Левой рукой Лиомбе мерно покачивал недлинный посох, на котором глухим странным бряцанием откликались грозди костяных колокольчиков.
— Техника Арендаторов втягивает пользователя в себя. Самим Арендаторам она, похоже, не нужна, и выращена на случай контакта с людьми. Через семь суммарных часов работы с любой аппаратурой Арендаторов любой пользователь бесповоротно инициируется. А вы только во время бишкекской операции были в контакте с их устройствами около трех часов. При акции в Кракове, работе в Кагосима и Маймио, а также нынешней экспедиции вы провели в контакте больше одиннадцати часов, но Посредником не стали. Однако ваши ощущения в Долгом Ходе доказывают, что какая-то часть программы Посредника все же наложилась на ваши структуры, и может быть, именно поэтому вы до сих пор не инициированы — произошло нечто вроде вакцинации… Ваши научные группы ничего не понимают в своем деле. Вас надо исследовать и исследовать…
— А можно не исследуя?.. — огрызнулся Маллесон, начавший понемногу приходить в себя. — И, пожалуйста, побыстрее. Мне нужно успеть сказать моим людям, что до следующего сеанса связи я жив.
— Но вы, — продолжал, будто не слыша, Лиомбе, — специалист высокого класса, какими Движение практически не располагает. Поэтому разумнее, хоть это и рискованно, использовать вас по назначению.
— Уж не вы ли собираетесь меня использовать?..
— Я, — просто сказал Лиомбе.
— А кто может рекомендовать вас? Ваш роскошный реквизит ничего не доказывает. Никогда ни от кого про вас не слышал!
— Вы и не могли. Я попал сюда точно так же, как и вы…
— То есть? — непонимающе сощурился Маллесон.
— Я пришел сюда, поняв, что это место существует, и стал хозяином этого места. Но, в отличие от вас, я больше никогда отсюда не уйду. Так что слово «хозяин»…
Он оборвал себя и улыбнулся. Это была странная улыбка — еще более странная, чем оскал Посредников.,
— Сюда приходили многие, — сказал он. — Но… Маллесон выжидал.
— Они пришли другим путем, — непонятно пояснил Узел. — Им не помогло то, что они знали дорогу.
— Что с Дэвидом? — перебил его майор. — Вы сказали, что он…
— …прибыл сюда не полностью мертвым? Да. Его засек, выследил и перехватил АПовский патруль. Мне пришлось влиться и привести их сюда…
«Узел», не поднимаясь, отбил жезлом странную мелодию.
Малллесон ощутил порыв ветра — сперва нестерпимо горячего, затем ледяного, прошившего каждую клетку тела. Костры превратились в сорокафутовые столбы пламени, которое поменяло цвет с багрового на бледно-голубое, прозрачное и странно яркое, похожее на холодную плазму. Вершины слепящих стволов расплывались трепещущими коронами, словно упирались в невидимый огнеупорный свод.
Болезненно щурясь, майор увидел в режущем свете покатые склоны. Похоже, это и был сам кратер, над которым, как и над Длинной Пещерой, поработали странные силы. Больше всего он походил на впадину; оставленную в плотной глине одним поворотом пальца бога. Поделенная на грубые, но ровные каменные ярусы, исполинская воронка уходила куда-то вверх, под невидимый свод. А на ярусах…
Сперва Маллесон принял это за огромные странные плоды. Словно разноцветные бугристые тыквы, они поблескивали неяркими голубыми отсветами. Когда майор различил в одном из бликов грубую рубчатую подошву; то вдруг увидел все сразу.
Их было несколько тысяч. Свернувшись, как переросшие эмбрионы, они были совершенно неподвижны и далее, кажется, не дышали. Тот же самый голубой огонь, только намного бледнее, окутывал каждого и медленно пульсировал, перекатываясь по всей поверхности «свертка». Насколько удавалось Маллесону разглядеть сквозь набегающие слезы, там были и Посредники, и люди в АПовской форме, и какие-то штатские — белые, негры, азиаты, мужчины и женщины. Вообразить путь, которым они сюда попали, майор не мог. Своих мыслей на этот счет у него не было:
— Хорошенькая коллекция… — Майор не узнал собственного голоса. — Долго собирали?
