— Ты не находил здесь мой кошелек? — спросил его Хови-аро.
Он проверял, знает ли чужак майярский язык.
— Э… нет, — неуверенно ответил чужак.
— Выпал где-то здесь, — объяснил Хови-аро. Он пошел дальше по лужайке.
Землянин на всякий случай поглядел вокруг себя. И увидел замшевый мешочек. Он его поднял.
— Господин хокарэм, — услыхал Хови-аро и обернулся.
Чужак за завязки держал на весу кошелек.
— Это он? — спросил землянин. — Тут вроде бы не деньги лежат.
— Да, не деньги, — сказал мастер Хови, подходя. — Так, игрушка, но мне ее жалко. — Он взял кошелек в руки, развязал шнурок и выкатил на ладонь лиловый кристалл. — Красивая вещица, правда?
Он поворачивал кристалл, ловил синие отсветы в нем, говорил негромко и печально. Чужак и не заметил, как мягкая задушевность сменилась властностью, а сам он очутился в полной зависимости от человека с аметистом.
Первые вопросы мастер Хови задал здесь же, часть из них касалась самого землянина — как его зовут, чем он занимается, скоро ли его хватятся. Другие вопросы касались систем слежения и подслушивания. Карми можно было успокоить: поставить «жучки» в «посольстве» земляне сочли неэтичным, а рассеять разведывательную технику в лесу вокруг хокарэмской заставы было попросту бессмысленно — это сколько же ее понадобится…
По просьбе Хови-аро землянин — звали его Вадим Антонов — отвел глайдер поближе к заставе. Хокарэмы, узнав, кто к ним пожаловал, с удовольствием собрались послушать; пришел и Смирол, но он держался за спиной Вадима и вопросы задавал измененным голосом.
Хови-аро выжимал из Вадима всю жизнь, начиная с детства. Хокарэмы жадно впитывали подробности. «Непонятно, непонятно», — порой приговаривал Асти. На него шикали. «Ребята, запоминайте, поймем потом! — взывал к друзьям Смирол. — Запоминайте!» На него тоже шикали. Он мял в руках Руттуловы бусы. В голове был сумбур.
Хови-аро приказал Вадиму показать содержимое своих карманов и объяснить предназначение всех предметов. Более других Смирола и хокарэмов постарше заинтересовал предмет, который Вадим обозначил словом «абак». Абак Вадима был мало похож на четки Руттула — у него была замысловатая форма, однако было приятно держать в руке. Но назначение и этой изящной безделушки, и янтарных четок Руттула было одним — это был логический комплекс, способствующий обострению мыслительного процесса и улучшающий память. Действовал абак через нервные окончания на пальцах, но объяснить поподробнее Вадим затруднился. Всех подробностей он не знал, а то, что знал, не смог объяснить понятно.
Наконец Хови-аро показал рукой: времени больше нет, Вадима нужно возвращать. Он проводил его до флаера и сказал на прощание:
— Сейчас, пока машина будет идти на автопилоте, ты заснешь, а когда проснешься, будешь помнить только то, что заснул на берегу озера. И когда к тебе обратятся со словами «Аран эра», выполнишь все, о чем тебя попросят.
— До свидания, — доверчиво сказал Вадим Хови-аро, залез во флаер, помахал мастеру рукой и улетел. Веки у него потяжелели еще до того, как машина оторвалась от земли.
В тот же день Асти свистом сообщил Стэрру, что все прошло благополучно. Карми, узнав об этом, проговорила:
— Ну что же, надо приступать к изучению языка.
После первого дня, проведенного так беспокойно, Кенига ничуть не удивило, что наутро Карми и Стэрр подошли к стоянке флаеров и попросили отвезти их за пределы защитной стены. Геолог, который собирался лететь в Ирау, согласился высадить их около хокарэмской заставы. Вернулись они через день, причем опять непонятно было, как они миновали силовой барьер. Но Томас Кениг не стал задавать вопросов. Бесполезно спрашивать Карми, лучше еще раз проверить системы безопасности.
После возвращения Карми напомнила Кенигу о его обещании научить языку чужаков.
