нибудь подстеречь и ее отнять. Вот мы и должны его схватить и расколоть, то есть выяснить, почему он так на нее зарится. Если папа наш Славку вчера за меня принял, то этот друг и подавно не заподозрит, что он — это не я.
— И что же, мы должны спокойно идти и ждать нападения? — уточнил Славка.
— Вот именно. Причем как можно спокойнее. А потому по сторонам не зырить, а вести между собой интересную и оживленную беседу, чтобы он не почувствовал, что мы хотим его заловить.
— А о чем нам говорить? Я по указке не могу.
— О чем, о чем! Придумай что-нибудь.
— А знаете, какую фразу произносят на сцене актеры из массовки, когда им надо изображать галдящую толпу? — спросила Лешка. — Меня Катька в Воронеже просветила.
— И какую же?
— А вот какую: «О чем же говорить, когда говорить не о чем».
Ромка усмехнулся и направил лифт вниз.
— Какая разница, что говорить? Вот мы в школьном драмкружке, куда я целых два раза ходил, повторяли совсем другое: «Не пей сырой воды; мухи — разносчики заразы».
— А я думал, что актеры из массовки и в самом деле между собой о чем-то разговаривают, — разочарованно протянул Славка.
— А я думал, что ты у нас образованный и все знаешь, коли отличник, — поддел его Ромка.
— Всего знать нельзя. Как там твой Сократ по этому поводу выразился?
— «Я знаю, что ничего не знаю», — машинально ответил Ромка. Лифт уже добрался до первого этажа. — В общем, не трусь, и если он к тебе подойдет, спокойно спроси, что ему надо. А я буду рядом и в случае чего тебя защитю, то есть защищу, ты не бойся.
Пропустив сестру и друга вперед и то и дело озираясь по сторонам, Ромка осторожно двинулся следом за ними. Он несколько раз наклонялся, словно хотел поправить шнурки, как это делали все детективы в известных ему романах, когда проверяли, нет ли за ними слежки. Однако никаких преследователей он не приметил.
А Лешка со Славкой, игнорируя Ромкино «це-у» оживленно беседовать, шли молча и держались напряженно. Так же молча вошли они в длинную и довольно темную арку. И не успел никто из них опомниться, как на Славку налетел какой-то человек, выхватил из его рук пакет и, что-то сказав, скрылся в ближайшем подъезде. Ромка засунул два пальца в рот, громко свистнул и ринулся за ним следом.
— Подъезд-то проходной, — влетев за другом в парадное, проговорил Славка.
— Сам вижу. Ты почему его не задержал? — недовольно дернул его за руку Ромка.
— Не смог, — виновато приподнял плечи Славка. — Он как-то уж очень неожиданно подскочил.
— Эх ты, все мои планы разрушил! — в отчаянии махнул рукой сыщик, но тут же смягчился. — Ну ладно, зато выяснилось, что я снова был прав. То есть я всегда прав. А теперь бегом домой. — И он что было сил помчался в другую сторону, совсем не в ту, с которой они пришли в дом Зинаиды Егоровны.
— Рома, ты куда? — на бегу уцепилась за него Лешка.
— Неважно, куда. Найдем любую остановку, сядем в маршрутку, она нас довезет до какого-нибудь метро. Надеюсь, у тебя есть на маршрутку деньги?
— У меня есть, — сказал Славка. — Но я опять ничего не понимаю.
Но Ромка лишь отмахнулся, продолжая бежать изо всех сил. И лишь когда они сели в попавшееся им по дороге маршрутное такси, сказал:
— Я побоялся, что, заметив подмену, он станет за нами следить и узнает, где мы живем. А зачем нам это надо?
— Незачем. И вообще лично мне понятно все, кроме одного, — сказала Лешка. — Зачем ты затеял это дурацкое переодевание? Мог бы и сам этот пакет в руках нести.
