воды и его возглас:
— Эх, хорошо! Прохладно!
Наконец купание кончилось. Бон Линь прыжком выбрался на берег и велел нам тоже одеваться.
Едва мы успели это сделать, как Бон Линь крикнул:
— Смотрите, вон он, вон! Летит, безголовый! — и бросился бежать.
Душа у меня ушла в пятки. Я летел за ним так, точно за мной гнались полчища злых духов, мчался, ничего не видя, не разбирая. Много раз я спотыкался и падал. Только когда я уткнулся в спину Бон Линя, я понял, что он наконец остановился. Сердце мое стучало, как барабан. По телу бегали мурашки.
Бон Линь засмеялся:
— Проверка окончена!
И он пошел в сторону баньяновой рощи.
Мне было очень страшно, и я старался держаться к нему поближе. Островитянин, как всегда, плелся последним. Деревья и кустарники в темноте принимали очертания диковинных страшилищ.
В баньяновой роще чертей еще больше, чем на дюнах. Бон Линь об этом когда-то сам рассказывал. У нас этих мест сторонились: не ровен час — свернет тебе какой-нибудь черт шею!
Бон Линь перед самой рощей остановился и крикнул:
— Эй, черти! Мы уже здесь! Пришли померяться с вами силой!
На одной из ветвей повыше замелькал огонек, и вся роща тотчас пришла в движение. Послышался треск ломаемых сучьев, и по округе разнесся заупокойный, словно и впрямь летевший из-под земли, крик:
— Здесь мы! Не забыл ли ты проститься со своими близкими?
И крик прокатился по роще, словно подхваченный многотысячной бесовской свитой.
— Сказал своей женушке, чтоб ждала меня, принесу ей чертей в охапке! — бесстрашно ответил Бон Линь.
В ветвях дерева появилась чья-то тень. Мне показалось, что она растет, что руки и ноги у нее сами собой вытягиваются. Вот она спрыгнула на землю…
Бон Линь уже стоял наготове, выставив перед грудью сжатые кулаки. «Черт» прыгнул в его сторону. Бон Линь молниеносно пригнулся и уклонился от его удара. «Черт» растянулся на земле. Бон Линь бросился к нему. Началась борьба. Крепко сжимая друг друга в объятиях, они оба упали и, сцепившись, катались по земле. Трудно было сказать, кто кого одолеет. Вдруг мне показалось, что «черт» держит Бон Линя за горло, я слышал хриплое дыхание Бон Линя. И я завопил что было мочи, призывая на помощь.
Островитянин бросился на выручку Бон Линю. Но в темноте ничего нельзя было разглядеть, поэтому он то бросался вперед, то отскакивал, боясь, что надает в темноте по ошибке тумаков Бон Линю. Тут мы услышали топот бегущих ног, и кто-то крикнул:
— Все! Все! Хватит, вставайте!
Бон Линь и «черт» поднялись с земли.
— Я проиграл, — задыхаясь, сказал «черт». — Вот обида! Ладно, пошли сначала собрание проведем. А когда луна взойдет и станет посветлее, продолжим.
Уже все вместе мы направились к храму в глубине рощи. Я все еще старался держаться поближе к Бон Линю. Было так темно, что казалось, мы идем куда-то в глубь темной пещеры. Зажгли фонарь, и в его неярком свете я разглядел нескольких приятелей Бон Линя, Нам Моя и учителя Ле Тао.
Свет фонаря и знакомые голоса придали мне бодрости.
Взрослые вынимали сигареты, закуривали, обменивались шутками. Из разговоров я понял, что они собрались, чтобы решить, как обучить бойцов отряда самообороны приемам народной борьбы, а также обсудить вопрос о строительстве школы.
