Ночь уходила.
Нет, это еще был не рассвет, но небо на востоке уже слегка посветлело, воздух словно бы стал чище и прозрачнее, а в кустах зашевелились и подали первые голоса лесные птахи. Среди их голосов резким диссонансом выделялись пронзительные вопли серых птеродактилей, самых маленьких среди своих собратьев и, конечно, самых крикливых.
Хантер посмотрел вверх. Драконы один за другим исчезали, уходили куда-то в другой мир, туда, откуда появлялись раз в году, туда, где, возможно, все по-иному, где наверняка живут странные, невиданные создания, такие, что он, Хантер, даже и не может себе представить. Может быть, там, в этом мире, откуда прилетают драконы, можно жить совсем по-другому, не лгать, не обманывать, не испытывать угрызений совести за ошибки, потому что эти ошибки не совершаются, и самое главное – не убивать. И еще там живут драконы, красивые и гордые, недосягаемые для житейских мелочей, ведающие самый простой и короткий путь к мудрости, пониманию, состраданию… Хантер устало провел ладонью по лицу.
Великий дух, о чем он думает? Какая чушь лезет ему в голову! Подумать только…
Он встал и только сейчас заметил, что все еще сжимает в руке магический кинжал. Лезвие его почернело, обуглилось и явно уже ни на что не годилось.
Отбросив кинжал в сторону, Хантер достал из внутреннего кармана куртки другой. Последний. Тот, который уже не понадобится, потому что все кончилось. Потому что они победили.
Вот только какой ценой далась им эта победа?
Он огляделся.
Христиан, Ион и он сам. Алвис, до сих пор валяющийся без сознания. Может быть, он придет в себя – может, нет. Чем-то его очень уж необычным шибанули. Но это – все! Остальные погибли. Та самая пресловутая цена, которую пришлось заплатить за свободу этого мира.
Дорого? Очень. Только на что он рассчитывал? Что все обойдется без крови? Нет, так не бывает. За все в жизни надо платить. Причем, как правило, чем больше ты хочешь, тем дороже это тебе обходится. В конечном итоге всегда выясняется, что цена, которую с тебя берет жизнь, всегда гораздо выше, чем то, что ты за нее получаешь. Значительно выше.
– …И вот когда-нибудь ночью, когда ты этого меньше всего ожидаешь, – сказал Христиан, – я прокрадусь в твою комнату и шарахну тебя ножкой стула по голове, да так, что ты сразу отдашь концы.
Хантер машинально кивнул, потом до него дошло, что именно сказал ученик, и он спросил:
– За что?
– А за то, что ты оглушил меня. За то, что ты не дал мне сразиться с черными магами.
Он явственно всхлипнул.
Хантер ошарашенно помотал головой, потом еще раз посмотрел на Христиана. Точно, у того по щекам бежали слезы. И это Хантера добило окончательно.
– Ты что – чокнутый? – зло спросил он. – Да если бы я этого не сделал, ты сейчас был бы мертв. Понимаешь? Мертв окончательно и бесповоротно.
– Почему это?
– Потому что в драках с черными магами раненых не бывает. Или мертв, или жив. Иного не дано. Алвис – исключение. Но ты, лично, должен был уже быть мертвым. И на моей совести сейчас были бы не только охотники, здоровые, сильные мужики, знавшие, на что шли, а еще и юный сопляк, которого я вовремя не шандарахнул по голове, чтобы он не лез туда, где его присутствие совершенно нежелательно. Ты хоть понимаешь, что мы победили буквально чудом? Если бы не этот дракон, которому вдруг захотелось помочь нам, кретинам, решившим совершить групповое самоубийство, мы бы полегли все до одного, даже не нанеся черным магам серьезного урона. Все, понимаешь? И после этого…
Он вдруг понял, что уже кричит, и резко замолчал. Потому что это была слабость, непростительная для охотника и вдвойне непростительная для учителя. Потому что на самом деле он кричал это не Христиану, а себе. И ученик, по большому счету, тут был совсем ни при чем. Он говорил то, что думал. Это было его право.