— Конечно, мог. Зря мы со Славкой переодевались, уж я бы из рук ничего не выпустил. Я понадеялся, что сработает эффект внезапности. Подумал, что когда он подойдет к Славке совсем близко и увидит, что это не я, то от неожиданности остолбенеет, и нам будет легче его схватить. А он на Славку, то есть на меня, вернее, на него, переодетого в меня, и смотреть не стал, сам воспользовался тем же эффектом — хапнул пакет и скрылся. Жаль, что он от нас ускользнул, — вздохнул Ромка и тут же оживился. — А маскарад снова удался, да? Мы со Славкой прямо как близнецы-братья.
— Да, если смотреть на вас в темноте и издали, — согласилась с ним сестра.
А Ромка извлек из-под куртки книгу в яркой обложке и стал ее листать.
— Что же в ней может быть? И у Миши такую же книжку сперли.
— И игрушку распотрошили, — добавила Лешка. — Верно Артем сказал: все дело в имени «Винни- Пух».
— Я и сам это давно понял. Надо будет эту книжку тщательно изучить. Приду домой и займусь этим.
— У тебя завтра физика, не забыл? — напомнила брату девочка.
— О ней забудешь! Надеюсь, Темка мои задачки решил. Блин, а как же я теперь без учебника буду? — И Ромка жалобно посмотрел на Славку.
— На сегодня я тебе дам, — ответил тот. — Хоть у меня и у самого завтра физика.
— А почему ты у него задачки не можешь списать? — удивилась Лешка.
— У нас с ним учителя разные. И дают разные задания.
Славка посмотрел на часы.
— Ого! Снова десятый час, а я бабушке до сих пор не перезвонил.
— Скажешь, что ты с нами был. Мы к тебе за «Физикой» зайдем и примем огонь на себя. А кстати, — вдруг вспомнил Ромка, — что тебе сказал этот Анатолий, когда пакет вырывал?
— Да, правда? Я тоже слышала, но не разобрала, — встрепенулась Лешка.
Славка сдвинул брови, вспоминая.
— Он сказал: «Извини, друг».
— Надо же, какой вежливый! Нападает на людей и еще извиняется. Заявить бы на него куда следует. Ведь это грабеж среди бела дня! И найти его нетрудно, Зинаида Егоровна его телефон знает. — Ромка покачал головой. — Странный грабитель!
— В этом деле все странное, — вздохнул Славка. — Заметьте, мы с вами это слово все время повторяем.
— Где вы снова шлялись? — набросилась на детей Валерия Михайловна, лишь только они переступили порог дома. — И Светлана Анатольевна мне уже раз пять звонила.
— Мы? А мы забежали на секунду к Венечке, а оттуда сели в троллейбус, а на улице пробка. И мы в ней, то есть в нем, сидели. А Светлане Анатольевне мы уже все объяснили.
Лешка быстро нацепила на прыгающего вокруг нее Дика ошейник и выскочила на улицу, оставив Ромку на съедение родителям.
— Чем ждать, давно бы пешком дошли, — не отставала Валерия Михайловна.
— А мы думали, что он вот-вот тронется. И мы не просто так сидели. Лично я физику учил, ну, и не заметил, как быстро время прошло, — ясными глазами глядя на мать, сказал Ромка и отправился на кухню. Моментально проглотив ужин, он подбежал к компьютеру и открыл почту.
Представшее перед его глазами видеописьмо было самым странным из всех, ранее присланных из Америки. Ромка с трудом разглядел человека в белом халате, белой шапочке, с белой же маской на лице. Врач, сообразил он. Но почему его так плохо видно? Очевидно, Миша снимал его на видеокамеру в полумраке. Но что это? С другой стороны, откуда-то издалека, из окна, появляется точно такой же человек. Он колышется, словно призрак, и отражается в зеркале возле двери, то есть получаются уже три фигуры. А в руках у них у всех — огромные шприцы. И руки красные, будто в крови. Ромке показалось, что он по телевизору смотрит эпизод из фильма ужасов. Но Миша же не станет пересылать им куски очередной «страшилки», значит, весь этот кошмар был наяву, и он его видел. Вот бедняга. И при всем при том не побоялся его заснять. Какой молодец!
Услышав шорох в прихожей и потявкивание Дика, Ромка поманил к себе сестру:
