«…Добровольно согласившись сотрудничать с немцами, я просто хотел выжить. Каждый день в лагере умирало по пятьдесят — сто человек. Стать добровольным помощником было единственным способом выжить. Тех, кто выразил желание сотрудничать, сразу же отделяли от общей массы военнопленных. Начинали нормально кормить и переодевали в свежую советскую форму, но с немецкими нашивками и обязательной повязкой на плече…После принятия присяги мы стали получать деньги в оккупационных марках, но так же среди полицейских ходили рейхсмарки и советские рубли. Последние, обычно, появлялись у полицейских после обысков и арестов. Их просто присваивали…». (Из материалов суда над изменниками Родины в г. Смоленске осень 1944 года. Допрос полицейского С. Грунского)
Пятая категория
Некоторые люди в полицию были втянуты насильно. Так, комендант Шепетовки выставлял на дорогах полицейские заставы и всех подходящих мужчин ставили перед выбором — или «добровольно» в полицию, или в концлагерь. Когда началась кампания по угону молодёжи на принудительные работы в Германию альтернативой этому стала служба в полиции, чем многие и воспользовались. Иногда немцы создавали отряды «самообороны» таким образом: врывались в деревню, рядом с которой была совершена диверсия, назначали полицейских-«самооборонцев», выдавали им винтовки и назначали участок охраны от партизан. В случае повторения диверсии вся ответственность возлагалась на полицейских. Ясно, что такие полицаи довольно быстро налаживали связь с партизанами и в удобном случае перебегали к ним.
Экспонат московского музея Советской Армии
Виды и подвиды «полицаев»
Полиция, созданная из коллаборационистов, делалась на гражданскую и военную, соответственно, в зоне ответственности гражданских властей и военного командования. Поначалу, до создания гражданской оккупационной власти, на территории хозяйничала военная администрация, которая объявляла набор в полицию под юрисдикцией военной администрации.
Этот вид полиции назывался по разному — в группе армий «Север» полиция из славян именовалась — «боевыми отрядами местных жителей» (Einwohnerkampfabteilungen, ЕКА), в группе армий «Центр» — «службой порядка» (Ordnungsdienst, Odi), в группе армий «Юг» — «вспомогательными охранными командами» (Hilfswachemannschaften, Hiwa).
Эти «полицаи» делились на мелкие антипартизанские отряды (т. н. «сотни»), отряды охраны и собственно полицию. Первые, совместно с немцами, осуществляли прочёсывание лесных массивов с целью поиска окруженцев и партизан. Отряды охраны несли стационарную охрану важных объектов: промышленных предприятий, мостов, ж/д станций, автомагистралей, лагерей военнопленных и др., и, позднее, вели антипартизанские действия. Зачастую отряды полиции трансформировались из антипартизанских отрядов в стационарную охрану или собственно «полицаев» или наоборот. На февраль 1943 года в таких отрядах военной полиции было 60–70 тыс. человек.
Славянский «полицай» со своими новыми «друзьями»
Наглядный пример «полицаев» военных властей — отряды т. н. «народной милиции» под командованием Воскобойникова и Каминского, которые были созданы в поселке Локоть Брасовского района Орловской (Брянской) области. 4 октября 1941 года немцы вошли в посёлок Локоть и в тот же день к ним пришли двое и предложили свои услуги. Это были два интеллигента — преподаватель физики в техникуме Константин Воскобойников и инженер на спиртозаводе Бронислав Каминский. Они стали во главе оккупационной администрации, подчиняющейся тыловым частям 2-й немецкой армии, и им было поручено сформировать отряд «полицаев». Был создан отряд поначалу в 20 вооружённых винтовками «народных милиционеров», потом он разросся до 200 человек. Немцы пошли на создание «полицаев», т. к. неподалёку были окружены и разгромлены советские войска Брянского фронта, и по деревням было много окруженцев. Коллаборационисты должны были их отлавливать. С ростом партизанского движения отряды «милиции» пришлось расширять. Началась принудительная мобилизация мужчин в возрасте от 18 до 50 лет под угрозой расстрела всей семьи. Было взято 700 человек, но они не разделяли идеи «нового порядка», как первые реальные добровольцы. Поэтому процент дезертирства в «народной милиции» Каминского был высок, а моральный дух низкий.
Отряды «народный милиции» Каминского воевали против своего народа. Весной 1942 года совместно с венгерскими частями в селе Павловичи они расстреляли 60 человек и 40 человек сожгли живыми. 11 апреля были сожжены деревни Угревище, расстреляно около 100 человек. В Севском районе были уничтожены деревни Святово (180 домов) и Борисово (150 домов), село Бересток (170 домов, убито 171 человек).
Позднее, в ноябре 1941 г., когда территория передавалась гражданской администрации, все сформированные в рейхскомиссариатах «Остланд» и «Украина» охранные и полицейские части были объединены в так называемую «вспомогательную службу полиции порядка» (Schutzmannschaft der Ordnungspolizei, сокр. «Schuma») городскую и сельскую.
Кроме обычных сельских и городских отрядов полицейских, по немецкому подобию были созданы целые батальоны «Schuma» («Schutzmannschaft-Bataillone», «батальоны вспомогательной полиции порядка»). Батальоны вооружены были сильнее, да и задачи у них были посерьёзнее — операции против партизан, уничтожение деревень, охрана больших концлагерей.
«Вспомогательной полиции порядка»
«Вспомогательная полиции порядка» в городах и сельской местности — это и есть тот типичный образ пьяницы «полицая», отсиживающегося в тылу, грабивший население, заискивающего перед немцами и в ужасе бежавшего от партизан.
В большинстве случаев над местной полицией немцы осуществляли полный контроль. Характерна в этом случае выдержка из текста кодекса белорусского полицейского в 1941–1942 гг.:
«…Помни, что алкоголь не меньший твой враг, чем большевики!..» — согласитесь, нормальный
