жизненный перелом найти.
Январь 1974
Обо мне. Журнальный вариант романа выйдет в апреле. В журнале «Наш Современник». Называется роман «Территория».
И кончается сие жестокое произведение словами: «День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все это время? Довольны ли вы собой?»
Книжный вариант романа отдан на 75-й год. Но я его для себя еще раз перепишу.
И уже пора дальше, пора дальше. Хороший надо писать роман о причинах и следствиях бичизма. Называется он «Правила бегства».
Если что есть — шли мне. Но плохого не шли. Лучше ничего не представить в твои годы, чем представить плохой товар. Можно подождать до встречи. Вместе обсудим и выберем.
Апрель 1974
Тут недавно в связи с дальнейшей экранизацией творческого наследия посмотрел повесть «К вам и сразу обратно». Плохонькая повесть то, Коля. Первый ее вариант при всей наивности все-таки был лучше. Я уж его сейчас слабо помню, но, по моему, он был сентиментально хорош и краток. Профессионализм при всей его необходимости не всегда приносит лучшее.
Привет окрестностям.
Роман мой называется «Территория». Неплохо бы написать второй — «Окрестности».
Из письма Ю. В. Васильеву
Наверное, рано еще оглядываться назад, смотреть, что сделал, и думать как бы повернулась жизнь, доведись начать все сначала. Но уже сейчас могу сказать, что если из меня и получилось что путное, то благодарен я геологии — она вывела меня на дорогу, благодарен литературе за то, что она стала моим делом, благодарен людям, хорошим людям, которые были рядом. Были, конечно, и дрянные люди, но они как-то забываются.
Когда-то думалось так: если у меня с литературой не сладится, уйду снова в поле, коллектором меня всегда возьмут. И вот потребовались годы, чтобы понять такую простую истину; профессия писателя — это профессия, которую не бросают. А если кто и бросает, то неопровержимо ясно, что этот человек очутился в литературе случайно, либо по ошибке, либо руководствуясь не теми соображениями.
Из писем Г. Б. Жилинскому
Январь 1971
Многоуважаемый Герман Борисович!
Прежде всего спасибо Вам за письмо и за присланные материалы по истории открытия чукотского золота. Как говорили в старину, «нельзя не узреть в сем божьего промысла». Я ведь собирался к Вам ехать где-то в конце этого года, ибо получить у Вас консультацию по первым шагам этого открытия мне просто необходимо. Но начну по порядку.
Я окончил Московский геологоразведочный институт, на Чукотке начал работать с 1957 года. Первая моя партия была как раз на Ичувееме. Три года работал в Певеке, затем начальником группы партий в СВТГУ, затем в СВКНИИ у Н. А. Шило. Девять лет я занимался только Чукоткой, островом Врангеля и гравиметрической съемкой на льду Восточно-Сибирского и Чукотского морей («ловил» платформу Берингию: я геофизик). В конечном счете пришлось выбирать между профессией геолога и литератора, и победила последняя. Уже несколько лет я профессиональный литератор, член Союза писателей.
Теперь о золоте. Темой этой я заинтересовался давно. У каждого литератора есть своя, главная цель. Моей целью довольно давно уже было рассказать о ребятах редкой формации — геологах Чукотки «старых» времен, 1930 1950 годов. Почти каждое лето я летаю в Певек или вообще на Чукотку, хотя в общем за девять лет излазил её вдоль и поперек и проплыл на байдаре от Певека до Лаврентия вдоль всего побережья. Но суть не в этом.
Начав раскапывать «предысторию», я натолкнулся на Вашу фамилию. До тех пор мне была известна лишь одна версия. К сожалению, когда я копал певекский архив, на Севере уже не было Чемоданова, не было и Стружкова, то есть людей, с которыми я работал. Так и возникла идея съездить к Вам в Алма-Ату. Но Ваше письмо пришло раньше.
Так что, Герман Борисович, все стоит на своих местах. Теперь кратко о моем замысле.
1. Это должен быть роман о подвижниках геологии. Произведение сугубо литературное, но основанное на четкой документальной основе. По роду своей новой профессии я довольно много скитаюсь по дальним углам Союза, встречаю сотни людей и свято верю в то, что открыватели Колымы и Чукотки были люди особой формации и именно они могут и должны служить примером для молодого поколения нашего времени.
2. Исторически не имеет смысла забираться глубже времен Богдановича. Кончаться же все должно, видимо, на открытии золота в районе мыса Шмидта (прииска «Полярный»).
Здесь у меня, кстати, хронологическая «дыра». Время экспедиций Совзолота и НИИГА у меня в материалах почти отсутствует.
3. Так как законы литературы так же незыблемы, как законы науки, то вся история открытия должна быть как история столкновения характеров, обстоятельств и т. д. Но опять таки первая моя профессия требует, чтобы тут как можно меньше было или вообще бы не было натяжек. Книгу-то будут прежде всего читать геологи, я ведь получаю довольно много писем от ребят из СВТГУ с призывом взяться за эту тему, пока за нее не взялся какой-либо варяг, ни черта непонимающий в геологии и не испытавший на собственной шкуре чукотских обстоятельств.
4. Самое сложное. Так как большинство чукотских геологов вышло из Колымы и имело колымскую школу, то по логике и надо бы начинать с Колымы. С корифеев надо бы начать, с Билибина, Цареградского, Зимкина, Васьковского и иже с ними. Тем более что последние из них уже уходят в небытие. Логика, повторяю, советует начать с Колымы. Но трудность в том, что на Колыме я не имел дело ни с одной партией, писать же могу только о том, о чем имею личные впечатления. Ваш совет и, если возможно, помощь были бы, Герман Борисович, неоценимы. Эпоха освоения Колымы и Чукотки, как всякая героическая эпоха, не должна пропадать в безвестности, люди, которые ее делали, — так же.
В случае успеха романа он будет экранизирован (я сейчас довольно много работаю в кино), и таким образом долг паблисити будет выполнен полностью.
В конце февраля я буду дома. Как раз сейчас заканчиваю доработку сценария двухсерийного телевизионного фильма по повести «Птица капитана Росса» (если я правильно понял, Вам переслали из Магадана эту далеко не лучшую мою книжечку, где я частично упомянуло чукотском золоте и где есть эта повесть).
Я буду очень благодарен, если, приехав в Москву, Вы сообщите мне телефон или адрес. Если же Ваша поездка в Москву в конце февраля не состоится, то где-то к осени я прилечу в Алма-Ату. Перемещаться мне довольно просто, так как в почтенном журнале «Вокруг света» у меня открытый лист: в любое время в любую точку Союза в качестве спецкора журнала.
Встретиться же нам просто необходимо.
С искренним уважением О. Куваев.
24 мая 1971
