В конце июля одна из них напала на невооруженное судно «Академик Шокальский». Торпеду гитлеровцы тратить не стали: хладнокровно косили людей пулеметными очередями, добивали тех, кто пытался спастись на шлюпках, на льдинах.
Из документов гитлеровского командования известно: в последних числах августа в Енисейском заливе было поставлено свыше двух десятков особо опасных донных мин большой взрывной силы.
В начале сентября здесь подорвался транспорт «Тбилиси», испытанный и обстрелянный в рейсах через Атлантику. После атаки подводной лодки затонул пароход «Диксон». Шедший с оборудованием для Норильска конвой транспортов подвергся одновременному нападению нескольких подводных лодок — и снова потери.
Конечно, гитлеровским подводникам не сходили безнаказанно их набеги. Часть вражеских лодок была повреждена, некоторые уничтожены.
Доказательством их гибели считались, по выражению командующего Северным флотом адмирала Арсения Григорьевича Головко, только «пух и перо» — когда после поражения глубинными бомбами на поверхности, помимо радужных масляных пятен, появлялись всплывшие предметы. Однажды был выловлен даже дневник командира подлодки.
Арктическую навигацию 1943 года завершила операция особой важности: вывод из бухты Тикси в Архангельск ледокола «Иосиф Сталин» и ледореза «Литке», необходимых для проводки конвоев через Белое море к Архангельску.
Она началась лишь 20 октября, в пору, когда льды уже не всегда уступают путь ледоколу. Но они же создают непреодолимую преграду для подводных лодок.
«Волчья стая» появилась после того, как возле Новой Земли конвой вышел на открытую воду. Советские эсминцы действовали умело и бесстрашно. В середине ноября, когда шторма набирают полную силу, когда обледеневают орудия и аппараты для сбрасывания глубинных бомб, была уничтожена по крайней мере половина действующих в этих водах вражеских подводных лодок.
Конвой АБ-55 (Арктика — Белое море) потерь не имел. Ледоколы с хода врезались во льды у портовых причалов Архангельска: ожидался приход зимних караванов из Атлантики.
Наступил 1944 год. Небо над Москвой все чаще расцветало огнями салютов. И, казалось бы, «волчьи стаи» должны держаться ближе к берегам оккупированной Норвегии.
Тут необходимо обратиться к более ранним событиям. Возле этих берегов Северный флот не только оборонялся. Уже в 1941 году гитлеровцам приходилось защищать свои конвои, вывозящие норвежскую железную руду, от атак наших моряков. На второй день войны советская подводная лодка торпедировала вражеский транспорт у пирса норвежского города Вардё. За 1941–1942 годы подводники Северного флота потопили 77 транспортных судов и 27 военных кораблей противника.
Чтобы наблюдать за вражескими кораблями, наши подводные лодки темными ночами высаживали на пустынных островах и безлюдных берегах фиордов разведчиков, среди которых было немало норвежских патриотов.
Север Норвегии огибали конвои союзников, доставлявшие в СССР по соглашению о взаимных поставках вооружение, боеприпасы, продовольствие.
Суда с грузом прикрывались военными кораблями. Экипажи кораблей союзников обычно оставались до конца верными воинскому долгу. Но случалось и так, что по приказу командования, преследовавшего свои цели, они бросали транспорты на произвол судьбы, и те становились мишенью для атак врага. Это особая, специальная тема, которой много занимались историки.
Один из отголосков событий более чем сорокапятилетней давности — сообщение об окончании в сентябре 1986 года трудных подводных работ в Баренцевом море. Здесь в 1942 году был торпедирован крейсер «Эдинбург», шедший во главе конвоя, возвращавшегося из Мурманска в Англию. На затопленном корабле находилось пять с половиной тонн золотых слитков самой высокой пробы, предназначавшихся для уплаты союзникам за поставки военных грузов.
Основная часть золота была по соглашению с Советским Союзом поднята английской фирмой в 1981 году. Пять лет спустя удалось извлечь из трюма крейсера еще
29 слитков весом в И —13 килограммов каждый. Две трети всего драгоценного груза вернули нашей стране, треть получила Великобритания; обе стороны выплатили свою долю вознаграждения фирме.
