узким извилистым улочкам города.
…Спустя месяц, когда господин Эль-Кеф вновь посетил лавку торговца древностями, тот извлёк из кожаного тубуса несколько свитков и с гордостью произнёс.
– Вот, господин, как я и обещал – эфиопские свитки!
Исим взял один из предложенных свитков, аккуратно развернул его и начал внимательно изучать.
– Вероятнее всего, ему не менее двух столетий… – со знанием дела заметил он.
– О, господин Эль-Кеф, – слащаво произнёс торговец, – вы несомненно правы… У меня и в мыслях не было обманывать вас…
– Надеюсь. – Холодно отрезал молодой купец и снова углубился в изучение свитка. – Что это за язык?
Харуф пожал плечами.
– Думаю, что – эфиопский[50].
– А ты владеешь эфиопским? – поинтересовался Эль-Кеф.
– Увы, мой господин. Но владеет тот, кто доставил свитки из далёкой Эфиопии.
Купец внимательно воззрился на Харуфа.
– Прежде, чем заплатить за эти свитки, я должен определить их ценность. А может в них содержатся записи частного характера, например, переписка… Тогда они не представляют для меня ни малейшего интереса.
Харуф нервно передёрнул плечами.
– Помилуйте, мой господин! Какая переписка?! Это «Кебра Нагаст»! Так, по крайней мере, сказал мой человек!
– «Кебра Нагаст»… А что это значит? – заинтересовался Эль-Кеф.
– В переводе с эфиопского это означает: слава царей.
– Интересно… А, может быть, твой человек намекнул: о чём повествует «Слава царей»? – вкрадчиво поинтересовался купец.
– О царице Савской и царе Соломоне.
Исим снова воззрился на свиток.
– Покажи остальные… Сколько их всего?
Харуф тотчас засуетился и протянул гостю свитки.
– Вот господин, три свитка…
– Хорошо. Я беру их, Харуф. Но расплачусь позже… Сначала сведи меня со своим человеком из Эфиопии.
Торговец свитками растерялся.
– Помилуйте, но зачем?
– Затем, что я хочу выучить эфиопский и тщательно перевести свитки, – признался Эль-Кеф. – Возможно, это займёт какое-то время. Но, если их содержание действительно будет интересным, то я щедро награжу тебя, не сомневайся.
Харуф склонился в почтительном поклоне. Он знал: молодой Эль-Кеф держит свои обещания.
– Но… но… – промямлил торговец. – Дело в том…
Купец постепенно терял терпение.
– Харуф, во имя Аллаха! Ты решил сегодня уморить меня!
– О нет, мой господин… – промямлил тот.
– Так в чём же дело? Что этот эфиоп испарился? Но должен же он был как-то передать тебе свитки?
– Да, да, да… – закивал Харуф. – Должен… И он как видите передал…
– Если ты не признаешься мне: где это эфиоп? – то предлагай свой товар кому-нибудь другому! – в гневе возопил купец.
Харуф сник.
– Должен вам признаться, мой господин… Это человек… Словом, он старается не показываться лишний раз на людях…
– Понятно, он – контрабандист. – Догадался Исим. – Помимо древностей он поставляет в Египет и другие товары.
Харуф виновато кивнул.
– Вы так проницательны, господин Эль-Кеф…
– А кто знает, что он не платит пошлин? У него, что это на лице написано?
Харуф улыбнулся.
– Господин, вы как всегда правы, у него написано на лице… Ведь он – темнокожий эфиоп. А в Египте все эфиопы считаются контрабандистами.
Купец тяжело вздохнул.
– Да, Харуф, умеешь ты раззадорить мой интерес. Теперь я ещё сильнее хочу познакомиться с этим эфиопом. Вот возьми за услугу, и устрой нашу встречу… – он протянул торговцу несколько серебряных монет.
Харуф оживился: всё-таки ему удалось получить от купца хоть какое-то вознаграждение за хлопоты.
– Я сделаю всё, что в моих силах, господин! – с живостью заверил он и подобострастно поклонился.
Харуф сдержал обещание. Спустя несколько дней он устроил встречу господина Эль-Кефа с таинственным эфиопом. Исим удобно расположился на мягком пышном ковре в небольшой комнате, на втором этаже дома, принадлежавшего Харуфу.
Стены комнаты были занавешены шерстяными гобеленами с орнаментальным рисунком. Неожиданно один из гобеленов вздрогнул. Сухая рука тёмно-коричневого цвета, возникшая, словно ниоткуда, отодвинула его – перед гостем появился худой довольной высокий человек, облачённым в яркий тюрбан и полосатый халат.
Внешность незнакомца говорила сама за себя об эфиопском происхождении: тёмная кожа, резко очерченные скулы, слегка расплющенный нос, изрядно выпуклые губы цвета зрелого кофе, достаточно крупные глаза, таящие ум и проницательность.
Эфиоп улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, и почтительно поклонился. Исим лишь кивнул в ответ, указав жестом на подушку напротив. Эфиоп принял приглашение.
– Меня зовут Кемаль, – представился он. – По крайней мере, так меня называют в Египте.
– Зовите меня: господин Эль-Кеф, – ответствовал молодой купец.
– Вы усомнились в подлинности свитков? – без обиняков спросил Кемаль.
– Нет… Харуф сказал мне, что эти свитки называются «Кебра Нагаст» и содержат повествование о царице Савской и царе Соломоне. Написаны свитки на эфиопском языке и потому я не имею возможности тотчас определить: насколько они представляют для меня ценность.
Кемаль пристально смотрел на собеседника. Исим заметил, что эфиоп не мигал.
– Смотря, что для вас считается ценностью, господин Эль-Кеф. Если вы хотите пополнить коллекцию свитков – это одно. Если прочитать древнее сказание о любви Соломона и Балкис, царицы Савской – другое. А, если вы хотите постичь нечто большее…
Купец встрепенулся.
– Нечто большее?.. Что ты имеешь в виду, Кемаль?
– Поверьте мне, господин Эль-Кеф, вам стоит приобрести эти свитки. И не медлить с оплатой. Иначе я предложу их другому торговцу древностями, в Александрии их более, чем достаточно. В портовом городе всегда много иноземцев, жаждущих постичь тайны.
– Так значит, ты, утверждаешь, что свитки хранят некую тайну?.. – вкрадчиво уточнил купец.
– Да, господин Эль-Кеф, – спокойно и с достоинством подтвердил эфиоп. – И могу поклясться Девой Марией Сионской и сыном её Иисусом Христом.
Исим не сумел скрыть своего удивления.
– Ты клянёшься, как христианин?!
– Я и есть христианин, как и все эфиопы. Вот уже почти тысячу лет, как мы веруем в Деву Марию и
