Нефтида подозревала, что Хапшет и её мать что-то замышляют. Она пыталась поговорить с мужем, но, увы, её усилия ни к чему не привели. Тогда Нефтида решила прибегнуть к помощи Анубиса, который окончательно поселился в городе и почти не появлялся во дворце.
Она села в паланкин, покинула дворец и отправилась к Анубису, дом которого располагался на южной окраине Омбоса. Когда Нефтида прибыла, Анубис только пробудился после очередной ночной оргии, но тотчас привёл себя в порядок и почтительно принял мать. Она поделилась с сыном своими опасениями:
– Поведение нашего повелителя, твоего отца и моего мужа, крайне беспокоит меня, Анубис. По отношению ко мне он стал груб и невнимателен, зато по отношению к новой наложнице – на редкость любезен и предупредителен.
– Ты имеешь в виду Хапшет? Говорят, она прекрасна, как распустившийся лотос, – спокойно произнёс Анубис.
Нефтида, поражённая осведомленностью сына, удивленно вскинула брови:
– Ты уже наслышан о ней?! Впрочем, слухи в Омбосе всегда распространялись очень быстро…
– Я наслышан не только об этом, – задумчиво произнес Анубис, придвигая резной табурет ближе к матери.
В этот момент вошла служанка – принесла две чаши холодного пенистого пива. Поскольку царица отказалась от угощения, Анубис с удовольствием осушил обе.
Когда прислужница скрылась за дверью, Нефтида вернулась к прерванному разговору:
– Что ещё тебе известно, сын мой?
– Что дворец наводнен нубийцами и что отец не только полностью сменил дворцовую охрану, но и сформировал отряд личных телохранителей исключительно из нубийцев-маджаев! – с негодованием воскликнул Анубис.
Нефтида горестно кивнула:
– Увы, сын мой, так оно всё и есть… – И тут же с жаром воскликнула: – Прошу тебя, поговори с отцом!
Анубис равнодушно пожал плечами:
– Вряд ли это поможет… Но раз ты этого хочешь, я, так и быть, попробую.
…Юноша сдержал своё обещание: в тот же день он явился во дворец и посетил покои отца. Повелитель Верхнего царства Та-Кемет и Нубии принял, однако, сына весьма сдержанно, если не сказать – холодно.
Анубис, с некоторых пор тяготившийся обществом отца, едва ли не с порога поспешил задать ему наболевший вопрос:
– Что происходит во дворце, отец? Где все твои бывшие сегеры? Я вижу одних только нубийцев!..
Сет неприязненно взглянул на сына и надменно отрезал:
– Пока я хозяин в собственном дворце, я вправе делать всё, что хочу! Не тебе учить меня!
Услышав столь грубый ответ, Анубис до крови прикусил нижнюю губу, дабы не вспылить.
– Безусловно, отец, – заговорил он по возможности рассудительным и спокойным тоном, – ты волен поступать так, как считаешь нужным. Но поскольку дворец наводнен чужаками, в Омбосе зреют недовольства. Горожане считают твоё чрезмерное расположение к нубийцам неоправданным. Получается, что ещё совсем недавно ты покорял их города с оружием в руках, а теперь они покоряют Верхнее царство на твоём ложе? – Анубис как не сдерживался, всё-таки не удержался от язвительного укора.
Сет с неприкрытой ненавистью во взгляде и голосе возопил:
– Я понял: тебя подослала твоя мать! Её иссушает ревность! Но я – царь и мужчина, и выбор наложницы – моё законное право! Так что ступай и передай ей, что всё останется по-прежнему!..
Анубис дерзко вскинул подбородок и рассмеялся отцу прямо в лицо:
– По-прежнему?! Но «по-прежнему» должно означать, что ты, забыв о наложнице-нубийке, вернёшься к моей матери – твоей законной жене и, между прочим, родной сестре!
Терпение Сета лопнуло.