…Нет, в 1944 году «волчьи стаи» не задержались у берегов Норвегии. Противник учитывал, что наши сухопутные силы при поддержке флота могут начать наступление на Кольском полуострове. Не исключено, что авантюризм и особенная озлобленность в действиях вражеских подводных лодок осенью 1944 года объяснялись стремлением как-то поддержать дух тех, над кем нависла неотвратимость возмездия, хотя бы частично отвлечь наши силы, готовящиеся к удару, дезорганизовать коммуникации Карского моря.
Число немецких подводных лодок возле устья Енисея не уменьшилось, а увеличилось за счет переброски в Норвегию подводного флота из береговых баз Франции, где высадились союзники.
Перископы пиратов замелькали в волнах возле Диксона еще в июле. Гитлеровских подводников поторапливал Норильск, его никель в броне танков Т-34. Навигация 1944 года становилась решающей для снабжения Норильского комбината, быстро наращивавшего выпуск металла для фронта. Можно не сомневаться, что среди первоочередных целей «Грифа», ударной группы подводных лодок, были именно грузы для Норильска.
«Волчья стая», действующая в Карском море, получила новое секретное оружие. Это были акустические электроторпеды, самонаводящиеся на шум судовых винтов и почти не оставляющие следа на поверхности моря. Именно это, непривычное для наших моряков оружие, и стало причиной тяжелых драм.
Вражеские подводные лодки в навигацию 1944 года появлялись в Карском море свыше 120 раз. Абсолютное большинство нападений удалось отбить. Но несколько раз атаки достигли цели.
Погибли три тральщика, гидрографический бот «Норд», сторожевик СКР-29 («Бриллиант») и океанский транспорт «Марина Раскова».
СКР-29 в свой последний день находился в прикрытии каравана транспортов, идущего к Диксону из моря Лаптевых.
Его акустики первыми услышали шум винтов подводной лодки. Время было за полночь, и сигнальщик различил легкий фосфорисцирующий след торпеды, издали несущейся к борту большого транспорта «Революционер». Командир сторожевика Михаил Маханьков рывком бросил свое судно наперерез торпеде.
При взрыве погибли все, кроме тяжелораненого матроса, державшегося за шлюпку. Он умер на борту тральщика, подоспевшего к месту гибели СКР-29.
«Марина Раскова» относилась к числу крупнейших по тем временам грузо-пассажирских судов: двенадцать тысяч тонн водоизмещения.
В ночь на 13 августа 1944 года, когда транспорт стал мишенью, возможно, не одной, а двух-трех подводных лодок, на его борту находилось 354 пассажира. Это была смена зимовщиков. Часть ехала с семьями, с маленькими детьми.
«Марину Раскову» прикрывали тральщики Т-118 и Т-114.
Все три судна были поражены акустическими электроторпедами почти одновременно.
Никто не видел их следа. Взрывы были особенно страшны своей полной неожиданностью. Они разворотили борта тральщиков. «Марина Раскова» получила огромную пробоину. Чтобы ускорить погружение судна в пучину, подводная лодка выпустила вторую торпеду.
Координаты места потопления не были переданы в эфир: конвой шел в «зоне молчания», видимо, радисты не успели сорвать печати с раций.
В бушующем море на перегруженных шлюпках, кунгасах, вельботах оказалось свыше шестисот человек. Без запасов еды, без пресной воды. В той же одежде, в которой прыгали с тонущих судов.
Все Карское море было оповещено: спасайте людей! Но погода исключала немедленные поиски с воздуха терпящих бедствие.
В предполагаемый район катастрофы поспешил тральщик. Не нашел ничего, кроме бушующих волн.
Первую шлюпку с «Марины Расковой» летчики увидели на четвертый день после гибели судна. Сняли с нее около двадцати человек, доставили на берег. Потом удалось спасти еще одиннадцать. Был обнаружен