Старый храм в баньяновой роще, оказывается, давно уже стал местом их встреч. Еще до революции они не раз приходили сюда на тайные сходки, в дуплах баньянов прятали листовки, здесь же сшивали красное полотнище и выковывали железные колышки. Их потом воткнули вместо ступенек в ствол самого высокого дерева, чтобы, по ним забравшись на вершину, водрузить красное знамя. Наверное, отблески огня от кузнечного горна и испугали когда-то мою сестру.
Над слухами о чертях в баньяновой роще они только посмеивались, но не опровергали. Недобрая слава этого места очень помогла им сохранить свою деятельность в тайне.
Сначала обсуждали вопрос о строительстве школы. Школу собирались строить здесь же, в баньяновой роще. Места для этого здесь было достаточно. Густая тень баньянов спасала от изнуряющей жары, и перед школой можно было бы сделать площадку для игр. Все согласились, что со школой нужно поспешить — ребятам пора учиться. Учителя Ле Тао даже на время освободили от преподавания, чтобы он мог заняться непосредственно строительством.
Один из парней напомнил, что луна взошла и пора начинать то главное, ради чего и собрались сегодня.
Луна уже висела над самыми верхушками баньянов. Толстые стволы баньянов сейчас казались колоннами в зале огромного дворца. Лунный свет, проникая сквозь густую листву, маленькими светлыми точками ложился на землю.
Мы перешли на освещенное место. Вперед выступил Лонг. Он был жилистый, высокий и очень подвижный. За ним давно уже укрепилась слава опытного борца. Это он, изображая черта, только что дрался с Бон Линем.
Я и раньше не раз видел, как они с Бон Линем упражняются в приемах народной борьбы. Обычно Бон Линю здорово доставалось от Лонга. Не успевал он занять исходную позицию, как Лонг уже набрасывался на него. Удар, еще удар — и Бон Линь оказывался на земле. Едва он поднимался, как на него снова обрушивалась серия ударов.
Сейчас Лонг тоже избрал своим противником Бон Линя, но, против обыкновения, обошелся с ним довольно бережно. Наверное, это была просто разминка для начала.
Во время передышки Лонг, поправляя упавшие на глаза волосы, сказал:
— Ну что ж, Бон Линь, хватит пока. А сейчас я покажу всем приемы: «связывание» и «развязывание». Начнем!
Он подскочил к учителю Ле Тао, и тут же учитель скорчился и с криком упал на землю:
— Руку сломаешь!
— Попытайтесь отвечать мне ударами, когда я нападаю, — объявил Лонг всем. — Используйте болевые и самые опасные приемы.
— А если кости переломаем тебе, не будешь нас потом донимать?
— Ради общества он на все согласен!
Нам Мой, выставив перед грудью крепко сжатые кулаки, пригнулся. Лонг тут же бросился на него и повалил на землю.
— Сначала вы вплотную придвигаетесь к противнику, — начал он объяснять свой прием, — причем это движение должно быть сделано молниеносно, после чего вы своей рукой захватываете руку противника. Делается это вот так… Все равно что вы берете человека под руку, чтобы идти с ним гулять. Таким образом, если вы захватываете своей левой рукой его правую руку, то у вас остается свободной правая рука. Этой рукой вы хватаете его за запястье той руки, что уже захвачена вами, и с силой выкручиваете ее. У противника одна рука свободна. Ясно, что он воспользуется ею не для того, чтобы погладить вас по голове. Поэтому выкрутить руку нужно по-настоящему больно и одновременно стараться прикрыться от ударов. Одна нога при этом заносится за спину противника, и с ее помощью вы стараетесь свалить его на землю.
Лонг предложил Лыку наглядно продемонстрировать на нем этот прием. Лык сопротивлялся изо всех сил, но все же Лонг опрокинул его, и он растянулся на земле. Вышел Бон Линь. Он старался наклониться пониже и избежать подножки. Левой рукой он пытался расцепить сжатые на запястье правой руки пальцы Лонга, потом с силой ударил Лонга в грудь. Они, не разжимая объятий, повалились на землю и так продолжали бороться, пока кто-то не крикнул им:
— Хватит! Хватит!
