурили вооружённые гвардейцы. Даже мышь не могла проскочить мимо них к винтовой лестнице.
Однако, несмотря на строжайшую секретность, пронырливая Ведунья вызнала, где искать кубок. Она от души веселилась, представляя, как сын Златы, на свою погибель, выкрадет подарок Чародея. Всё шло, как задумано. Мальчишка был у неё на крючке.
Главному герою предстоящего приключения было не до веселья. Ночь опустилась над миром. Одно за другим гасли окна во дворце. Глеб с беспокойством ждал часа, когда ему предстоит идти за кубком. Его мучили угрызения совести при мысли об ужасном проступке, который он собирался совершить, но ещё больше его беспокоило, что из-за него несправедливо пострадают охранники. Он ломал голову, как помочь страже оправдаться, но ничего путного не придумывалось. Тогда Глеб взял карандаш и левой рукой, чтобы не узнали его почерк, размашисто вывел: «Стража не виновата. Это колдовство». Оглядев свою работу, мальчик сложил листок и сунул в карман куртки.
Дворец погрузился в темноту. Тянуть дольше было бессмысленно. Глеб тяжело вздохнул, взял бутылку, подаренную Винарием, и на цыпочках вышел из комнаты. Окутанный дремотой дворец казался незнакомым и загадочным. Лунный свет сочился в окна, ложась на пол бледными голубыми квадратами и окрашивая всё в призрачные тона.
Выскользнув на улицу через чёрный ход, Глеб едва не налетел на сторожа, который как раз обходил дворец дозором. Принц юркнул в нишу в стене и затаил дыхание, но сердце колотилось так громко, что ему казалось: звук слышен на всю округу. Сторож достал табакерку, втянул носом щепотку табака, смачно чихнул и двинулся дальше. Глеб с облегчением вздохнул. Скоро дозорный скрылся за углом, его шаги стихли, а мальчик ещё долго стоял, не решаясь выйти из укрытия. Луна зашла за облако, и на землю наползла тьма, союзница тех, кто выходит ночью из дома с дурными наме— рениями. Глеб перебежками добрался до башни и затаился под окном.
Ночь выдалась тёплая. Караульная, казалось, съёжилась от присутствия дюжих гвардейцев.
В комнате было душно. Стражники распахнули окно, и Глеб мог слышать всё, что происходило внутри. Чтобы скоротать время, мужчины играли в кости.
— Хотел бы я знать, какого лешего мы торчим здесь? Зачем приспичило охранять часовню? — проворчал один из гвардейцев.
— Часовня тут ни при чём. Велено никого не пускать на верх башни, — заметил другой.
— Был я наверху. Там одна рухлядь, — отмахнулся первый.
— Наше дело — не рассуждать, а делать, что велят. Сказано сидеть здесь, значит, будем сидеть, — резонно заметил старший по караулу.
— Но всё ж таки занятно, — не унимался первый.
— А мне такая служба по душе: тепло, сухо, никто по плацу не гоняет. Играй себе в удовольствие, — ухмыльнулся второй, подбрасывая кости.
— Сюда бы бутылочку хорошего вина — и другой работы не надо, — подмигнув, добавил первый, и все дружно засмеялись.
Гвардейцы не знали, что их желание близко к исполнению. Стоя под окном, Глеб сжимал в руках бутылку с винным джинном, который только того и ждал, когда его выпустят наружу. Улучив момент, пока все подсчитывали очки, мальчик просунул руку в открытое окно и поставил бутылку на подоконник.
— Эй, братцы, что это? — воскликнул первый гвардеец, удивлённо уставившись на окно.
Все оторопело вытаращились на бутылку джина, неизвестно откуда появившуюся на подоконнике. Гвардеец высунулся в окно, но Глеб предусмотрительно успел спрятаться.
— Как с неба свалилась. Ну и ну! Стоило пожелать вина, как оно здесь с доставкой, — прищёлкнул языком первый гвардеец.
— На посту пить не положено, — напомнил старший по караулу, но балагур, заметивший бутылку, уже откупорил её и разочарованно произнёс:
— Пусто. Хотел бы я знать, чьи это шуточки. Он отбросил бутылку в сторону.
Некоторое время мужчины живо обсуждали, кто мог подшутить над ними, но вскоре их языки стали заплетаться. Старший по караулу поднялся с места и оглядел остальных осоловелым взглядом.
— Да вы пьяны, как я погляжу, — только и успел произнести он, прежде чем сам, мертвецки пьяный, рухнул на пол.
Следом один за другим отключились остальные охранники. Глеб услышал из-за двери их молодецкий храп. Путь к кубку был свободен. Мальчик пулей влетел в караульную и пронёсся к винтовой лестнице. Лишь закрыв за собой дверь, он глубоко вдохнул, уже не опасаясь губительного действия винных паров.
Оказавшись на верху башни, Глеб в тайнике под половицей нашёл то, что искал. Схватив кубок, мальчик кинулся назад, но вдруг кто-то цепко поймал его за хлястик куртки. Не помня себя от ужаса, Глеб рванулся вперёд. Ткань затрещала, но он почувствовал, что свободен и, к своему облегчению, увидел, что просто зацепился за дверной крючок. Не веря, что всё обошлось, он на ватных ногах спустился вниз.
В караульной вповалку храпели стражники. Глеб едва не упал, споткнувшись о гвардейца, лежавшего поперёк комнаты. Мужчина зашевелился. Мальчик замер, опасаясь, что стражник очнётся, но тот лишь почмокал губами и что-то пробормотал во сне. Ступая на цыпочках, Глеб подошёл к столу и, вытащив из кармана приготовленную записку, положил её на видном месте.
Он уже выскочил из часовни, когда вспомнил про бутылку. Если наутро её обнаружат в караульной, то никто не поверит записке. Все подумают, что стражники напились во время дежурства, и тогда их отдадут под суд.
Глеб заставил себя вернуться. В комнате царил такой ералаш, что найти бутылку оказалось гораздо труднее, чем кубок в тайнике. Мальчик, торопясь, обыскивал все углы, пока не обнаружил, что бутылка
