рождаются уже лысыми, здоровыми, с автоматом в руке и татуировкой.
— …его бабушка, а моя прабабушка назвала его одуванчиком, — рассказывала девочка. — Дети подслушали и прозвали его в саду…
— Марина! — гаркнул Макс.
Сергей и Денис вздрогнули, но дочь и ухом не повела.
— …Дуней, — победно закончила она и пару раз невинно хлопнула ресницами.
Сергей хрюкнул.
— Подсудимый Дуня, — сказал он. — Пардон. Максим Николаевич. Что вы имеете сказать в свое оправдание?
Денис отставил чашку и с серьезным лицом подошел к Максу. Тот сидел злой и красный.
— Дядя Макс, ты Дуня? — с сочувствием спросил он. Сергей хрюкнул снова, Марина хихикнула.
— Не бойся, — Денис похлопал ладошкой по лапище Макса, — мы никому не расскажем. Меня тоже дразнят.
И вернулся на свое место.
— А тебя, — вслед ему сказал Макс, — не только сам в разведку не возьму, но и другим отсоветую!
— Что ж ты, брат Дуня, — с трудом начал Сергей, утирая выступающие от смеха слезы, — раскрываешь ребенку такую компрометирующую информацию? Ой, спасибо, Мариша, развлекла…
— Вообще-то, — угрюмо сказал Макс, — я рассказывал ей про другого человека, просто как сказочку на ночь… Но она девочка умная, разобралась…
— Да ладно тебе, Дунь… — смеяться Сергей больше не мог, только стонал от смеха, — не оправдывайся… Мы понимаем…
Макс с выражением сердитой беспомощности на лице переводил взгляд со звонко, заливисто смеющейся дочери на хихикающего Дениса, а с него на гогочущего и утирающего слезы Сергея, приговаривающего: «Это надо! Дуня — гроза мутантов! Жаль, Ангин не слышит!..»
В следующую секунду раздался звук, как будто случился маленький обвал: Макс захохотал сам.
Они смеялись легко, искренне, открыто и весело.
Они смеялись — и это было прекрасно.
