провокации: перед выборами были и сайты партий и кандидатов, и многочисленные онлайн-издания, которые создавались в надежде, что они будут куплены представителями той или иной политической силы.
Идеологии Интернета как клуба, как хранилища или зоны анархии были хронологически первыми. Их изначально объединял некий утопизм и вера в то, что модель «бескорыстного сотрудничества» в Интернете окажется жизнеспособной. Сегодня, однако, вопрос, заданный Дмитрием Маниным в его статье 1997 года «Задушит ли коммерция утопию?», не выглядит столь вызывающим: коммерция и утопия бок о бок, и для каждой из трех моделей есть способы делать их если и не коммерчески выгодными, то хотя бы не убыточными. Прежде всего это сотрудничество с теми, для кого Интернет стал еще одной точкой приложения коммерческих талантов.
Идеология коммерческого Интернета, о которой заговорили в конце девяностых, предлагала много моделей — Интернет как рекламная площадка, Интернет как место расположения магазинов или аукционов. Впрочем, до падения NASDAQ самой популярной была модель Интернета как пространства, где можно продавать ожидания, — большие деньги вкладывались в Рунет в надежде на последующий выход на фондовый рынок и капитализацию.
Нетрудно видеть, что эта модель родственна модели предвыборного Интернета. Любопытно, что обе эти модели свернулись почти одновременно — в марте 2000 года, когда был избран Владимир Путин и сильно упал NASDAQ. Банкротство многих проектов осенью того же года стало наглядным доказательством малой жизнеспособности этой модели — возможно, поэтому 2004 год почти не породил сделанных под выборы онлайн-проектов.
Впрочем, если в Интернете нельзя продавать ожидания, то по-прежнему можно продавать товары или рекламу, поэтому модель большого магазина (или, наоборот, маленького и специализированного) и модель рекламной площадки остаются главными для идеологии коммерческого Интернета. Самыми эффективными, как всегда, оказываются сайты, совмещающие несколько моделей сразу скажем, промосайт, одновременно функционирующий как небольшой магазин (хорошим примером является сайт фильма «Брат 2»).
И наконец, хочется сказать о той идеологии, которую чаще всего забывают аналитики — хотя ее приверженцев уже сегодня больше, чем сторонников всех остальных идеологий, вместе взятых. Для миллионов российских пользователей Интернет стал повседневной вещью, чем-то вроде гибрида телефона и телевизора. Через него можно общаться, узнавать новости и заказывать товары. Бытовые приборы не требуют от своих пользователей рефлексии, и телезритель ничего не знает о Маршалле Маклюэне. Для сегодняшнего пользователя Рунета пустым звуком стали слова «независимость киберпространства» и имена первых идеологов виртуального мира.
Этой книгой мне хотелось бы рассказать тем, для кого Интернет сегодня — просто удобный инструмент, о временах, когда он был чем-то новым, слоном, которого интересно было ощупывать.
Часть первая. НАЧАЛО
1. Предисловие
Эта глава — скорее мемуары, чем статьи и комментарии, что, конечно, объясняется спецификой первых лет моей жизни в Сети: статей было написано мало, а воспоминаний осталось очень много. Тогда год активной жизни в Интернете считался за десять — и ностальгически-мемуарный тон представляется оправданным. Можно считать, что это было не девять, а девяносто лет назад. Как говорит одна моя подруга, «люди столько не живут».
Интернет придумали вовсе не Винт Серф и Боб Кан, в 1974 году опубликовавшие работу, в которой описали TCP протокол, не Рэй Томилсон, разработавший в 1972 году первую программу для электронной почты и догадавшийся писать @ в почтовых адресах, и уж, конечно, не Тим Бернерс-Ли, в 1991 году придумавший WWW. Тот Интернет, о котором мы говорим, придумал парень по имени Куб.
