Через два года борьба увенчалась успехом: городской совет принял подготовленный этими феминистками закон, запретивший порнографию как нарушающую гражданские права женщин.
Вдохновленные успехом, противницы порнографии не остановились, и аналогичные законы приняты или находятся на рассмотрении в еще нескольких городах и штатах. На сей раз от порнографии пытаются защитить не женщин и детей — наоборот, взрослых мужчин, в их собственных интересах и интересах общества в целом.
Сторонники этого подхода никогда не удовлетворятся введением рейтингов — понятно, что совершеннолетний самец легко найдет и увидит все, что ему нужно: и его (потенциальные) жертвы будут одновременно жертвами Интернета!
Феминистки за порнографию.
Но, к счастью, не все так плохо, и на каждую радикально настроенную феминистку найдется другая феминистка, столь же радикально настроенная, но в противоположную сторону. Вскоре на позицию Дворкин и K° последовала реакция, и к началу девяностых сформировалось и окрепло движение «феминисток за порнографию», представляемое Камилой Палья, Надин Строссен и Амандой Макинтош.
Атаки на позиции Дворкин и Маккинион шли по нескольким направлениям. Прежде всего — лозунгу «ущемления прав женщин» был противопоставлен лозунг «нарушения свободы слова», и тем самым борьба за свободную порнографию стала частью борьбы против цензуры — точно так же, как это происходит в Интернете. Скрытая логика такова: может быть, порнография и плоха, но цензура (CDA, в частности) много хуже. Потому среди защитников порнографии достаточно много борцов за гражданские права, таких, как «Феминистки против цензуры» или «Американский союз за гражданские права».
Отметим, что для ряда феминисток борьба за порнографию — только часть их общей программы. Так, Камила Палья последовательно критикует мейнстримный американский феминизм за его стремление представить женщину жертвой мужской сексуальности. Для Палья все обстоит иначе: именно женская сексуальность правит миром, поскольку женщины теснее связаны с хтоническими, дионисийскими силами. Поэтому женщинам следует всячески приветствовать порнографию, которая может не только доставить им удовольствие, но и помочь построить свои сексуальные отношения с мужчинами выгодным для себя образом. Отметим, что среди исследовательниц, давших теоретическое обоснование порнографии, видное место занимает Сьюзен Зонтаг, автор классической работы «Порнографическое воображение», с тридцатилетним запозданием переведенной в прошлом году и в России.
Для простых граждан, более озабоченных безопасностью на улицах, чем гражданскими свободами или теоретическими построениями, важно, что пересмотру подвергается тезис Дворкин о том, что чтение/просмотр порнографии способствует росту изнасилований. Аведон Кэрол в своей полемической работе «Научные фальшивки и порнография» приводит данные, свидетельствующие, что даже при опросах, проводимых антипорнографически настроенными феминистками, только 25 % жертв насилия склонны обвинять в этом порнографию. Кроме того, она склонна подвергать сомнению интерпретацию ряда статистических данных, используемых при борьбе с порнографией. Да, в тех штатах, где порнография узаконена, больше изнасилований — но, может быть, там просто либеральнее отношение к сексу, и поэтому больше жертв насилия решаются подать на обидчиков в суд?
Статистика показывает, что, несмотря на борьбу Дворкин, простые американки относятся к порнографии все лояльнее. Известный исследователь Эндрю Росс приводит цифры, доказывающие, что среди потребителей порно процент женщин неожиданно велик:
«Исследования показывают, что 40 % видеокассет для взрослых в США берется напрокат женщинами. Операторы свыше 580 кабельных каналов «для взрослых» свидетельствуют, что наиболее частым заказчиком их продукции оказываются одинокие женщины».
Отдельной темой могла бы стать порнография, написанная женщинами и/или для женщин (в числе писавших подобную порнографию такие известные фигуры, как Анаис Нин, подруга Генри Миллера и Антонена Арто, или автор «Интервью с вампиром» Энн Райс), — но это уведет слишком далеко от интересующей нас темы.
