бы устроить и такое соревнование, попытаться узнать, у кого терпения больше. Но сейчас у меня мало времени, и я поступлю гораздо проще.
– Каким образом?
– Если ты помнишь, я оказался здесь, поскольку уловил твое желание... если хочешь – твой интерес к своей персоне. Кто мешает мне таким же образом выудить из тебя желание? Думаешь, не смогу?
Я мрачно хмыкнул.
Вот и все. Тут меня противник, кажется, сделал. Уложил на обе лопатки по всем правилам. Неужели может?
– Могу, могу, – заверил меня джинн. – И в преферанс мы не играем. Зачем? У нас есть игры поинтереснее. Игры с людьми.
Он снова улыбнулся. Мне его улыбка напомнила о воротах в ад. И вообще, пора было выбрасывать белый флаг. Я не просто был разбит по всем фронтам. Меня уничтожили, одним мощным ударом накрыли все войска. О каком сопротивлении может быть речь, если враг читает твои мысли? Остается только сдаться на его милость? Не хочется...
– А надо, – сообщил джинн. – Если ты вот сейчас не выскажешь мне свое желание, то я возьму из твоей головы первое же попавшееся, любое, каким бы нелепым оно ни было. Причем это желание будет мной еще и трансформировано. Представляешь, что получится? Короче, давай высказывай лучше желание сам. Иначе худо будет.
Тут он был прав.
Ничего не оставалось, как высказать желание самому. По крайней мере я смогу попытаться отделаться, так сказать, «малой кровью».
Желание...
Да не было у меня сейчас никаких желаний, кроме одного: избавиться от джинна. Вот прямо сейчас.
– Не пойдет, – сейчас же послышалось со стороны моего мучителя. – Желания, хоть как-то касающиеся джинна, не принимаются. Таковы правила.
– Правила? – встрепенулся я, – Какие правила?
– Согласно которым надо загадывать желания, для того чтобы в точности получить желаемое.
– И ты их мне можешь сообщить?
– Могу. Их более десяти тысяч. Сомневаюсь, что твоей жизни хватит, для того чтобы их изучить. А ведь есть еще исключения из правил. И исключения из исключений. И самые главные исключения, определяющие сам процесс. А еще...
– Я понял, – сказал я. – Тут все понятно.
– Весьма рад. Ну так как – желание? Загадываешь?
– Еще немного времени, – сказал я. – Даже приговоренному к казни дают время для последней молитвы. И ужин. И красавицу, если у него есть такое желание.
– Ты хочешь красавицу? – спросил джинн.
– Пока я хочу подумать, – сообщил я. – Хотя бы двадцать минут.
– Десять, – сейчас же сообщил джинн.
– Почему?
– Потому что просил двадцать. Будешь спорить, получишь пять.
Это было несправедливо. Впрочем, мир по своей природе несправедлив. Так что теперь – не жить?
Хорошо же, подумал я, чувствуя, как меня совершенно неожиданно затопляет волна гнева. Враг торжествует? А не рано ли? Из любого положения должен быть выход. Есть и из этого. Надо только хорошенько подумать.
– Думай, шевели извилиной! Ты умный. Ты сможешь.
Ну вот, у меня, кажется, появились болельщики.
Я взглянул на анимэшку и не удержался, представил, как бы на ней выглядел шарф с моим именем. Неплохо, совсем неплохо. Особенно к встревоженному лицу...
Кстати, джинн ее похоже видел. Значит, она даже не озаботилась тем, чтобы сделаться для него невидимой. И совершенно правильно. Все равно он узнает о ее существовании, прочитает у меня в голове...
– Советую снова вернуться к раздумьям о желании, – проскрипел джинн.
– Не твое дело, – огрызнулся я. – У меня есть десять минут и я имею право...
– Уже меньше десяти.
В общем, да. И действительно, лучше вернуться к мыслям о желании.
Я потер виски.
Ну, думай голова, красивую шапку куплю.
Вы читаете Эмиссар уходящего сна
