ИСТОРИЯ РОССИИ с древнейших времен до 1618 г.Учебник для ВУЗов. В двух книгах. Книга первая.

Марков В. М. Путятина минея как древнейший памятник русского письма// Slavia. №4. Praha, 1968.

Медынцева А. А. Древнерусские надписи Новгородского Софийского собора. XI-XIV вв. М., 1978.

Мильков В. В. Древнерусские апокрифы. СПб., 1999.

Молдован А. М. «Слово о законе и благодати» Илариона. Киев, 1984.

Носова Г. А. Язычество в православии. М., 1975.

Перевезенцев СВ. Русская религиозно-философская мысль X—XVII вв. Основные идеи и тенденции развития. М., 1999.

Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. М., 1965.

Розов Н. Н. Синодальный список сочинений Илариона — русского писателя XI в. // Slavia. №2. Praha, 1963.

Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971. Толочко П. П. Древний Киев. Киев, 1976.

ГЛАВА VIII. Монголо-татарское нашествие и его последствия

§ 1. «ЕВРАЗИЙСТВО» И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА

До недавнего времени проблема монголо-татарского нашествия и его последствия ни у кого не вызывали никаких сомнений: все источники — русские и иностранные, данные археологии и фольклора показывали картины страшного разорения и опустошения, уничтожения многих народов, в том числе и собственно монгольских племен, ставших результатом завоевательных походов монголо-татарских полчищ. Археологи всегда имели четкую границу: домонгольское время на Руси — это одно, послемонгольское, как правило, нечто другое, во всех отношениях уступающее первому. И вдруг широким потоком двинулась так называемая «евразийская» литература, в которой, игнорируя все ранее известные факты, стали возвышать «империю Чингисхана». Более того, все более широкое распространение получили утверждения, согласно которым Россия даже своим существованием обязана «великим монголам». Особую роль в пропаганде «евразийства» сыграли книги и статьи Л.Н. Гумилева.

Для понимания истоков появления концепции «евразийства», построенной на фальсификации фактов, необходимо помнить, что в основе ее возникновения лежат украинский национализм XIX в. и пантюркистская идеология «младотурок» начала XX в.

В XIX столетии известный историк М.П. Погодин, сопоставляя язык летописей Киева, Новгорода, Владимира и Ростова, пришел к выводу, что в домонгольский период язык основных центров Руси был единым, что и неудивительно, если учесть потоки переселенцев и с севера на юг и с юга на север. Этот вывод был подтвержден всеми крупными русскими лингвистами, указавшими в то же время на расхождение наречий. Расхождение же наречий сам Погодин объяснял тем, что коренное население Киевщины было смыто или уничтожено монголо-тата-рами в XIII в., а позднее из Прикарпатья пришло население, говорившее на ином диалекте. Вполне убедительное объяснение встретило яростное противодействие идеологов нарождавшегося украинского национализма. По их убеждению, Киев не был центром единой древнерусской народности, а только центром малороссов-украинцев (примерно на этих же позициях стоит и современный украинский национализм). И когда украинский историк И. Левицкий в 1876 г. в соответствии с источниками заключил, что «после татарского нашествия Украина стала пустынею», на него немедленно обрушился видный украинский историк-националист М.А. Максимович. Автор интересных работ о начале Руси, он в данном случае резко возражал против признания факта «запустение». А для этого ему пришлось отказаться от всех имевшихся и широко известных фактов, попросту обеляя монгольских завоевателей. Столп украинского национализма ХIX в. М.С. Грушевский пошел еще дальше: он увидел в монгольском завоевании благо, усматривая его в «обескняжении». При этом Грушевский даже не заметил, что он таким образом подтвердил правоту Погодина: ведь на северо-востоке Руси ничего подобного не произошло и не могло произойти.

Идеология младотурок, пришедших в 1908 г. к власти в Турции, представляла собой вариант тюркского нацизма и расизма, весьма близкий к немецкому и имевший ярко выраженную антироссийскую направленность. Главным идеологическим и политическим лозунгом младотурок было создание «Великого Ту-рана». Все население от Адриатики до Японии делилось на 12 уровней тюркского этноса. Высшим, естественно, признавалось население Малой Азии.

Евразийство, как таковое, зарождается в 1921 г. в Болгарии, т. е. на стыке славянского и тюркского миров. Группа эмигрантов в основном киевского происхождения — Н.С. Трубецкой, П. И. Савицкий и некоторые другие обратились с призывом повернуться в сторону Востока. Н.С. Трубецкой, развивая заявленные идеи, вполне в духе младотурок, «зачислил» в «туран-ский», т. е. тюркский, этнический массив угро-финнов, «самоедов», манчжур и монголов. Спекулятивность этого построения ясна из того, что, будучи видным лингвистом, Трубецкой должен был бы различать языки этих народов, имеющих разное происхождение (впрочем, и на славянском материале, как показал не менее известный ученый A.M. Селищев, Трубецкой безосновательно фантазировал). Историков же у евразийцев на этом этапе не было вообще, а позднее к ним примкнет только один — Г. В. Вернадский, которому и будет следовать, сгущая его домыслы и фантазии своими, Л.Н. Гумилев. Сам же Г.В. Вернадский под воздействием критики в последние годы жизни в значительной степени отошел от «евразийства». К середине 20-х гг. «евразийство» широко распространилось и в Европе, и в далекой Маньчжурии в среде белой эмиграции. Но уже в 30-е гг. «евразийское» движение практически перестало существовать.

Возродилось оно уже в советское время в работах Л.Н. Гумилева. Объединяя так или иначе три степных этноса (хазар, половцев и монголов, которые в реальной истории противостояли друг другу), Л.Н. Гумилев начал утверждать мнение о благодатной роли «Степи» по отношению в славянским землям. Иначе говоря, Л.Н. Гумилев предпочитал смотреть на историю России с точки зрения интересов Степи, степных народов. В результате оц пришел к выводу о благодетельном характере монгольского завоевания для Руси и для других народов (что десятки их, в том числе и сами татары, были уничтожены, евразийцы не замечали то ли по безграмотности, то ли по определенной «младотурец-кой» заданности).

Ни Гумилев, ни его многочисленные последователи не хотели замечать важнейшего факта — «Лес» и «Степь» противостояли друг другу на протяжении ряда тысячелетий. И связано это было с хозяйственными различиями: в лесной зоне существовало оседлое земледелие, а в степи — кочевое животноводство. Хозяйственный уклад предопределял и различия в менталитете. Земледельцы были привязаны к земле, и в большинстве случаев объединялись по территориальному принципу. Кочевники же объединялись патриархальной иерархией с жесткой системой соподчинения. Жизнь на колесах больше располагала и к агрессивности, и к паразитарности. И не имело значения, было ли кочевничество изначальным или вторичным, когда по тем или иным причинам кочевниками становились бывшие оседлые племена. Кочевники всегда выступали в качестве захватчиков, завоевателей и грабителей земледельческих племен. Одна из самых ярких раннеземледельческих культур — трипольская была разрушена во II тыс. до н.э. кочевниками, говорившими на родственном языке.

Киевской Руси приходилось в течение нескольких столетий противостоять набегам кочевников — хазар, печенегов, половцев. Но наиболее страшным и губительным для русских земель стало именно монголо-татарское нашествие в XIII в.