и слышать твой голос?Разве неправда,что я сама дала тебе айву, откусивши,посылала опытных наперсниц,платила твои долги до того,что продала именье,и все уборыотдала за любовные напитки?и разве неправда,что все это было напрасно?Но пусть правда,что жемчужина в уксусе тает,что вербена освежает воздух,что нежно голубей воркованье,будет правдой,будет правдойи то,что ты меня полюбишь!
Их было четверо в этот месяц…
Подражание П. Луису
Их было четверо в этот месяц,но лишь один был тот, кого я любила.Первый совсем для меня разорился,посылал каждый час новые подаркии продал последнюю мельницу, чтоб купить мне запястья,которые звякали, когда я плясала, — закололся,но он не был тот, кого я любила.Второй написал в мою честь тридцать элегий,известных даже до Рима, где говорилось,что мои щеки — как утренние зори,а косы — как полог ночи,но он не был тот, кого я любила.Третий, ах, третий был так прекрасен,что родная сестра его удушилась косоюиз страха в него влюбиться;он стоял день и ночь у моего порога,умоляя, чтоб я сказала: «Приди», — но я молчала,потому что он не был тот, кого я любила.Ты же не был богат, не говорил про зори и ночи,не был красив,и когда на празднике Адониса я бросила тебе гвоздику,посмотрел равнодушно своими светлыми глазами,но ты был тот, кого я любила.
Не знаю, как это случилось…
Не знаю, как это случилось:моя мать ушла на базар;я вымела доми села за ткацкий станок,Не у порога (клянусь!), не у порога я села,а под высоким окном.Я ткала и пела;что еще? ничего.Не знаю, как это случилось:моя мать ушла на базар.Не знаю, как это случилось:окно было высоко.Наверно, подкатил он камень,или влез на дерево,или встал на скамью.Он сказал:«Я думал, это малиновка,а это — Пенелопа.Отчего ты дома? здравствуй!»— Это ты как птица лазаешь по застрехам,а не пишешь своих любезных свитков в суде. —«Мы вчера катались по Нилуу меня болит голова».
