считалось здесь самым тяжким грехом.
Многое в Ушгули связано с именем царицы Тамары, жившей на рубеже XII и XIII столетий, во времена расцвета в Грузии феодальной культуры. В Верхней Сванетии существует несколько могил царицы Тамары, хотя она никогда там не бывала. Известно, что царица не поднималась в Сванетию выше Эцери. В Ушгули тоже имеется своя могила царицы и даже ее полуразрушенный замок. Замок-крепость стоит высоко над долиной Ингури на горном выступе. Остатки стены и башни красиво смотрятся на скале, которая возвышается над Ушгули. В легендах и песнях образ царицы Тамары слился с образами многих других Тамар и даже вовсе не Тамар, например, с образом дочери ее Русудан и других женщин вплоть до Тамары Дадиани, жившей в XVII веке. Усыпальницей царицы Тамары в Ушгули считается та же церковь, где хранится одежда и оружие князя Путы Дадешкелиани.
Хоть нам и не удалось побывать в этой церкви, зато мы попали в церковь Квирика и Ивлиты. Проникнуть в нее было всегда не так-то просто. За вход взималась плата. Размер платы колебался в различные времена в пределах от овцы до быка.
Пока мы поднимались в сопровождении ключаря по петляющему в лесу серпантину тропы, ведущей к церкви, я старался вспомнить все, что знал о церкви Квирика и Ивлиты. Отец Мушни Хардзиани — Григор рассказывал, как тысячу лет назад сваны выбирали место для нее. Было много споров, предлагались самые различные места. Тогда привязали к двум молодым и необученным бычкам бревно и пустили их. Бычки долго тащили за собой бревно, пока не поднялись по склону на вершину крутого контрфорса и не легли там на ровной скальной площадке. Рядом с площадкой оказалась крохотная зеленая поляна, тоже ровная. Вокруг обрывались почти отвесные стены. Тут и быть церкви, решили тогда старики.
Рассказывали и другие легенды об этой церкви. Почти все они связаны с ее ограблением. И всегда из этого ничего не получалось. Однажды три человека все-таки ограбили церковь. Набили мешки драгоценностями и решили уйти через перевал. Но поднялась страшная буря. Воры долго блуждали по горам и, совершив круг, замерзли почти у ворот каменной стены церкви Квирика.
Или вот, поинтереснее. Случилось, один сван по фамилии Шали Ани косил траву у царя Имеретинского. Было там сто косарей, а он лучше всех. Дошли до Гегутского луга. Большой луг, и трава на нем высокая, самый лучший царский луг. «Ну, косари,— спрашивает царь,— сколько дней вам надо, чтоб выкосить такой луг?» — «За один день я выкошу этот луг»,— говорит, выступая вперед, Шалиани. «Один?» — «Да, один, без всякой помощи. Но за это мне нужна большая награда».— «Хорошо,— говорит царь Имеретинский,— я дам тебе то, что ты пожелаешь. Но если не выкосишь, отрублю голову. Согласен?» — «Согласен».
Взял косу и выкосил весь луг за один день, от темна до темна. И запросил он за это чудотворную икону Квирика и Ивлиты. Что делать царю?! Отдал. Шалиани понес ее домой. Узнал о том мингрельский князь. По пути в Сванетию Шалиани проходил мимо его дома. Князь пригласил его в гости, хорошо встретил, а ночью послал к нему свою молодую и красивую жену. Застав их вдвоем, мингрельский князь должен был убить Шалиани, но он взял выкуп — икону. Когда Шалиани рассказал обо всем своему князю Дадешкелиани, тот собрал воинов и дерзким налетом ворвался к своему «благородному» соседу. Он отобрал чудотворную икону и увез в свой замок в Эцери. Но свободные сваны не могли примириться с тем, что их священной реликвией владеет князь. Некто Иоселиани из Мулахи выкрал ее у Дадешкелиани. Князь бросился за ним в погоню и настиг Иоселиани по дороге в Ушгули в одном сванском доме. Воины князя перевернули весь дом вверх дном, но иконы не нашли: сваны подложили ее под рожавшую женщину, где искать икону никому не пришло в голову. Так чудотворная икона Квирика и Ивлиты вернулась обратно в Вольную Сванетию, а роды Шалиани и Иоселиани навечно получили право бесплатного допуска к Квирику. Им не надо было уже пригонять быка, чтоб помолиться, принести присягу или дать клятву.
