уникомом блок.
Идти было всего ничего. Транспорт прибыл вне графика, состояние его не было аварийным, и выделять часть главного стыковочного отсека никто не собирался. А потому единственно возможным вариантом сообщения оставался шлюзовой блок, за безумную компенсацию выделенный Радору для собственных нужд. Пройти же его из конца в конец можно такта за полтора.
Разумеется, вместить транспортник наш блок не мог. И, разумеется, именно поэтому и послали такой корабль. Если заниматься вопросом сохранения информации, то заниматься им всерьез. А беседа на корабле, висящем в некотором отдалении от станции, куда более безопасна. Потому мне и предстояло совершить короткий перелет на крошечной автономной капсуле.
Транспортный модуль был предельно функционален: узкие эргономичные кресла, минимальный интерфейс управления, простейшая система жизнеобеспечения… Запах! Я осторожно опустился на сиденье – сзади почти неслышно склеились лепестки дверей, – отметил сигнал готовности к отлету и едва уловимый толчок – разрыв соединения с платформой. А потом я закрыл глаза и вдыхал, впитывал висящий в воздухе аромат.
Конечно, мы пользовались ароматизаторами и на станции. Но… Хозяева поставили жесткие условия, сведя доступные комбинации к минимуму. Подобные ограничения, только в сфере голографии, были наложены и на элиан. Да и к дзортианским выродкам применяли нечто похожее.
Но сейчас это было не важно. Запах! Густой, насыщенный, тягучий, тонкий. Не испытать чужакам этой эйфории.
Очередной цветовой аккорд на панели управления возвестил об успешной стыковке. То ли я расслабился во время перелета, то ли автоматика превзошла сама себя, но момент касания я пропустил. Вставать и идти куда-то не хотелось. Вот ведь насколько все-таки зависит мудрый координатор от физиологии. Створки дверей разлетелись. Я поднялся, шагнул вперед и замер.
Неисповедимы звездные тропы.
– Не думал, что встретимся так скоро? – Высокий плотный мужчина в непривычной серой форме внутреннего контроля расплылся в улыбке.
– Твоя принципиальная непредсказуемость меня пугает. – Я почувствовал, что невольно заулыбался в ответ.
– Принципиальная непредсказуемость, – медленно и со вкусом произнес Террон. – В твоих устах звучит как комплимент.
– Отчего же. – Я неспешно спустился по трапу. – В обязанности координатора не входит учет всех возможных ветвлений и последствий.
– А что же тогда в них входит? – озадаченно вопросил контролер, когда я остановился напротив.
– Дать хорошего пинка аналитикам, которые не учли все возможные ветвления и последствия.
Террон издал глухой горловой смешок и с размаху хлопнул меня по локтю.
– Невероятно, но космическое заточение пробудило в Кэлеоне зародыш здорового чувства юмора! Пока только зародыш, но я вижу, ты не безнадежен. И хотя сегодня, – Террон крепко схватил меня за предплечье и потащил в глубь корабля, – я впервые заметил в любимом наставнике гнилую бюрократическую жилку…
Террон остановился, отпустил наконец мою руку и состроил непередаваемую гримасу довольства.
– Я все же весьма рад тебя видеть!
– Верится с трудом. – Мне едва удалось сохранить в голосе серьезность. – Я полагал, ты меня страстно ненавидишь, а в контролеры перешел только для того, чтобы избавиться от меня побыстрее.
– Просто я обнаружил, что не дотягиваю до почетного звания оперативника. – Лицо Террона страдальчески скривилось. – И потом, будучи сотрудником внутреннего контроля, я могу сделать так, – он размахнулся и снова врезал мне по руке, – и при этом даже не буду подвергнут взысканию!
Теперь уже от смешка не удержался я.
– А ты, однако, злопамятен.
– А как же иначе?! Сам виноват! Кто меня во время спаррингов по полу постоянно возил? Я после тренировок приходил, от меня девушки шарахались! «Не будем, – говорили, – с калекой общаться». А ты говоришь – злопамятный. Все, пошли, координатору корабля я тебя потом представлю. Если возникнет необходимость.
С Терроном я познакомился случайно, незадолго до назначения на станцию. После долговременной оперативной разработки, длившейся почти три десятка арков и закончившейся полновесной боевой операцией, меня на некоторое время отозвали на Радор. Там я пробыл около шести арков. Отдыхал, изучал специфику станционной работы и в рамках реабилитационного курса преподавал в одной из высших военных академий.
В выборе области преподавания меня не ограничивали, и в итоге я взял три небольшие группы: спецов по контактам с Дзортом, курсантов внешней разведки и оперативников. И если у первых я вел факультативные занятия, можно сказать, делился личным опытом, то благодаря последним оставался в форме сам. Индивидуальные показатели большинства курсантов не уступали моим, а потому тренировки были обоюдополезными. Тогда-то я и встретил Террона.
Парень оказался честолюбивым, талантливым и, на первый взгляд, весьма перспективным. Однако при этом занимался совершенно не своим делом.
Нет, из него получился бы неплохой оперативник. Но именно неплохой. Подняться до нулевого, возможно, даже первого класса Террон бы не смог.
Разумеется, он и слушать меня не хотел. И пришлось доказывать ему его несостоятельность, раз за разом загоняя группу в предельные условия, а потом ставя Террона перед фактом, что его результаты ощутимо уступают верхушке.
В подобных ситуациях некоторые ломаются, но в Терроне я был уверен. Я боялся другого: что меня отошлют с Радора до того, как мне удастся убедить курсанта. Но все сложилось удачно. И теперь передо мной стоял сотрудник внутреннего контроля первого класса. И судя по тому, что мне о его успехах было известно, останавливаться на достигнутом он не собирался.
Поскольку Террон был единственным пассажиром, для поселения ему предоставили самый большой гостевой жилблок. Пожалуй, по корабельным стандартам помещение можно было считать просторным. По крайней мере моей комнате на станции оно размерами не уступало. Да и дизайном не слишком отличалось. Все та же приятная сиренево-серая прохлада стен, минимум мебели, настенный терминал. Разве что на столе бледно-синей полусферой распластался аналитический модуль – Террон любил работать у себя. А еще здесь царствовал сложный, струящийся ручейками полузабытых оттенков аромат. Не такой сочный и изысканный, как в транспортной капсуле, но почти столь же точный, а главное… родной?
– Букет сам сочинил? – Я демонстративно втянул воздух.
– Сам. – В голосе Террона прозвучала грустная нотка. – Последний запас на тебя извожу. Пять арков безвылазно дежурю на станции наблюдения. Сам знаешь, новичкам всегда рутина достается. Личные запасы пряностей почти закончились, а из химикатов такая дрянь синтезируется… В общем, я эту штуку берег как мог. Последняя капсула оставалась, хотел на черный день придержать, а тут смотрю, меня на встречу с любимым наставником отправляют, решил уважить. Есть в этом запахе что-то такое… университетское.
– Ага, рутина его, значит, не устраивает. – Я присел на
