три сотни лет как отрекся от человеческой сущности, стал монстром и живет лишь за счет крови других людей? Да и нужно ли ей это прощение? Что она с ним будет делать?
«Нет, пора возвращаться домой, – подумала она. – Утро вот-вот наступит. В голову лезут всякие идиотские мысли. Пора, пора улечься в свой уютный гробик и заснуть на недельку, а то и на две».
Она развела руки в стороны, подпрыгнула и превратилась в летучую мышь...
Кожистые крылья почти беззвучно месили ночной воздух. Свежая кровь согрела вампиршу, и ей было хорошо и покойно. Она уже видела крышу своего дома, уже предвкушала, как задвинет крышку гроба, плотно, так чтобы внутрь не попало ни одного лучика света. А потом наступит блаженный сон. И может, ей приснится что-то очень хорошее.
Хотя какое это имеет значение? Сны, они всего лишь сны. Не более.
Как раз в этот момент псоглавец, сидевший на скамейке в одном из городских садиков, поднял голову вверх. Проводив внимательным взглядом силуэт гигантской летучей мыши, он покачал несуразно большой головой и, радостно клацнув зубами, пробормотал:
– Вампирша? Просто прекрасно. Удача сама плывет мне в руки.
Все люди – психи. Кот тщательно вылизал правую переднюю лапку, еще раз посмотрел на труп хозяина и подумал, что некоторые из людей психи – вдвойне. Его хозяин, конечно, не принадлежал ни к первой, ни ко второй категории. Он был гораздо хуже. Судя по его поведению, он был кретином в тридцать восьмом поколении. Другими словами – в тридцать восьмой степени.
«Единственное утешение, – меланхолично подумал кот, – это то, что тридцать девятого поколения кретинов уже не будет. Хозяин был настолько глуп, что прежде чем дать себя убить, не побеспокоился о продолжении рода. Может, это даже правильно».
За окном послышался слаженный топот отряда дэвов.
Кот искоса посмотрел в сторону окна. Конечно, открыть его будет непросто, но не труднее, чем спереть мясо из кастрюли с закипающей водой. Ему же случалось откалывать штуки и похлеще. Однако стоит ли это делать вообще?
Хорошо, он откроет окно и окажется на свободе. Что дальше? Стать бродячим котом, самому заботиться о пропитании, ночлеге, о том, как убежать от врагов? Не слишком ли кисло? Может, имеет смысл подождать? Вдруг через часик-полтора сюда явится один из друзей хозяина? Он обнаружит труп, а также жалкого, полуживого от страха котика. И если он, кот, поведет себя правильно, то еще сегодня обзаведется новым хозяином.
Просто, как вылизать тарелку сметаны.
Вот только что он будет делать, если этот пресловутый друг не появится ни сегодня, не завтра? Может, ему стукнет в голову прийти сюда только через неделю? Что он это время будет есть и пить?
Кот снова посмотрел на труп хозяина и решил, что насчет еды можно не беспокоиться. А вот с водой было хуже. Заглянув в миску, кот прикинул, что ее хватит дня на три, не больше. Ну, еще денек он потерпит а потом?
«Хорошо. – подумал кот. – Значит, я жду четыре дня, а потом делаю ноги».
Он подошел к креслу и стал внимательно разглядывать черную нить. Один конец ее плотно охватывал шею хозяина, другой исчезал в стене.
По идее, сделав свое дело, она должна была исчезнуть. Однако осталась. Почему? Может, тот, кто убил хозяина, рассчитывает с помощью этой нити сделать что-то еще?
Что именно? Ответ на этот вопрос кот получил почти мгновенно.
Нить ожила, зашевелилась. Тотчас вслед за этим труп хозяина шевельнул рукой и повернул голову в сторону кота. Тот от ужаса взвыл.
– Завтра приедут последние, – сказал Хантер.
Христиан бросил в большую кастрюлю мелко нарезанную морковь, помешал в ней здоровенной деревянной ложкой и пробормотал.
– Точно. Только учти, к завтрашнему дню в этом доме не останется ни кусочка съестного.
– Но ты же ходил на базар, – напомнил Хантер.
– Ходил. Только не мог я предположить, что господа охотники будут так жрать. Это что-то ужасное. Они едят так, словно постились по крайней мере пару недель.
Хантер хмыкнул.
– И правильно делают.
– Почему? – искренне удивился мальчик.
– Потому, что завтра мы наверняка выработаем план действий. Стало быть, послезавтра выступим. А перед тем как начинать большую, серьезную войну, никогда не мешает хорошенько подкрепиться. На всякий случай.
Христиан пожал плечами.
– Ну, тогда мне придется сходить сегодня на базар еще раз.
– И сходишь. Только сначала сваришь обед.
– Я одного никак не пойму... – пробормотал Христиан.
– Какого черта ты согласился пойти ко мне в ученики, не так ли?
– Не совсем так, но где-то около этого, – пробормотал мальчик.
Хантер видел по его линиям судьбы, что ничего подобного он на самом деле не думает. Просто мальчишке надо поворчать. Это свойственно большинству людей: приготовляя еду или стирая одежду, на кого-нибудь ворчать. Однако преподать небольшой урок все-таки стоило.
Тот, кто слишком жалеет своего ученика, ведет его прямиком к гибели.
– Стало быть, ты хочешь услышать ответ на этот вопрос? – проговорил Хантер.
– Точно.
Мальчишке было явно не по себе, но он все еще храбрился. Хантер подумал, что так и должно быть.
– И ты, значит, полагаешь, что не дело охотника заниматься приготовлением пищи?
– Нет. отчего? Время от времени можно. Но последние дни я только этим и занимаюсь. Больше ничем. Это неправильно.
– Понятно. В таком случае можешь идти.
– На базар?
– Нет, вообще. На базар схожу я сам. И пищу тоже сготовлю. А ты иди прочь. Не получится из тебя охотника. Сказав это, Хантер заглянул в кастрюлю, взял деревянную ложку и, хотя это совсем не было нужно, стал в ней помешивать.
«Только бы не заплакал, – думал он. – Если заплачет, придется его и в самом деле прогнать».
Заплачет? Ха! Как бы не так.
Христиан молча снял фартук, кинул его на стол и, гордо вскинув голову, направился к выходу из кухни. Очень уверенно и очень гордо.
Хантер и ухом не повел. Продолжал себе помешивать в кастрюле. Он-то прекрасно знал, что мальчишка никуда не уйдет. Вот только ему было интересно, какой тот выберет способ, чтобы попросить у него прощения.
Христиан открыл дверь, шагнул было в соседнюю комнату, но потом передумал и вернулся. Остановившись рядом с Хантером, он глухо спросил:
– Почему?
– В каком смысле?
Хантер повернулся к мальчику, встретился с ним глазами и вдруг понял, что никакого прощения тот просить не собирается. Точно так же, как и уходить. Будет стоять вот так, посреди кухни, хоть целую вечность, смотреть из-под насупленных бровей, задавать глупые вопросы, но не сделает ни того, не другого. Ни за какие сокровища.
А еще Хантер понял, что оказался в довольно глупом положении. Вместо того чтобы проучить строптивого ученика, он будет вынужден отвечать на его вопросы.
«Дудки, – подумал охотник. – Вот это ему со мной проделать не удастся».
– Почему ты так со мной поступаешь?
Хороший вопрос. Очень хороший. Вопрос, ответить на который не так-то легко.