У сванов были основания фанатически охранять свои религиозные и исторические ценности, хранящиеся в их скромных базиликах. Они действительно довольно часто исчезали или подменялись другими. В 1895 году, например, монастырь Квирика и Ивлиты посетила знатная персона — графиня Уварова. Ее сопровождал один из князей Дадешкелиани. Высокая гостья писала книгу о древних иконах. Главную ее ценность составили фотографии икон, сделанные сопровождающим графиню фотографом. Она вывезла из церкви Квирика и Ивлиты драгоценный ковчег для креста, золотом, византийской работы IX-XI веков. Сваны сделали для ее исключение, доверили высокопоставленной гостье рукописное евангелие VIII- IX столетии, которое графиня умоляла дать ей на время для научного исследования. Она даже написала своей холеной ручкой расписку. Но рукописная книга так и не вернулась в Сванетию.
Помнил я также из книги Ковалевского, что номинальная ценность сванских реликвий сильно преувеличена, что вместо золота он встречал здесь лишь позолоту, вместо драгоценных камней — самоцветы и т.д. Когда в первые годы революции в Сванетии были горячие головы, предлагавшие продать все эти ценности и употребить вырученные деньги на нужды сванов, то золота и серебра оказалось в сванских церквах так мало, что не стоило и затевать такую операцию. Но вмешались советские власти Тифлиса и категорически запретили трогать эти исторические ценности. Оценивать серебряные иконы IX-XII веков но весу могло прийти в голову только людям, не имеющим ни малейшего представления об истории и культуре Сванетии.
Ни и историческая ценность сванских реликвий, овеянных легендами, тоже часто бывает преувеличена. Помню, в селении Лахамули, где стоит построенная в прошлом веке церковь святого Георгия и при ней очень старая часовня, мне сказали, будто у одного старика хранится древнейшая книга, чуть ли не IV-V веков. Что в ней записана история всей Сванетии, начиная от рождества Христова. Безусловно, я заинтересовался. Вдруг обнаружу новое Адишское евангелие. Книгу эту никому не показывали, она хранилась у старика в сундуке под пятью замками. Но благодаря милым людям, председателю колхоза Владимиру Чкадуа и его сыну Омари, подобравшим нас ночью на дороге и оказавшим удивительное гостеприимство, удалось взглянуть на таинственную книгу и даже подержать ее в руках. Она была зашита в красный ситец, а по краям чехла шла белая кайма. Старик осторожно отпорол с одной стороны тесьму, расшил чехол и вынул книгу, упакованную еще в одну обертку из материи. Книга действительно была написана на воловьей коже по-старогрузински. Но даже мне, неспециалисту, с первого взгляда стало ясно, что она моложе на 10-12 столетий. Мне подумалось, что это просто псалтырь, по которому в церкви читались молитвы. Впоследствии, после консультации со специалистами, это подтвердилось. Я не стал, понятно, высказывать тогда своих соображений. Тем более что старик, показывая книгу, заявил: «Никому и никогда мы ее не отдадим». Нельзя не оценить столь трепетного отношения сванов к своей старине. Подобное ведь не часто увидишь.
Работая над книгой о Севере, мне довелось объездить многие города и деревни севера европейской части России. Встречал простых людей, хранящих старинные иконы и книги, ювелирные изделия типа великоустюжских гайтанов, черненого серебра или резной кости. Но они берегли их для себя, только как свою собственность. Старые и религиозные люди, владея такими вещами, не испытывали гордости за искусство и древнюю культуру русского народа. Нет! Если только они не были староверами, новая, литографская икона с бумажными цветами в позолоченном киоте всегда дороже для них почерневшей доски с живописью XVI-XVII веков. Серебряный гайтан — цепочка из тысяч колец, каждое величиной меньше спичечной головки, вручную согнутых и спаянных мастерами Великого Устюга в XVI-XVII столетиях — расценивался как дорогое украшение, и только. Ничего не стоило выменять его на портативный радиоприемник. Когда же старики умирают, молодежь выбрасывает за ненадобностью древнерусские иконы и рукописные книги в реку. Так повсюду. Но только не в Верхней Сванетии. Лахамульская книга не принадлежит старику, она есть достояние всего селения. Она гордость Лахамули и никогда не будет выброшена в Ингури.
Придерживаясь за скалы, мы выбрались наверх, и я остановился пораженный: стена крепости, две сторожевые башни и трапезная — все было новым, только что реставрированным. Вот уж чего не ожидал! Но об этом после.
Церковь Квирика и Ивлиты называют часто монастырем. Когда-то, говорят, здесь жили двенадцать монахов, что является, в общем, исключением. В Верхней Сванетии не бывало монастырей и монахов, до конца XIX века туч обходились даже без священников.
Сопровождающий нас сван открыл ключом массивный замок в не менее массивной двери, и мы, пройдя через темноватый тоннель, вышли на территорию монастыря. Весь он, размером не больше теннисного корта, стоит на ровной, чуть наклонной скале, так что пол в трапезной, в башнях и в самой
