Мир так и так долго не продержится. Да и как бы ему это удалось? Повсюду атомные электростанции! Наша вода отравлена. Моря заражены. Леса умирают. Пустыня наступает. Остальное довершат террористы.
НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ!
Я больше не хочу.
Гашу настольную лампочку. Закрываю глаза. Ощупью нахожу стакан с водой. Все это не имеет смысла. Мир рушится. Выбрось рухлядь за борт!
Глава 20
Мир не обрушился.
Я лежу довольная на зеленом канапе в моем загородном доме в окрестностях Монреаля. На мне длинное красное, мягко струящееся летнее мексиканское платье, золотые сандалии и воздушный, затканный золотом жакетик. Сегодня 18 августа. На дворе две тысячи тридцать пятый год. Идет двадцать первый век. Он лучше, чем предыдущий. Слава богу!
Позавчера я отпраздновала свое девяностолетие. Праздник кончился только сегодня. Мой дом утопает в экзотических цветах. Сейчас четыре часа дня. Недавно ушли последние гости. Оливия, моя горничная, приносит мне чашку чая. Я выпрямляюсь и бросаю взгляд в парк. Я радуюсь жизни.
Я не стала глотать снотворные таблетки, тогда в Париже, сорок восемь лет назад. Только воды выпила. А утром был звонок из Нью-Йорка. От Проспера Дэвиса. Он оказался жив. Улетел более ранним рейсом. Боже! Какое это было счастье, какое облегчение! Я очень любила Проспера. Но замуж за него не вышла. Он остался в своей семье. И правильно сделал. У нас была долгая связь, мы часто виделись. Проспер обогатил мою жизнь, а я его.
Приносят цветы. И новая порция поздравлений. Куда все это ставить? Я потеряла счет. Вся Канада поздравила меня. Со всего мира мне звонили, присылали подарки, даже ордена, медали и премии.
Обо мне написаны книги и сотни статей. Скоро должны появиться диссертации. О моей жизни снимается фильм (уже не в первый раз!).
Да, мои дорогие, я всего достигла: я самый крупный издатель в Канаде и главный продюсер Северной Америки. Проспер был прав: мне не приходилось никогда идти ко дну.
Конечно, не всегда было легко. Бывали и плохие годы. Часто я думала: все, не могу больше, все продаю. Однажды сгорел мой склад, это случилось именно на третий год, когда я наконец начала получше зарабатывать. Мне пришлось взять кредиты, меня мучил смертельный страх, что я не смогу их выплатить. Но я опять выплыла, совсем как после прыжка с трехметровой вышки.
Тогда, после пожара, меня спасла моя прабабушка.
Ее мемуары имели бешеный успех, я продала их по всему миру. Они не раз экранизировались, поскольку первая Офелия жила во времена, напоминающие конец двадцатого века. Эпидемии, стихийные бедствия, террор, гражданская война, попытки путчей – все это она уже пережила в свою бытность молодой актрисой в Бразилии.
Но она не поддалась всеобщему страху. Конец света? Нет, это не для нее. Пессимизм был так же чужд ей, как и мне, это я, наверное, от нее унаследовала. Я тоже верю в будущее и всегда верила. А уж теперь, с высоты моих девяноста лет, тем более верю!
Я никогда не приспосабливалась к духу времени, в особенности если он был негативным. Да-да, фундамент своего состояния я заложила во времена депрессии. Я не дала себя запугать повальным пессимизмом, я не продавала, наоборот, еще покупала! Права на новые книги, типографию и переплетную мастерскую – у одного человека, потерявшего мужество, впавшего в панику и сбывшего все, что он имел, по бросовым ценам!
А мужество никогда нельзя терять! Я хорошо помню основные лозунги на рубеже веков: «Лес умирает», «Атомная война стоит на пороге!», «Сотни миллионов людей в ближайшее время умрут от СПИДа!»
И что вышло? Лес не умер. Основные массивы повсюду были спасены. А СПИД? СПИД возник от злоупотребления антибиотиками. Сегодня мы это знаем. Передозировка антибиотиков разрушает иммунную систему. Теперь их разрешено выписывать только при непосредственной угрозе жизни. А тогда их глотали как конфеты, прописывали даже детям и откармливали ими животных. Вирусу был дан шанс. Да, мои дорогие, СПИД породил сам человек.
И вообще многое изменилось в лучшую сторону за последние сорок лет. И самое главное: атомный век позади! Мы пережили его и испытали огромное облегчение.
Это длилось всего сто лет, на большее урановых запасов не хватило. Атомных электростанций больше нет, ни одной-единственной! Якобы нет и атомных бомб и атомных ракет (в чем я сомневаюсь). Но новые нельзя выпускать. Сто коротких лет. Краткий миг в истории человечества. Миг, в который оно чуть не искоренило себя. Да, это был апофеоз «дефектного мышления».
Мы больше не стоим на краю пропасти. На пару шагов мы отодвинулись. Мы теперь знаем, что из плохих времен можно сделать хорошие, если только захотеть. «Времена» делаются нами (а не деревьями в лесу или голубями на крыше!). Вся эта рухлядь, которая приводит к кризисам в экономике, вооружению и войнам, искусственно создается человеком. А то, что создано, можно и уничтожить. Этим мы и занимаемся сегодня, в двадцать первом веке. Мы устраняем яд и грязь, накопленные тогда. Двадцатый век не должен повториться!
Нелли не отдала мне свою книгу об искусстве оставаться вечно молодой. Зато она завещала мне все свое состояние. У нее была нечиста совесть. Она действительно была возлюбленной моего отца, из-за нее он нас бросил и у меня было нелегкое детство. Она это исправила. И я наилучшим образом распорядилась ее наследством.
«Голливуд-Брайт-Стар-Ранч» существует и по сей день. И цепочка изысканных вегетарианских ресторанов тоже. Они процветают, как и прежде, – только сегодня все иначе. Остались почти только вегетарианские заведения, и повсюду подается полноценная пища. Я оказалась права. Реформированное питание стало каждодневным. Животных уже практически не едят. Они слишком быстро старят, делают некрасивыми и больными. И каков результат? Моментально отступило большинство «болезней цивилизации». Еще никогда мы на Западе не были такими здоровыми!
Ах, дети, мне девяносто лет, а я все еще сама себе нравлюсь. Волосы пышные и белые, глаза сохранили свой блеск. У меня мало морщин, рот туго натянут, руки без малейшего подагрического узелка. Вес я свой
