Русский флот на чужбине

боях корабельных соединений в этот период практически не приходится.

Тем не менее большинство моряков белого флота проявило лучшие качества, присущие русским морякам Их корабли покидали Россию с гордо поднятыми Андреевскими флагами.

Глава 3 Африканское солнце Бизерты

Итак, 3 (16)[32] ноября 1920 г. корабли и суда Черноморского флота, вышедшие из портов Крыма, сосредоточились на константинопольском рейде. Начался один из самых драматических эпизодов истории Русского флота — пребывание его на чужбине. Между тем бизертинская эпопея (именно в Бизерте, французском порту на побережье Северной Африки, и нашли последний приют русские корабли) является в тоже время одной из достойных уважения страниц морской истории. Оторванные от дома, терпящие массу лишений, русские моряки смогли сохранить не только дух флота, но и его боевую организацию.

Пребывание флота в Константинополе и переход в Бизерту

Первой задачей флотского и армейского командования по приходе в Константинополь стала разгрузка кораблей от войск и гражданских беженцев. Для более четкого решения этого вопроса главнокомандующий издал приказ о том, кто конкретно из военных и морских чинов может считаться беженцами. В данную категорию вошли:

1. Генералы и адмиралы, не пожелавшие остаться на службе или пожелавшие, но не получившие назначения.

2. Штаб-офицеры, не получившие штатных назначений.

3. Штаб- и обер-офицеры старше 43 лет, не пожелавшие добровольно остаться в составе Русской армии.

4. Штаб-офицеры, обер-офицеры и солдаты, имеющие свидетельства о непригодности к службе (4-я категория).

5. Офицеры независимо от чинов, имеющие специальное, высшее военное и морское образование, не желающие оставаться на должностях рядовых.

6. Лица, имеющие 3-ю категорию непригодности к службе за болезнью и ранением.

Кроме того, на кораблях разрешалось оставить только ближайших родственников офицеров и матросов. Всем остальным следовало перейти в категорию беженцев. Лица, не желавшие расставаться с родными, также могли списаться на берег. Довольно большое число офицеров, главным образом семейных, оставило флот. Но это было не столь чувствительно благодаря тому, что после эвакуации резко сократилось число всех штатов и учреждений. Гораздо острее встал вопрос с рядовым составом. Многие корабли ушли из Крыма не до конца укомплектованными, а по прибытии в Константинополь число матросов и унтер-офицеров сократилось еще больше. Из-за этого в Константинополе пришлось набрать в качестве матросов людей, не имевших никакого отношения к флоту и морскому делу и зачастую записывавшихся на корабли лишь для того, чтобы достичь новых мест и там устроиться. Естественно, плавание с такой командой, да еще и на изношенных кораблях, доставляло немало хлопот.

С прибытием эскадры в чужеземные страны происходили дальнейшие изменения. Так, приказом командующего флотом № 11 от 21 ноября 1920 г. Черноморский флот переименовывался в Русскую эскадру, (состав эскадры на момент нахождения в Константинополе см приложение № 4.) Для обслуживания Русской эскадры начальником базы, подчиненным непосредственно командующему эскадрой, был назначен контр- адмирал А.И. Тихменев. Он заведовал всеми видами материального снабжения эскадры, хранившимися на транспорте-мастерской «Кронштадт».

Следующим приказом, выпущенным в тот же день, командующий Русской эскадрой объявил о сокращении и расформировании учреждений бывшего Черноморского флота. Так, сокращался штаб командующего флотом, из учреждений Морского ведомства сохранялись лишь Морской корпус и Морской госпиталь. Также в неприкосновенности осталась организационная структура транспорта-мастерской «Кронштадт». 30 ноября был расформирован Черноморский флотский экипаж.

В период стоянки в Константинополе ряд кораблей и судов эскадры привлекался для перевозки частей Русской армии в организуемые для них лагеря в Галлиполи и на Лемносе. Естественно, находясь под французским покровительством, русским морякам постоянно приходилось сталкиваться с военными представителями Франции. По свидетельству очевидцев, отношения между русскими и французами в основном складывались вполне нормально. «Надо заметить, — написано в „Кратком очерке действий флота при эвакуации Крыма“, — что за все время очень сложной, тяжелой и неблагодарной работы по разгрузке и распределению по лагерям войск и беженцев с наших судов, отношение к нам Франгцузского Командования и властей было, за малым исключением, вполне благожелательное и предупредительное… Конечно, бывали иногда трения и мелкие недоразумения между Русским и Французским Командованием, но все они быстро решались благодаря благожелательному к нам отношению и индивидуальным качествам адмиралов Де-Бон[33] и особенно Дюмениль, с одной стороны и высшему такту, твердо и настойчиво проводимом Главнокомандующим и Командующим Эскадрой, с другой».

Однако во время стоянки флота в Константинополе произошел неприятный инцидент с английским командованием. Одними из первых русских кораблей к турецким берегам прибыли подводные лодки — «Буревестник», «Утка», «АГ-22» и «Тюлень». После обычных карантинных формальностей они расположились в бухте Сиркеджи у пристани французской базы. После этого под давлением англичан, «не переваривающих подводных лодок под иным флагом, кроме своего», с русских кораблей были сняты экипажи и отправлены на рейд, на транспорт «Трувор». На лодках остались лишь командиры, старшие офицеры и по два матроса. Помимо этого с кораблей сняли ручное оружие, пулеметы и даже окуляры перископов, предохранители и ключи от радиостанций.

Узнав о самовольных действиях британцев, командующий флотом, находившийся в море, связался по радио с адмиралом Дюменилем, и через четыре дня русские экипажи вернулись на борт своих кораблей.

Но долго находиться в неопределенном состоянии на константинопольском рейде русская эскадра не могла. Требовалось срочно решить ее судьбу. Еще в Крыму, отдавая армию и флот под покровительство Франции, генерал Врангель обязался передать все казенные и военные транспортные суда французскому правительству для их эксплуатации. Вырученные в результате средства, а также доходы от продажи переданных Франции некоторых правительственных грузов должны были покрыть расходы по содержанию русских армии и флота. Передаваемым Франции судам полагалось находиться под ее флагом вплоть до установления в России законного (небольшевистского) правительства.

До начала декабря между Парижем и Константинополем велись переговоры о решении судьбы флота. В Париже диалог с французским правительством вел уполномоченный главнокомандующего Русской армией Б.П. Струве и российский посол в Париже В.А. Маклаков. В итоге помимо передачи части судов под французский флаг Франции также передавался предназначенный для русского флота уголь, который иностранные пароходы должны были доставить в Константинополь. Также русское правительство в изгнании предлагало обратить внимание на покрытие расходов по содержанию армии и флота, стоимость различного военного имущества, приобретенного во время Гражданской войны у Франции и после эвакуации ей возвращенного.

Основной задачей русского командования являлось сохранение в целости ядра военного флота и русских экипажей на кораблях и судах. Причем речь шла не столько о ценности «материальной части»,