В гостинице Александр занимал роскошный номер из пяти комнат, с внутренним бассейном.
– Вот ваша комната, – сообщил он Ирине, – располагайтесь, но сначала мы поужинаем.
Он позвонил, чтобы ужин доставили в номер.
– Я думаю, шампанское нам не повредит, – сказал он с улыбкой, обнажая белые ровные зубы.
– Прошу не стесняться и опробовать всего. Особенно рекомендую – осетровая икра. Что? Вы никогда её не ели? Это что-то особенное! Ирина, Мария, – он поднял бокал. – Ну, девочки, за вашу новую жизнь!
– А ваш брат? Он тоже относится к высшему классу? – подала голос Ирина. Она все ещё, несмотря на выпитое шампанское, сидела с задумчивым видом, переживая, едва скрывая разочарование.
– Уверяю вас, к самому высшему! Наш дед был одним из первых помощников вождя революции. Когда партию разгромили, он свыше десяти лет скрывался в подполье. Сначала на Тибете, затем в джунглях Амазонки, готовил боевые отряды. Он был личным другом вождя и похоронен вместе с ним в Пантеоне.
– Так вы очень богаты?
– Очень! Но брат ещё больше. Ведь он старший!
– Он похож на вас?
– Не совсем. Матери у нас разные. Он немного ниже меня ростом и волосы у него чёрные. Вернее, были. Он немного седоват, но ведь недаром говорят, что седина красит мужчину. Ну, не хмурься, детка. Поверь, ты мне все больше нравишься. Я уже очень жалею, что поторопился и послал брату телеграмму. Но что теперь поделаешь?
Если бы не огорчения Ирины, то вечер прошёл довольно весело. Александр шутил, рассказывал анекдоты из жизни высшего класса и, вообще, производил впечатление человека доброго и отзывчивого.
В половине десятого Александр поднялся из-за стола.
– Пойду приму душ перед сном, – сообщил он. – Вы можете использовать бассейн. Это здесь, по коридору направо.
– Ах! Если бы не ты! – с огорчением произнесла Ирина, вытираясь мохнатой простыней.
– При чем тут я?
– Меня ведь он купил первой!
– Разве я в чем-то виновата перед тобой?
Ирина не ответила. Бросила на пол простыню и, закутавшись в халат, пошла к себе.
В гостиной, где они только что ужинали, свет не горел. Мария вошла и остановилась, не зная, куда идти дальше. Вдруг она почувствовала, как её взяли за руку.
– Идём, – услышала она шёпот Александра и покорно пошла за ним.
Несмотря на боль, которую испытывают все женщины, когда впервые познают мужчину, Мария, помня наставления Марты, старалась угадать малейшее желание Александра. Постепенно его страсть передалась и ей. Она уже почти любила его. Во всяком случае, он не был ей противен. Он был ласков. Только однажды, когда он сжал ей грудь, она вскрикнула от боли, ей показалось, что у неё сломано ребро. Александр тотчас же отпустил её и, казалось, был смущён.
– Прости, – виновато произнёс он и участливо спросил: – Больно?
– Уже нет, – ответила она, хотя боль ещё не прошла.
Заснули они только под утро и проснулись где-то около часу дня.
– Ты прелесть! – целуя в грудь, шептал Александр. – Я ещё никогда не испытывал такого наслаждения. Я буду тебя любить, обещаю!
Вот уже месяц Мария живёт в доме Александра. Дом, вернее, дворец, стоял в центре огромного парка, окружённого со всех сторон высокой бетонированной стеной. Что было за этой стеной, Мария не знала, так как приехали они сюда уже поздно вечером. Ей позволяли гулять в этом парке, среди многочисленных искусственных озёр и фонтанов. Наружу никого не пускали. Впрочем, Мария и не испытывала желания выходить за пределы ограды. По сравнению с территорией школы, её маленьким садиком и спортплощадкой парк представлялся ей огромным миром, полным неожиданностей. Двенадцать лет, проведённых в школе, в её узком мирке, сказывались в том, что поначалу Мария даже пугалась огромного, как ей казалось, пространства и, гуляя по дорожкам парка, часто ловила себя на мысли, не заблудилась ли она среди этих деревьев, полян и лужаек.
