Русский флот на чужбине

Из русских моряков наиболее известным участником войны являлся капитан 1-го ранга князь Язон Константинович Туманов. Он окончил Морской корпус в 1904 г., сразу после начала Русско-японской войны. Это был так называемый Первый царский выпуск — лучших, по успеваемости гардемарин сразу же направляли на корабли 1-й и 2-й Тихоокеанских эскадр. Туманов получил назначение на эскадренный броненосец «Орел», на котором совершил знаменитый переход 2-й Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала З.П. Рожественского, закончившийся Цусимским сражением. При Цусиме молодой мичман получил тяжелое ранение и попал в плен вместе с кораблем. В начале 1906 г. Я.К. Туманов вернулся в Россию и был назначен вахтенным начальником на крейсер «Память Азова». В феврале следующего года мичман Туманов назначается штурманским офицером на минный крейсер (эскадренный миноносец) «Уссуриец». Из-за многочисленных поломок его корабль длительное время находился в ремонте и в летние кампании 1907–1908 гг. Язон Константинович Туманов был назначен командиром охранного катера № 2 Петергофской морской охраны, несшей службу в районе императорской резиденции. В 1910 г. был переведен на Каспийскую флотилию ревизором канонерской лодки «Карс», а со следующего года более трех лет находился в заграничном походе на Средиземном море на борту канонерской лодки «Хивинец». В 1913 г. князь поступил в Николаевскую морскую академию, но с началом Первой мировой, получив чин старшего лейтенанта, перевелся на Черное море. Там он служил на эсминце «Капитан-лейтенант Баранов», командовал эсминцем «Живучий». В 1916 г. Туманов получил чин капитана 2-го ранга и был назначен на должность флаг-офицера по оперативной части штаба командующего Черноморским флотом Февральская революция 1917 г. застала его в должности командира вспомогательного крейсера «Император Троян».

Служба князя Туманова в период Гражданской войны оказалась весьма разнообразной. Он командовал Охранной флотилией Армянской республики на озере Севан, Волжско-Каспийской флотилией Астраханского краевого правительства (до начала января 1919 г.)[109], затем занимал должность флаг-капитана одного из дивизионов Речных сил Юга России, был штаб-офицером для поручений начальника штаба управления Черноморским флотом. С октября 1919 г. Язон Константинович Туманов возглавил Особое отделение Морского управления ВСЮР. Главной задачей Особого отделения являлась борьба с большевистским подпольем, проводившаяся небезуспешно. Так, в период с 22 декабря 1919 г. по 13 января 1920 г. на линкоре «Георгий Победоносец», эсминцах «Пылкий», «Капитан Сакен» и других арестовали 18 матросов, многие из которых являлись членами подпольных групп. 24 января 1920 г. по приказу Туманова взяли под стражу шпиона большевиков П.В. Макарова, действовавшего под видом адъютанта командующего Добровольческой армией генерала В.З. Май-Маевского; правда, Макарову через несколько дней удалось бежать. 28 марта 1920 г. Туманова произвели в чин капитана 1-го ранга, а перед эвакуацией назначили на должность коменданта транспорта «Россия», на котором он и прибыл в Константинополь. Незадолго до эвакуации, 15 сентября 1920 г., в Таганрогском заливе погиб родной брат Я.К. Туманова — Владимир. Из Константинополя Туманов переехал в Югославию, оттуда в 1924 г. — в Уругвай, а в следующем году — в Парагвай. В далекой южноамериканской стране он смог продолжить свою морскую карьеру.

Первоначально князь Туманов поступил на службу морским техником и много лет преподавал в морском училище. В конце 1928 г., с началом вооруженного противостояния, он был назначен советником командующего речными силами, действовавшими на севере страны. После этого Туманов выехал в район боевых действий, где оказывал консультационную помощь парагвайским морякам Основой военно-морских сил Парагвая были пять речных канонерских лодок, построенных в 1902–1930 гг.