– Пошёл прочь! – гневно вскричал он. – Я не желаю тебя видеть! Убирайся немедленно, иначе я прикажу маджаям вывести тебя силой!
Анубис, сдвинув брови, обнажил меч:
– Путь только попробуют приблизиться ко мне! Я убью любого маджая! Этот клинок уже не раз обагряла нубийская кровь!
Сет, не ожидавший от сына подобной решимости, растерянно умолк. Юноша, увидев замешательство отца, гордо покинул дворец.
…Анубис пребывал в тяжёлом расположении духа. Ему предстояла встреча с матерью. Что он ей скажет? Признаться ей в том, что отец сошёл с ума? Что он потерял голову и последний разум в объятиях наложницы? Он не знал, как поступить… Но в одном Анубис был уверен: ему и матери грозит опасность и исходит она от Хапшет.
Между матерью и сыном состоялся, отнюдь, не лёгкий разговор, после которого Нефтида осознала, что Сет больше не принадлежит ей. Его душой и помыслами полностью завладела коварная нубийка. Не в силах смириться с таким поворотом событий, она разрыдалась.
– Нам лучше покинуть Омбос, – решительно объявил Анубис, не зная, как успокоить мать.
Та, утерев слезы, покорно согласилась:
– Наверное, ты прав, сын мой. Мне уж точно здесь нечего делать.
Анубис порадовался столь неожиданной податливости матери, ибо мысленно уже готовился к долгим и утомительным уговорам.
– Я знаю, что практически все бывшие сегеры отца перебрались в Уасет, что на восточном берегу Нила, – сказал он. – Думаю, нам следует отправиться именно туда.
Нефтида тщательно промокнула заплаканные глаза – на белом лоскуте хлопка остались следы чёрной сурьмы.
– Уасет… – машинально повторила она, ещё не улавливая смысла того, что сказал Анубис. Наконец, она полностью пришла в себя. – Сегеры не довольны засильем нубийцев… Они поддержат нас, если мы решим изменить существующие порядки.
Юноша одобрительно улыбнулся:
– Я знал, мама, что ты поймёшь и поддержишь меня.
– Прикажи служанке принести сурьмы – мне нужно подкрасить глаза. Я должна вернуться во дворец, как ни в чём не бывало, дабы у Сета не зародились подозрения.
Спустя несколько дней Нефтида решилась покинуть Омбос. Она приказала верным служанкам собрать всё необходимое и отправилась в путь. На окраине города Нефтида, как и условилась, встретила Анубиса в сопровождении двух его верных друзей и немногочисленной прислуги.
Стражники, охранявшие тракты, идущие из города, могли бы поклясться перед статуей Ра, что царица и наследник отправились в Эдфу, дабы поклониться богам-прародителям. Действительно, немногочисленный кортеж Нефтиды и Анубиса некоторое время последовал по тракту, ведущему в Эдфу, но затем резко свернул к Нилу.
Благополучно переправившись через реку, царские особы оказались вскоре на восточном берегу Нила, а к заходу солнца, уставшие и голодные, достигли, наконец, и предместий Уасета.
…Панезий, номарх Уасета, пребывал в тревоге: солнце, по воле Атума, уже садилось, а Нефтиды с Анубисом, о чьём приезде его заблаговременно предупредили, так до сих пор и не прибыли. В душу сегера закрался страх: «А что, если Сет узнал о планах жены и сына и приказал схватить их? После того как он попал под власть этой юной нубийки, от него всего теперь можно ожидать…»
К Панезию, расположившемуся на окружавшей его дом террасе, присоединились вскоре, также томимые ожиданием, ещё несколько сегеров из числа недавно покинувших Омбос. А спустя ещё какое-то время к дому номарха подбежал серый от пыли гонец и, задыхаясь от быстрого бега, сообщил:
– О, почтенный Панезий! Кортеж, прибытия которого ты ожидаешь, благополучно переправился через реку и приближается к Уасету!..
