«К чему эти дешевые эффекты?» — невольно подумал я. Он красив, этого нельзя не признать. Красив дьявольской мужской красотой, в которой одновременно чувствуется и сила, и ум, и коварство, и благородство. Его черные, с матовым отблеском волосы ниспадают на плечи.
— Привет. Давненько мы с тобой не видались! — говорит он, вставая с валуна и делая шаг мне навстречу.
— Привет! — как можно любезнее ответил я. — И сам я удивляюсь. Подумал вдруг, что ты решил меня оставить в покое.
— Ты много хочешь! — он протянул руку, она была холодна как лед. — Должность у меня такая — присматривать за всем… Эксперимент-то еще не закончен. Как дальше пойдет реакция? Знаешь, в дьяволе всегда сидит ученый! А вот наоборот — реже.
Я промолчал, не зная, что ответить.
— А ты меня пытался обмануть! — продолжал он.
— Не понял?
— Ты говорил, что ни во что не веришь. Предпочитаешь знать.
— И что?
— Как что? Ты веришь! Веришь в человека! Какая разница, во что решил ты верить. В бога, черта, разум? Вера — это предопределение. Я-то думал, что найду в тебе нечто, чего нет в других.
— А!
— Что — а?
— Ты не логичен. Я не верю, а действую. Чувствуешь разницу в понятиях? Я действую сообразно реальности. Причем тут предопределение?
— Но ты имеешь цель?
— И что?
— Ты веришь, что ее достигнешь?
— Отнюдь. Да, я хочу достичь ее. Но реальность нередко меняет условия. «Хочу» и «Верю» — разные понятия! Если же мозг одурманен верой, то к цели я буду идти, как робот. Метода не по мне! Предпочитаю знать!
— А я вот замечаю, что ты говоришь одно, а делаешь другое…
— Вот как?
— Ты пытаешься создать идеальное общество. На этом не раз ломали шею «мудрецы» и поумнее тебя. Когда-то и доктор Фауст пари проиграл… А с ним и душу!
— Насколько помню — нет! Поэт писал, что ангелы ее спасли.
— Ну это враки! Что черту в руки попадет — считай пропало.
— Так Гете — врал?!
— Конечно. Разве цензура могла допустить мою победу?
— Да, ты Фаусту поставил хитрую ловушку. Достичь идеала — значит остановить движение. Идеал — уже не идеал, если достигаешь его. То, что вчера было правдой, сегодня — ложь. Если не понять мудрости этого парадокса, значит застыть в понятии идеального, цепляться за все нарастающую массу лжи, топтаться на месте, тонуть в ней, имея миражи вместо цели.
— Значит, предлагаешь идти вперед? Кого же возьмешь с собой в дорогу? Человека? Этот сосуд мерзости! В нем — зависть, злоба, лицемерие, ханжество, пошлость, угодничество, низость, коварство…
— гордость, благородство, жажда познанья, доброта, способность к самопожертвованию во имя правды, любовь, разум… И еще — терпимость, милосердие… Но и то, о чем ты говорил, тоже есть.
— М-да… Вот все думаю, что же вы, люди, взяли от меня, а что — от Бога?
— Вот и разберитесь со Всевышним.
— А людям что — неинтересно?
— Мне — нет. Только в детстве интересно, на кого ты похож: на маму или папу. А потом уже интереснее — на кого похожи твои дети. В них — наши планы, надежды, будущее людей…
— Будущее? Хочешь, я покажу его тебе?
— Ловишь на слове?
— Однако ты упрям.
— Кстати, и это качество можешь внести в тот же список.
— В твой или мой?
— Пожалуй, в оба.
— Напрасно упрямишься. Я искренне хочу помочь…
— А я не менее искренне отказываюсь.
— Гордец. Перед кем заносишься? Ведь я могу тебя, как букашку,.
— Можешь, не спорю. Но сила — не признак ума. А ведь ты ученым был, Геспер…
— Когда-то я не был чертом, и между людьми и мной царило полное согласие. Я всегда хотел помочь им. И сейчас…
— Знаю, ты и сейчас дал нам шанс…
— Разве все ты знаешь?..
— И не хочу!
— На что же ты тогда надеешься?
— Только на разум!
— Свой, что ли? Или… коллективный?
— Не только. На твой тоже.
— Вот как?
— Конечно. Если ты нас погубишь, чем, в сущности, станешь сам? Ты нами познаешь себя…
— Дерзишь. Ну-ну! И чем кичишься? Разумом! И как же он вам служит? Чем вы отличаетесь от тех, кто в этой мутной луже жрет друг друга? Те жрут и спят, а вы еще воспеваете это пожирание, вместо того, чтобы искать выход из порочного круга…
— Ты о чем?
— О чем?!!! Да ты только посмотри на то, что вы зовете культурой! Гомер… Что он воспел? Убийства и совокупленья… Разум… Итог его деятельности — пустыни, отравленные реки, моря, дыра в ионосфере… Не кажется ли тебе, что Природа наделила вас им по ошибке? Или я говорю неправду?
— Правду! Наша жизнь полна страданий из-за ошибок неокрепшего нашего Разума. Мы ищем, мечемся, порою сея зло…
— Не поздновато ли с поисками? Как видишь, доискались…
— Да, вполне возможно, что мы и погибнем. Знаешь, как гибнут дети, не справившись с болезнью. Собственно, человечество еще в детском возрасте. А дети творят порою зло, даже не понимая всей тяжести своих проступков. Но потом они взрослеют…
— Боюсь, что вы уже не успеете повзрослеть…
— Возможно, ты и прав…
— О, ты еще не знаешь, в чем я прав!.. Вот ты, например, уверен, что Правда сильнее Силы…
— Да, уверен. Как и в том, что Правда Человека лишь часть Всеобщей Правды Мирозданья…
— Эк, загнул… Какое дело Мирозданью до ваших мелких дрязг? Однако самомненья тебе не занимать. Пойми, человек, ваше бытие — лишь случайный эпизод в жизни Мирозданья.
— Не скажи. Мы носители Разума. А это — вершина развития материи, которая так