Событиям Чакской войны посвящены воспоминания князя Туманова, озаглавленные «Как русский морской офицер помогал Парагваю воевать с Боливией». Он характеризовал события первых дней конфликта не иначе как «веселая война», поскольку национальный менталитет южноамериканцев в полной мере проявился и в военном управлении. Постоянные кутежи, необычайное радушие парагвайцев и в тоже время потрясающая неорганизованность во многих вопросах, начиная от задержек с выдачей денег на обмундирование («Да, у нас матросов так не отправляли в командировку!») заканчивая планированием военных операций Чакская война 1932–1935 гг. оказалась уже не столь «веселой». С ее началом Туманову присвоили звание капитана 2-го ранга и он получил назначение на «очень хлопотливую и скучную должность» начальника отдела личного состава флота. Иногда ему удавалось принимать участие в отдельных экспедициях. Задачей одной из них стало исследование Зеленой реки (Rio Verde) на предмет ее использования для подвоза грузов для армии. По словам Туманова, «это было 9-ти дневное плавание в хаосе первых дней мироздания, ибо по этой реке до него [автора — Н.К], если кто и плавал, то разве лишь индейцы на своих пирогах в доисторические времена. Река, после исследования автором, была в некоторой своей части использована для провоза грузов для армии».

В 1933 г. на страницах «Часового» князь Туманов опубликовал письмо, написанное им в качестве ответа на речь генерала Деникина, в которой он говорил о бессмысленности русских жертв в Чакской войне. В нем он писал: «…Парагвай — одна из немногих, если не единственная страна под луной, где нет и не было „русских беженцев“. Здесь были и есть русские, как были и есть французы, немцы и англичане. Эта маленькая и бедная страна нас приняла с самого же начала так, как она принимает представителей любой страны и никогда не отводила нам свои задворки, хотя за нашей спиной не стояли ни консулы ни полномочные министры и посланники.

Небольшая русская белая колония, уже много лет, живет здесь так, как, наверное, она жила бы у себя на родине: русские доктора здесь лечат, а не играют на гитарах в ресторанах, русские инженеры строят дороги и мосты, а не вышивают крестиками, русские профессора читают лекции, а не натирают полы, и даже русские генералы нашли применение своим знаниям, т. е. служили в военном ведомстве и титуловались, несмотря на скромный штатский пиджачок, почтительно, — „mi general“.

Здесь, в Парагвае, никто из русских не слышит упреков в том, что он ест парагвайский хлеб, что он здесь засиделся, что пора, мол, и честь знать. Его не допекают никакими паспортами, никто не неволит принимать гражданство и делаться парагвайцем. Русские искренно и глубоко привязались к этой маленькой и бедной стране и ее народу, особенно тепло оценив его гостеприимство после скитаний по бывшим союзническим и несоюзническим странам. Некоторые, без всякого насилия с чьей бы то ни было стороны, по тем или иным соображениям, приняли уже и парагвайское гражданство.

И вот, над приютившей их страной стряслась беда: на нее напал сосед, трижды сильнее ее. Страна поднялась на защиту своих прав и своего достояния.

Что же должны делать старые русские бойцы, ходившие на немца, турка и на 3-й интернационал и много лет евшие парагвайский хлеб? Сложить руки и сказать приютившему их народу: — „Вы, мол, деритесь, а наша хата с краю; наши жизни могут пригодиться нашей собственной родине?“… Конечно — нет. (…)

Что говорить: русские могилы под тропиком Козерога и донской казак и псковский драгун погибшие, хотя и со славой на боливийских окопах, конечно, это трагедия. Но право же, еще большая трагедия — бесславная смерть таких же славных русских офицеров, быть может, их же боевых товарищей, где-нибудь под ножом хунхуза, в Манчжурии, под вагонеткой мины Перних в Болгарии, или под маховым колесом германской фабрики во Франкфурте на Майне! А эти трагедии, в свою очередь, лишь маленькие капельки в безбрежном океане страшных и бессмысленных трагедий, разыгрывающихся, вот уже пятнадцать лет, с самого начала „светлой и бескровной революций“, над всем несчастным русским народом»[110].

После окончания войны князь Туманов остался служить в парагвайском флоте, занимая должность советника морской префектуры (органа управления флотом). При этом он принимал активное участие в жизни русской колонии. С 1939 по 1954 г. князь Туманов состоял уполномоченным главы Российского Императорского дома (имеется в виду великий князь Владимир Кириллович, провозгласивший себя в 1924 г. Императором Всероссийским). Туманов принимал участие в строительстве православного храма в Асунсьоне, был учредителем русской библиотеки, почетным вице-председателем «Очага русской культуры и искусств», членом Исторической комиссии Общества офицеров Российского Императорского флота в Америке, публиковался в эмигрантских морских изданиях. Скончался князь Туманов 22 октября 1955 г. от рака горла. Его провожали в последний путь не только представители русской колонии, но и парагвайские моряки, не забывшие его заслуг перед своей «второй родиной».