Конечно, сетевая порнография имеет преимущество перед бумажной — ведь описанные Дворкин насильники обычно развлекались на пикнике рассматриванием порножурналов и, возбудившись, хватали первую проходившую мимо девушку. Компьютер — все же вещь достаточно громоздкая, и лично я с трудом представляю себе маньяка, насмотревшегося картинок из alt.binary.pic.pedophilia или другой ньюс-группы и бросившегося на улицу искать себе несовершеннолетнюю жертву. Впрочем, чужая душа — потемки; душа маньяка в особенности.
Так или иначе, я надеюсь, что мне удалось показать: проблема порнографии в Интернете является лишь частью большой проблемы.
Статья была написана вдогонку третьему номеру Zhurnal.ru в январе 1997 года и на самом деле являлась результатом применения к сетевому материалу наработок, сделанных во время написания большой статьи про порнографию для «Нового литературного обозрения». Статью напечатали в четвертом номере ZR — там же, где классический текст Дмитрия Манина «Задушит ли коммерция утопию?» (текст становится классическим, когда все помнят его название и автора, но смутно представляют, о чем идет речь. Взять, к примеру, «Преступление и наказание»). Вокруг этого номера вообще состоялось несколько примечательных знакомств: во-первых, мне понравился текст Миши Вербицкого «Деконструируя WWW», в котором автор цитировал Ги Дебора, Пи-Ориджа, Егора Летова и Current 93, ссылался на Фуко, Маркузе и Р.А. Уилсона и в качестве иллюстраций приводил кадр из фильма Русса Мейера «Faster, Pussycat! Kill! Kill!». Я написал Вербицкому письмо, и некоторое время мы обсуждали разные теоретические проблемы.
Выяснилось, что Вербицкий заканчивал 57-ю матшколу (ту же, что и Куб), и у нас нашлось множество общих знакомых. Все они хором говорили, что Вербицкий — гений в математике (что мне никак не удавалось проверить, прежде всего потому, что я не слишком хорошо разбираюсь в математике).
Надо заметить, что в 57-й школе выпускники-студенты часто приходили учить школьников. И один из таких бывших студентов-учителей вспомнил, что в свое время он с друзьями говорил про Вербицкого цитатой из Мандельштама: «Ничего не нужно говорить, ничему не следует учить». Я обрадовался и сказал, что Мише наверняка бы понравилось, потому что следующие строчки «И печальна так и хороша темная звериная душа» тоже описывают его — экстремиста, радикала и анархо-сатаниста.
Общение с Вербицким и чтение соответствующих текстов было для меня важным опытом и идеологическим вызовом. Со временем у меня появилось довольно много друзей, находящихся в той же части идеологического спектра, и острота общения с Мишей несколько притупилась. К тому же со временем стало ясно, что, как все теоретики, он временами передергивает. Жаль, что про математику я с ним никогда не разговаривал.
Раз уж я начал подробно говорить о Вербицком именно здесь, то грех не отметить, что Миша всегда был большим популяризатором и исследователем порнографии. Я вспомнил об этом, когда через несколько лет написал для какого-то русского феминистского сборника большую статью про порнографию в Сети. (Знакомая американская феминистка сказала, что плохо дело у русского феминизма, раз такую статью доверяют мне.) Там была цитата из Вербицкого, едва ли не единственная сокращенная редактором:
Потребитель порнографии — одинокий пожилой аутсайдер в резиновом плаще, судорожно дрочащий в кабинках видео для взрослых. Он и ему подобные наказаны обществом за нон-конформизм, неуживчивость, психопатологию или просто отсутствие общественно-полезных наклонностей. Социум терпим к родственникам Кеннеди, насилующим баб на вечеринках и разбивающим машины с сосущими у них секретаршами (…). Вечеринки и сосущие секретарши допускаются, а порнуху хотят запретить. Социум нетерпим к старому мудаку в плаще. Почему? Старому мудаку нечем платить за секс. Интернет уравнял Кеннеди и старого мудака.
Впрочем, вру. Еще редактор выкинула ссылку на черновский архив хента и аниме.
Вторым знакомством, образовавшимся благодаря моей порнографической статье, была Линор Горалик, пославшая мне письмо, в котором, если я правильно помню, писала, что у нее к порнографии личный интерес. Я спросил: «Как у жертвы порноиндустрии или борца с порнографией?» — а Линор, как мне