Кстати, существовала еще одна причина, может быть, самая главная.
Что сделано – то сделано. И изменить ничего уже нельзя. Нельзя повернуть колесо времени вспять, переиграть все по-другому, исправить ошибки, не дать погибнуть друзьям.
Нельзя. Сделано. Припечатано. Изменению не подлежит.
Остались лишь воспоминания и, конечно, угрызения совести. Впрочем, он тоже знал, на что шел.
Хантер махнул рукой, подошел к Иону, устроившемуся на небольшом пригорке, и, сунув кинжал за пояс, сел рядом с ним. Ион молча вынул из кармана коробочку сигарет, выудил одну, сунул в рот, другую протянул Хантеру.
Они прикурили, сделали несколько затяжек, и тогда Ион сказал:
– А все-таки мы победили.
– Могли и проиграть, – буркнул Хантер.
– Но все-таки победили. Понимаешь? Утерли этим мерзавцам нос. Конечно, остались еще те, в городах, и с ними придется повозиться. Но главное – сделано.
– Да, главное – сделано, – согласился Хантер. – Но кто будет его заканчивать? Мы втроем? Я, ты и Христиан?
– Появятся новые охотники, – убежденно сказал Ион. – Они уже есть. Надо прошерстить те приюты, в которых маги отбирали себе учеников. Теперь делать это будет некому. А мы… мы вырастим из этих мальчишек новых охотников.
– Возможно, ты прав, – кивнул Хантер. – Только надо все это хорошенько обдумать.
– Вот и обдумаем. Время у нас теперь есть.
Он выкинул окурок и посмотрел сначала в сторону долины, потом туда, где лежали трупы охотников и черных магов.
– Пошли? – спросил Хантер. Встав, он кинул окурок на землю и придавил каблуком ботинка.
– Хоронить наших? – спросил Ион.
– Мы их похороним, – сказал Хантер. – Только сначала надо осмотреть долину. Мы должны убедиться, что никому из черных магов не удалось уцелеть. И еще лендлорды… Их было двое. Одного сжег дракон. А куда делся второй?
– Скорее всего дракон накрыл их обоих. Если бы один из них уцелел, он бы уже до нас добрался.
– Конечно, ты прав. Но все-таки надо проверить. На всякий случай.
Хантер вытащил из-за пояса магический кинжал. И как только его ладонь ощутила шероховатую, очень удобную рукоятку, почувствовал, как к нему возвращаются собранность, воля, уверенность в себе.
Потому что ничего еще не кончено. Да, они победили, да, у врага сломан хребет. Но понадобятся еще годы и годы для того, чтобы можно было уверенно сказать, что в этом мире больше никогда не будет черных магов.
И сейчас он должен перестать терзать себя бесполезными угрызениями совести. Для них нет времени. Надо пойти и для начала хотя бы убедиться, что в долине и в самом деле не осталось ни одного черного мага.
Пойти и убедиться.
Он посмотрел на Христиана.
А тот уже стоял на ногах, и в руке у него, конечно, был кинжал, а глаза так и светились надеждой. И вовсе не нужно было смотреть на его нити судьбы, чтобы определить, о чем он сейчас думает. Конечно, о том, как было бы здорово, если бы один маг все-таки уцелел. Лично для него.
– Понятно, – хмыкнул Хантер. – Значит, ты готов?
– Еще бы, – сказал Христиан.
– А ножкой от стула меня по голове бить не будешь?
– Если ты больше никогда не станешь обзывать меня сопляком.
– Не буду.
– Ну, тогда и я не буду. Так мы идем?
– Конечно, идем. Только ты будешь держаться в пяти шагах позади меня. И если ты сейчас рискнешь мне возражать или надумаешь выкинуть очередную штучку, опять получишь по кумполу. И будешь отдыхать до тех пор, пока мы не сделаем все дело. Дошло?