Томас в ответ напомнил о необходимости проверить, насколько Стэрр и Карми готовы к гипнообучению. Он был уверен — гипнообучение им не повредит, но уж очень хотелось разобраться, что происходит в головах у его юных гостей и как там укладывается вся та сумбурная информация, которой они нахватались за последние дни. В свое время, когда ему в руки попал Мангурре, Кениг сосредоточился на анатомических и физиологических исследованиях; теперь же можно было составить впечатление о психической и интеллектуальной организации майярцев (в уме Кениг делал поправку — хокарэмов, и об этом не следовало забывать). Заодно Кениг хотел исследовать их зрительные ощущения — его заинтересовал скользящий, безразличный взгляд Карми.
И он обнаружил, что Карми вовсе не притворялась равнодушной, — глаза, как правило, притворство выдают. Никакое волевое усилие не способно полностью контролировать работу глазных мышц — тут вмешиваются рефлексы, а рефлексы Карми были весьма странными. Приборы показали, что, когда Карми хочет рассмотреть какой-то предмет, она не сосредоточивает на нем взгляд, а переносит его не периферию; потом взгляд плавно перемещается, временами задевая предмет, но задерживается на нем такие ничтожные доли секунды, что об этом, вероятно, можно и не упоминать, — в общем, способ, эффективный только тогда, когда не хотят показать внимание к рассматриваемому предмету. Однако это несколько снижало скорость зрительного восприятия, чему Кениг удивился: профессия хокарэма требует качеств совершенно противоположных. Кениг смоделировал ситуацию, когда требовалось быстродействие, — мышечная реакция оказалась превосходной. Однако стоило Карми встретиться с чем-то ранее неизвестным — она замирала, и это было совершенно непонятно. Нерешительность — реакция естественная, но Карми любой неожиданности сдавалась без боя. Поняв это, Кениг смоделировал ситуацию, когда сдаться без боя было попросту невозможно, — и Карми немедленно сорвала с головы шлем с датчиками. Однако в последние мгновения приборы показали такую реакцию, что Кениг потом любовался ею часами, — припертая к стенке, Карми могла показать настоящие чудеса.
Не меньше поразил Кенига и Стэрр. Мальчишеская непосредственность оказалась наигранной; Стэрр лгал, изображал эмоции, которых не испытывал, и мог бы обмануть любого человека, но не приборы. Он пытался преуменьшить свои способности, притормаживал скорость реагирования, скрывал великолепную зрительную память. Кениг вспомнил, как Стэрр изображал восторг, держа в руках какую-нибудь вещь пришельцев. Ложь! Восторга не было. Было холодное, бесстрастное исследование неизвестного.
Кениг даже засомневался: а стоит ли учить их языку, стоит ли давать хокарэмам еще одно оружие против пришельцев? Но он уже проникся симпатией к этой противоречивой парочке. Они были хороши. Опасны, непредсказуемы — да. Но хороши! Наблюдать и расшифровывать их первобытные хитрости было сущее удовольствие.
Гипноизлучатель Кениг установил в одной из спален «майярского посольства». Он предполагал задействовать параллельно два канала, но Карми, глядя на него равнодушными глазами, отказалась проходить обучение одновременно со Стэрром. Виновата была ее чрезмерная подозрительность: она не могла допустить, чтобы они оба находились в гипнотическом состоянии, — кто же проконтролирует действия землян? К слову сказать, о технике внушения Карми имела свои, хотя и несколько наивные представления; она же добавила в майярский словарь выражение «энави-гератх», обозначающее гипноизлучатель, в дословном переводе это означало «механизм-шептун». К самой идее гипнообучения она отнеслась с отвращением, но, когда Кениг заверил ее, что этот процесс совершенно безвреден и позволяет сэкономить уйму времени, согласилась, поставив, однако, условием, что Стэрр и она подвергнутся этой процедуре по очереди. Кениг, разумеется, не настаивал.
Стэрр с прежней, но уже разгаданной живостью следил за действиями Кенига; Кениг понимал, что задачу на себя мальчишка взвалил почти непосильную, и охотно объяснял ему все, что делал. Карми сидела рядом, взгляд ее отрешенно блуждал. Когда Стэрр начал засыпать, Кениг переадресовал объяснения ей, за что удостоился рассеянной улыбки.
Пока шел процесс обучения, Кениг был, собственно, не нужен; из вежливости он посидел немного с Карми, развлекая ее светским разговором, — собеседник она была никудышный, однако поддержала разговор о погоде и капризах климата. Ее безвольная меланхоличность не вызывала желания продолжать общение, и Кениг, сославшись на дела, ушел, но вскоре вернулся, чтобы выключить гипноизлучатель.
— Действие скажется не сразу, — предупредил Кениг Карми, когда стоял над все еще спящим