В декабре 1998 года об этом узнала вся страна. В московском Дворце молодежи проходила предновогодняя интернет-вечеринка, официально именовавшаяся «второй ОСКОМ». Ближе к концу, когда всем стало совсем хорошо, корреспондент НТВ подошел к Жене Горному, тогдашнему редактору отдела «НетКультура» в «Русском журнале». Рядом с Горным стояла красавица-подруга, на ее голове мигала огоньком шапка Деда Мороза. Одной рукой Женя обнимал девушку, другой держал микрофон.
— Расскажите нам, — с придыханием спросил корреспондент, — что же это такое — Интернет?
Горный счастливо улыбнулся и от всего сердца ответил:
— Интернет придумал парень по имени Куб.
На следующий день этот сюжет несколько раз показали в новостях по ТВ. Больше всех был потрясен даже не сам Куб, а его отец, решивший с утра спокойно посмотреть телевизор.
По паспорту Куба зовут Михаил Якубов. Я познакомился с ним, когда никаким Интернетом и не пахло — в 1984 году. В то позднесоветское время в Москве существовала неформальная сеть математических школ. Самыми известными были 57-я, 91-я и вторая. Куб кончил 57-ю школу, я — вторую, но это было неважно, потому что выпускники матшкол, как правило, были знакомы — отчасти со школьных лет, отчасти потому, что поступали в одни институты, ходили в одни походы и так далее. Он учился на мехмате, я — на химфаке, и встречались мы в профессорской столовой главного здания МГУ. Отлично помню, как году в 1986-м я сказал там, что в кинотеатре «Рекорд» (который ныне поглощен Лужниковским рынком) показывают «Андрея Рублева» Андрея Тарковского. Тарковский уже несколько лет как уехал на Запад, и потому Куб подскочил ко мне и очень уверенно произнес — Этого не может быть.
Появись в тогдашней столовой какая-нибудь «гостья из будущего» и расскажи она нам про Интернет, мы бы хором повторили эти слова, потому что Интернета тоже не могло быть. Однако не прошло и пяти лет, как он появился в Москве, — хотя я узнал об этом много позже.
В августе 1990 года Вадим Антонов и Дмитрий Володин, «курчатовцы», и Лео Томберг из Таллина при содействии Петри Ойяла из Финляндии залогинились на сервере Хельсинкского университета — и этот день считается днем начала российского Интернета, хотя опыты связи по uucp были и раньше. Чтобы не было споров, юбилейной датой принято считать 19 сентября 2000 года, когда был зарегистрирован домен. su.
Людям, которые делали тогда первые шаги в Сети, лишенной пока и гиперссылок, и картинок, мы и должны быть благодарны за то, что в начале девяностых Интернет появился в нашей стране. Сотрудники академических институтов первые обзавелись электронными адресами — и году в 1992-м мой одноклассник, работавший в ФИАНе, сделал такой адрес и для меня. Но модема у меня не было, а ездить за письмами на Ленинский проспект неудобно — так что, можно сказать, адресом этим я толком не пользовался и потому пропустил великую эпоху Юзнета, flame wars и знаменитой scs/scr — ньюс-группы soc.culture.soviet, переименованной позже в soc. culture.russian.
Человеком, который уговорил меня купить модем и едва ли не за руку отвел в офис Гласнета, как раз и был Куб. Чуть раньше он проделал нечто подобное в Тарту, откуда была родом его жена, — и так в Сети оказались Роман Лейбов и Евгений Горный.[1]
В отличие от людей, которых он привел в Сеть, сам Куб предпочитает оставаться в тени. Будучи одним из главных идеологов Zhurnal.ru, он написал туда от силы две-три статьи. Его работа в журнале «Интернет» и в компании «Агава» тоже не сделала Куба медиазвездой. Возможно, поэтому все затрудняются определить его функцию: Кирилл Готовцев недавно назвал его «философом-программистом», некоторые предпочитают расплывчатое «директор Интернета», а редактор Настик написала на полях: «Ну да — серый кардинал».
Когда я слушаю Куба, у меня всегда возникает ощущение, что я слышу нечто невыразимо прекрасное и умное. Прекрасность меня восхищает, а невыразимость не позволяет извлечь из его слов практический смысл. Но спустя некоторое время я понимаю, что это был очень важный для меня разговор. Думаю, потому