Узел ответил, продолжал тихо выстукивать неуловимый ритм:
— Никто из них не пришел сюда по своей воле, как вы или я. Все они инициированы Арендаторами или находятся в начальной стадии Аренды. К сожалению, здесь нет никого из аккумуляторов, и я пока не знаю, можно ли притянуть их с Баз… слишком мощное поле…
Маллесон не верил ни ушам, ни глазам. Казалось, что вокруг развернута декорация фильма: причудливого, суперфантастического, но не имеющего ни малейшего отношения к нему и к тому, зачем он здесь.
— Дэвид… тоже где-то здесь?..
Ритм слегка поменялся. Голубое свечение забегало по поверхности «свертков» ощутимо быстрее.
— Нет, майор. Когда мне удалось вернуть капитана Хьювайлера, он воспользовался этим временем, чтобы отправить свое донесение, после чего прибор, которым он пользовался, взорвался, как небольшая, но мощная бомба… Могу предположить, что АП перехватила передачу или провела дистанционное сканирование компьютера капитана… А ваша организация соответствующим образом защитила свои приборы… Мне жаль капитана, он был образцовым исполнителем до последней секунды жизни…
Именно это помогло Маллесону окончательно прийти в себя. Вот, значит, какие у нас страховые полисы… Интересно, что должно было взорваться у него… Он вспомнил о Камау, стоящем за выступом арки с винтовкой, наведенной на них обоих; и впервые задумался, какие у того инструкции насчет него, майора… «Там есть место всем, кто жрал паек, паек, паек, паек королевы…»
— Скорее всего, он просто не поверил именно вам, — сказал он. — Чего вы хотите от меня? Чтобы я присоединился к этим вашим… консервам?
Лиомбе-Узел рассмеялся — нормальный, искренний человеческий смех. Но теперь майор видел, или ему казалось, что в нем ровно столько от человека, чтобы не отпугнуть других людей. И все же… Темный колдун в побрякушках, разговаривающий, как университетский профессор из Лондона или начальник отдела ЭмАй-шесть…
— Ничуть, — ответил он. — У них нет свободы воли. Рано или поздно мой сигнал доходит до них, так же, как он дошел до вас, но они начинают воображать себя хищниками, услышавшими блеяние ягненка.
Маллесон вздрогнул. Именно так он мысленно сформулировал свою задачу всего несколько часов назад. Ерунда. Чума банальных метафор.
— Но, как сказала дивная леди Агата, — улыбаясь, продолжал Лиомбе-Узел, — «Время тигров прошло»… Наступило время зоопарков. Клетка, в которую они попадают, останавливает все процессы, консервируя субъект полностью. Они все одновременно мертвы и живы. В любой момент энергококон может быть редуцирован или убран полностью.
— И что тогда? — спросил майор, нащупывая рацию. Он едва не забыл дать сигнал Питеру.
— В первую очередь это зависит от вашего согласия… — Лиомбе-Узел поменял позу, но потряхивать жезл не перестал; теперь это был мерный сдвоенный ритм, спокойного глуховатого звука.
Маллесон отстегнул рацию и показал ее хозяину.
— Мне нужно дать отбой моим людям.
— Ценю вашу вежливость. Вы могли попытаться сделать это скрытно… Воздержавшись от реплики, майор включил питание, набрал частоту и трижды с разными паузами нажал тангенту передачи, не включая микрофон. Все. Питер будет ждать его следующего сеанса до завтрашнего полудня.
— Так на что я должен был согласиться? — поинтересовался Маллесон, пряча рацию.
— На то, чтобы они ожили, — с улыбкой отвечал Л иомбе-Узел. Сомнение, проступившее на лице Маллесона, заставило его продолжить:
— Они и сейчас живы. Но они и мертвы. Я вам уже говорил. Кто они? Правильно, биороботы, манипуляторы большой невидимой машины, созданной или создавшей себя с пока неведомой целью, остановленные и законсервированные Узлом…