Постепенно она освоилась и ближе сошлась со своими новыми подругами, девушками, купленными Александром раньше. Старшей из них минуло уже двадцать пять лет. В доме было много слуг, голые черепа которых свидетельствовали о принадлежности их к низшему классу. Кроме них в доме жили два негра, мужские достоинства которых были удалены в раннем детстве. Они незаметно и ненавязчиво следили за девушками издали, и только если между девушками возникал конфликт, что, впрочем, было не часто, немедленно вмешивались, предупреждая потасовку.
Александр был неизменно приветлив и ласков. Он явно выделял Марию среди других. Это выражалось и в том внимании, которое он оказывал ей чаще, чем другим, и в богатых подарках почти после каждой проведённой с ней ночи. Подруги сначала завидовали «новенькой», но потом, познакомившись с ней ближе и поняв, что она не злоупотребляет влиянием на хозяина, как говорится, оттаяли.
Любимым местом времяпрепровождения был большой бассейн с подогреваемой водой. Он находился на первом этаже дома, посреди огромного зала. Женщины нередко проводили в этом зале большую часть дня. Иногда к ним присоединялся и Александр. В этом случае обедали тут же. Негры приносили скатерть, которую стелили на огромный ковёр. На скатерть ставили посуду и кушанья, затем, поправив подушки, неслышно исчезали.
Иногда Александр уезжал по делам на два—три дня, редко – на неделю. Мария все больше и большее привязывалась к своему хозяину, скучала, не находила себе места, подолгу стояла у окна, которое выходило на дорогу к воротам парка.
Однажды Александр вернулся вместе со своим старшим братом. Мария видела его раньше только один раз и то мельком, когда он приехал забрать Ирину. Генрих оказался значительно ниже своего брата. Лицо его было мясистым, одутловатым. Он уже начинал лысеть. Мария вспомнила, как омрачилось на секунду лицо Ирины, когда она впервые увидела своего будущего хозяина. Правда, она тотчас справилась с собой, изобразила на лице улыбку и радость. Мария хотела спросить Генриха об Ирине, но не смела подойти к нему.
По-видимому, между Генрихом и Александром произошла размолвка. Генрих уехал на следующий день, а Александр всю неделю ходил мрачный и обеспокоенный.
К концу второго месяца жизни во дворце Мария поняла, что она беременна. Когда она сообщила об этом Александру, тот обрадовался, как ребёнок. Он не отходил от неё целый день, предупреждая любое её желание.
– Если ты родишь мне сына, – сказал он ей вечером перед сном, – я оформлю свой брак с тобой, и ты станешь тогда полноправным членом нашего класса.
У него были дети от других женщин. Но это были девочки. Закон позволял представителям высшего класса жениться на женщинах, рождённых суррогатными матерями, но оформление брака влекло за собой сложные формальности. Требовалось доказательство генетической полноценности ребёнка. Иногда это затягивалось до пяти лет. В жизни такой женщины, когда она вступала в официальный брак, мало что менялось. Вход в высшее общество ей был закрыт, хотя официально она приравнивалась к женщинам, рождённым от матерей высшего класса. Но это официально. Появись в таком обществе Мария, её бы просто игнорировали. Никто бы не унизился до разговора с ней. Были, правда, исключения, но они случались крайне редко. Вообще, такие браки в последние десятилетия не поощрялись правительством. Мужчина, принадлежащий к элите, мог иметь сколько угодно наложниц или рабынь, но жениться он должен был на женщине своего класса. Однако, несмотря на негласное неодобрение со стороны правительства, браки с дочерьми суррогатных матерей совершались довольно часто.
– Понимаешь, если совершенно закроют этот канал, наше общество постепенно деградирует без притока свежей крови. – Александр имел в виду правящую элиту. – Правительство, – продолжал он, – прекрасно это понимает, хотя есть такие, которые возражают, как они говорят, против рассеивания капитала.
В последнее время Александр стал все больше времени проводить в её обществе. Теперь он часто делился с нею своими мыслями и сомнениями. Многое из того, что он ей говорил, Мария не понимала. Она
