событиях, даже плавучие секции моста не были подтянуты к острову, как будто тавинцы не ожидали нападения.
Но, подойдя вплотную к острову, Карми увидела, что знаменитых стен Тавина нет, вернее, в стенах пробиты большие бреши.
«Ах да, — вспомнила Карми. — Это все договор. Это согласно договору разрушили стены и не убирают на ночь мост. Святые небеса! — сообразила она. — Это же означает, что ночами по улицам Тавина прогуливаются не влюбленные парочки, а грабители…»
Однако тут же она убедилась, что город не так беззащитен, как на это рассчитывали завоеватели. В густой тьме, созданной тенью деревьев, она с ходу уперлась в растянутую сеть. Тотчас на это неожиданное столкновение откликнулось несколько колокольчиков.
Карми на шаг отступила от сети и замерла.
— Кто там бродит? — послышался голос, и Карми откликнулась, невольно передразнивая родной тавинский диалект:
— Прошу прощения, дядюшка, но мне нужно видеть господина Малтэра.
Невидимый стражник откуда-то выдернул зажженный фонарь и неспешно приближался к Карми, проговаривая по пути:
— Что за спешка по ночам… — Он подошел ближе и проворчал благодушно: — Ну где ты там, девка?
Карми окликнула его. Стражник шагнул в ее сторону, поднял фонарь и осветил хокарэмскую одежду. Тут его благодушие как рукой сняло.
— Что ты по ночам бродишь, госпожа хокарэми? До утра подождать не можешь?
— Могу, — отозвалась Карми. — Но не хочу. — Стражника она узнала: много раз видала его раньше. Но он не мог узнать ее — хокарэмам обычно в лицо не глядят. — У вас тут новшества, — продолжала она. — И надежны эти сети?
Стражник не ответил, зато спросил:
— А подорожные у тебя есть, госпожа?
— Дядь, ты смеешься надо мной? — рассмеялась Карми. — Какие у меня могут быть подорожные…
Стражник, хмурясь, посматривал на нее.
— Ну зачем тебе Малтэр, госпожа? — проговорил он ворчливо. — Приходишь среди ночи, беспокоишь людей… Нехорошо, госпожа…
Карми опять рассмеялась, узнавая тавинскую манеру подыгрывать собеседнику, если разговор складывается не очень приятный и грозит вот-вот перерасти в скандал или драку.
— Ну не ворчи, дядька, — сказала она мирно. — Я могу и подождать. Посидим, поболтаем, а? — предложила она, опускаясь на землю.
Стражник, не уверенный, что успеет вовремя подняться, оглянулся, подыскивая, куда бы присесть, и нашел неподалеку каменную тумбу. Там он и уселся, поставив рядом с собой на камень фонарь.
— Как здоровье, дядя? — начала Карми светский разговор.
— Не жалуюсь, госпожа, — отозвался тавинец. — А твое?
— Спасибо, в порядке, — откликнулась Карми, веселясь. — А здоров ли Малтэр?
— Не слыхал я, чтобы он болел, — ответил стражник осторожно и продолжил в том же духе: — А как здоровье твоего уважаемого хозяина?
— Я райин, — сказала она. — У меня нет хозяина.
— Что ж тебя принесло в Тавин? — безмятежно спросил стражник.
«Ну тавинцы! — восхитилась Карми. — Они и с богами будут разговаривать как с равными».
— Частные дела, — ответила она. — Малтэр мне кое-что должен.
Стражник кивнул, принимая к сведению. Действительно, почему бы Малтэру не иметь общих дел с хокарэми-райин?
— Почем я знаю, какие у тебя с ним расчеты, — объявил он тем не менее. — Может, он чем тебя обидел и ты за его головой пришла.
— Ну, дядя, — протянула Карми укоризненно. — За кого ты меня принимаешь?
— А вот туссин идет, — сказал он спокойно. — Пускай решает, можно тебя впустить или нет.
Карми с интересом повернула голову к подошедшему человеку. Туссин (десятский, или — если переводить буквально — дюжинный) тоже оказался знакомым Карми. Он учтиво поздоровался с невесть зачем припершейся в Тавин хокарэми, глянул, против майярского обыкновения, ей прямо в лицо и остолбенел, оборвав свои речи на полуслове.
— Это ты, госпожа? — растерянно проговорил он.
— Язык дан человеку для того, чтобы держать его за зубами, — сказала Карми, вставая, — а не для того, чтобы болтать о том, что видишь.
Стражник присмотрелся повнимательней.
— О небеса! — ахнул он. — А я тебя держу, госпожа…
— Руби сеть, — приказал туссин.
— Но-но, — прикрикнула Карми. — Нечего мне трезвон разводить. Ведь все сбегутся, верно? — Туссин подтвердил. — А что, у вас нет калиток — для гонцов, скажем?
— Ну как же можно тебя в обход вести, госпожа моя? — растерялся туссин.
— Можно, — сказала Карми. — Как и всех прочих. Давайте без лишнего шума.
— Но, государыня…
— Во-первых, я сейчас не государыня, а во-вторых, не спорь со мной! Покажи, куда идти.
Туссин, сокрушаясь о неучтивости, повел Карми к проходу между сетями.
— Хорошо придумано, — заметила Карми, — но кажется ненадежным.
— От ночных грабителей кое-как защищаемся, — отозвался туссин. — Но если б можно было хотя бы мост убирать…
— Слышала, в Сургаре была чума?
— Да, госпожа, — помолчав, отозвался туссин. — Но не в Тавине, небо помиловало, а на востоке, куда беглецы от наводнения подались. В Тавине холера была в начале лета, но сейчас окончилась, кажется. И еще желтуха, — добавил мрачно тавинец. — Вода сейчас в озере плохая.
Карми кивнула.
— Как вы тут? — спросила она.
— Строимся помаленьку, — отозвался туссин. — Но Тавин совсем не тот, что раньше.
— А Малтэр что?
— Похудел и франтить стал меньше, — ответил туссин. — И чуть не развелся с интавинкой.
Карми кивнула.
— А у нас тут слухи ходили, что тебя убили, — добавил туссин.
— Малтэр отмалчивался? — поинтересовалась Карми.
— Говорил, что неправда.
— Ишь ты, лис, — улыбнулась Карми. Малтэр-то должен был считать, что она мертва: ему наверняка сообщили, что она покончила с собой в Инвауто-та-Ваунхо. Горту говорил, Высочайший Союз решил, что, пока не найдется знак Оланти, о смерти принцессы будут молчать, а Малтэру пообещали, что если он найдет Оланти, то станет наследником принцессы. Правда, условием было поставлено, что он должен будет развестись в этом случае с женой, которая была родом из Миттаура, и жениться на другой даме, которая была бы безупречно благородного майярского происхождения.
— Как тавинцы смотрят на Малтэра? — спросила Карми.
— А как на него смотреть, госпожа? — удивился туссин. — Он твой наместник.
Карми посматривала вокруг. Тавин скрывала темнота, но главное бросалось в глаза именно потому, что была ночь. Не так было раньше в ночном Тавине. Не так.
Город по-прежнему казался переживающим бедствие.
Туссин привел Карми к дому Руттула.
— Нет, — качнула головой она. — Мне нужно к Малтэру.
— Сейчас он живет здесь, — сказал туссин. — Семья осталась в его доме, Малтэр живет здесь. — Он помолчал и добавил тревожно: — Что-то не так?
