и изучение ряда антицерковных движений. Новгородские еретики XV b. умели определять по Евклиду сферу, вычислять углы, знали о градусном делении зодиака. «Жидовствующие» математики решали задачи равенства треугольников и вычисляли сумму углов таких треугольников.
Механика как раздел физики, изучающий самые простые и наглядные физические явления, также получила сугубо практическое применение; как правило, при изготовлении различных технических приспособлений, о которых говорилось выше, но и при определении механических свойств материалов. Это, в свою очередь, позволило создать уникальные высотные сооружения: храм Вознесения в селе Коломенском (1532 г.), вознесшийся вверх на 58 м; Покровский собор (1555—1561 гг.) и надстроенный в 1600 г., по приказу Бориса Годунова, восьмигранный столп церкви-колокольни Ивана Великого, высота которого с крестом достигла 81 м. Возведение этих сооружений потребовало не только точного расчета всей конструкции, но и задачи распределения масс на основание храмов. Только с помощью математически и физически верно найденного баланса русские мастера смогли избежать обрушения столь высоких и тяжелых многоярусных конструкций.
Углублению изучения основ механики способствовало появление практической баллистики. Точные расчеты полета ядра становятся необходимыми при ведении навесного артиллерийского огня из «верховых» орудий (мортир), применявшихся при осаде крепостей. Как правило, цель в таких случаях была укрыта за линией стен, бастионов и других укреплений.
Прорыв в освоении основ химии произошел также после появления и внедрения в военное дело огнестрельного оружия. Необходимость изготовления качественного пороха требовала орга-низации производства селитры, горючей серы и более качественного древесного угля. Мастера «зелейного» (порохового) дела умели изготовлять специальные добавки, улучшавшие качество изготовляемого ими взрывчатого вещества. При производстве зажигательных снарядов каменное ядро обмазывали горючим составом, в которое входили льняное масло, смола, селитра и сера. Для шумового эффекта в порох добавляли сернистую сурьму и сулему. При осаде врагами русских городов в минной войне известны случаи использования осажденными «смрадных» составов, в процессе горения которых образовывались удушающие газы. Помимо пороха, в таких случаях использовались сера, водка, селитра, смола и деготь.
Хорошие познания в области химии необходимы были при изготовлении всевозможных красителей, в том числе красок и чернил. Известны сотни рецептов приготовления лаков и красок, чернил и туши. Для улучшения качества получаемых составов в них добавлялись различные растительные и минеральные вещества. Так, в чернила для придания им вязкости добавляли желчь, мед и камедь, краски растирали с хлебным квасом и «карлуком» (рыбным клеем), часто добавляли в них яичный желток. Красную краску «киноварь», добывавшуюся ранее из растительного вещества «крутика», теперь получали путем растирания ртути с серой, получая таким образом имевший красный цвет сульфид ртути, или сернистую ртуть.
Опытным путем достижения бытовой химии внедрялись в производство продуктов питания, особенно получаемых путем брожения и возгонки, различных косметических средств (карминовых румян, свинцовых или ртутных белил, банного щелока и др.), кожевенное дубильное производство, солеварение и смолокурение.
Развитие геологии и минералогии напрямую связано было с ростом технического производства и горнорудным делом, а также потребностями казны в драгоценных металлах, других полезных ископаемых. В конце XV в. внимание правительства привлекает восточная окраина Московского государства — богатое минеральными запасами Приуралье. В летописях сохранилась запись об отправке в 1491 г. на реку Печору настоящей изыскательной экспедиции с четко поставленной задачей — искать серебряную и медную руду. И хотя месторождений серебра на Печере найти не удалось, но залежи медной руды, столь необходимой для литейного производства, были найдены.
Границы географического пространства, освоенного русскими путешественниками, паломниками, купцами значительно расширились. Сохранялись старые маршруты «хожений» — в Палестину, Египет, Грецию. К ним прибавились новые. Не по своей воле русские посольства во главе с самыми видными из князей отправляются в Каракорум — столицу далекой Монголии. Предприимчивые новгородцы и устюжане осваивают районы побережья не только хорошо известных теперь Белого и Баренцева морей, но и Карского моря. Охотничьи и промысловые ватаги неоднократно проникали за Каменный пояс (Уральские горы), доходя до реки Обь. Известно несколько военных походов русских воевод в Сибирскую землю. Первое упоминание в летописи о такой экспедиции относится еще к 1364 г.: «Той зимы с Югры новгородци при-ехаша, дети боярския и молодыи люди, и воеводы Александр Абакунович, Степан Ляпа, воевавше по Обе реки до моря, а другаа половина рати на верх Оби воеваша...» В конце XV в. походами в Сибирь ходили рать князя Ф.С. Курбского-Черного и И. Салтык-Травина (1483 — 1484), а пятнадцать лет спустя — лыжная рать князя С.Ф. Курбского и П. Ушатого (1499 - 1500), во время последней экспедиции, по некоторым сведениям, было составлено описание Уральских гор «от моря до моря».
Из «хожений» того времени самым выдающимся по продолжительности и длине маршрута было странствие тверского купца Афанасия Никитина (ум. 1472 г.). Отправившись в 1466 г. вниз по Волге с торговым караваном, следующим в Дербент и ограбленный по дороге татарами-ногаями, он на свой страх и риск отправился далее в Ширван (Северный Азербайджан), затем в Персию и Индию, а на обратном пути посетил африканский берег (Сомали), город Маскат в Аравии и Турцию. Длительное и опасное путешествие подорвало силы и здоровье путника. В 1472 г. «Смоленска не дошед» Афанасий Никитин умер. Его знаменитое «Хожение за три моря», зафиксировавшее беспримерный подвиг разоренного тверского купца, в 1475 г. было передано дьяком Василием Мамыревым летописцу, в переработанном виде включившему их в свой свод, дошедший до нас в двух изводах — Летописном 1518 г. (Львовская и Софийская II летописи) и Троицком изводе конца XVв. (Ермолинская летопись).
Образование Московского государства, в нелегкой борьбе с татарскими ханами завоевавшим и отстоявшим свою независимость, имело следствием налаживание дипломатических отношений с Турцией (первое посольство — 1496 г.), Молдавией, Ираном, итальянскими государствами, Литвой, Ливонским орденом, Швецией и, наконец, Англией (первое посольство — 1556 г.; отправилось в путь с английским капитаном Р. Ченслером).
В нашей литературе имеется свидетельство о том интересе, который испытывали русские люди к Великим географическим открытиям европейцев. Во второй четверти XVI в., вскоре после знаменитого плавания Ф. Магеллана московский посол в Риме Дмитрий Герасимов (Митя Малый) перевел на русский язык с латыни описание этого путешествия, составленное со слов уцелевших его участников Максимилианом Трансильваном, секретарем императора Карла V. Из бесед с Дмитрием Герасимовым итальянский автор Паоло Джовио (Павел Иовий) Новокомский почерпнул важные географические сведения о России, которые включил в свое сочинение «Книга о посольстве Василия, великого государя Московского, к папе Клименту VII». Именно в этом нашумевшем трактате утверждалось о возможности плавания по Северному Ледовитому океану к Китаю и Индии, что в итоге побудило английских капитанов искать этот морской путь, открыв дорогу к устью Северной Двины - на Русь.
В 1525 г. итальянский картограф Батиста Аньезе, со слов того же Дмитрия Герасимова, составил одну из первых карт Московии. Многие исследователи полагают, что в основу ее была положена карта, привезенная в Рим русским послом.
Большой интерес вызывает сохранившееся в тексте сочинения С. Герберштейна описание русской справочной книги «Дорожник» («Указатель пути в Печеру, Югру и к реке Оби»), в котором были даны и основные путевые маршруты, и расстояние в верстах от Москвы до Вологды и Холмогор, говорилось о Северной Двине, шестью устьями впадавшей в Белое море. Путешественник мог почерпнуть из этой книги сведения о Пустозерске, Уральских горах, народах и племенах Сибири, флоре и фауне этого края. Видел Герберштейн и русскую лоцию «Плавание по Ледовитому морю», дававшую описание корабельного пути из Белого моря в Копенгаген вокруг Скандинавии. Существует предположение, что карта, опубликованная в сочинении Герберштейна, также была составлена по русским образцам, настолько точно определены в ней очертания озер Новгородской земли, а также протекающих здесь рек. Бытование на Руси подобных карт — «чертежей» уже доказано наукой.
