Мы и впрямь на глазах друг у друга начали темнеть. И это было бы весело, если бы хоть кто-нибудь чего-нибудь дал нам попить! У меня от жажды свело губы, а петух распустил крылья и широко разинул клюв.
Оттого, что рядом плескался океан, пить хотелось ещё больше.
Мы попробовали глотнуть морской воды и выплюнули. Ведь океан до самого донышка был солёным. Таким солёным, словно в нём солили огурцы.
— Охо-хо! Я умираю… — просипел петух, закрывая глаза.
Я глянул на него, вздохнул и тоже прилёг рядом на горячую землю.
— Подождите! Не умирайте! — вдруг послышалось сверху, и что-то шлёпнулось в жёсткую траву.
Я вскочил.
Около сундука лежал круглый кокосовый орех, а над нами на пальме сидел человек в зелёной жилетке, в зелёной панаме. На ногах, кроме полосатых носков, у него ничего не было. Зато внизу, под пальмой, стояли такие огромные, широченные сапожищи, что в каждом из них могли бы свободно уместиться и я и петух.
Человек махнул нам панамой, крикнул: «Сейчас!» — и стал спускаться.
А когда спустился до середины, оттолкнулся, прыгнул и попал обеими ногами в сапоги.
— Вот здорово! — сказал Коко.
— Как в цирке! — подтвердил я.
Человек, приминая сапогами траву, подбежал, ловко срезал перочинным ножичком макушку ореха, сказал:
— Пейте!
Я глотнул прохладное кокосовое молоко — и мне сделалось лучше.
Петух всунул в круглое отверстие всю голову, напился—и ему тоже стало хорошо.
С виду незнакомец был не очень-то симпатичным. Подбородок зарос колючей щетиной, глазки маленькие, быстренькие, а нос краснее, чем спелый помидор. Но я подумал: «Неважно, кто как выглядит, а важно, кто как поступает. Этот человек дал нам попить — значит, он хороший!»
Вслух я сказал:
— Здравствуйте, дяденька! Благодарим за угощение.
— Не стоит! Кушайте на здоровье! — ответил незнакомец.
А потом спросил:
— Кто вы такие? Куда путь держите? Расскажите о себе добряку Бену, а уж добряк Бен о вас, ей-ей, позаботится как следует!
— Мы приплыли в сундуке. Мы ищем Валяй-Форси, куриную столицу, — поспешил объяснить петух, допивая последние капельки молока из кокосовой скорлупы.
— Валяй-Форси? Ку-ри-ну-ю столицу? — переспросил Бен и тут же что-то начал прикидывать в уме. Его шустрые глазки так и забегали.
И вдруг… он… сказал:
— Слушайте! Так это же рядом! Это же рукой подать! Пускай петух идёт со мной, и через полчаса он будет в куриной столице. Его там ждут не дождутся.
— Ура! Ура! Наконец-то! — как сумасшедший заорал Коко, подпрыгнул и ласково тюкнул клювом Бена в нос. Я тоже обрадовался, но и удивился:
— А почему только петух? А почему вы меня не берёте? Бен вроде бы замялся, почесал затылок, но быстро ответил:
— Видите ли… Понимаете ли… Поскольку Валяй-Форси— городок куриный, мальчишек туда не пускают. Мальчишки — народ ненадежный. Они… Они выдирают петушиные перья!
— Ничего подобного! — возмутился я. — Не бывало случая, чтобы я выдирал петушиные перья.
— Не бывало! — поддержал Коко. — Мы знакомы с детства, а перышки у меня все до единого целёхоньки!
— И тем не менее, — стоял на своём Бен, — тем не менее мальчишку в городок не пустят. Со мной пойдёт только петух! Хотя постойте-ка… — И он опять принялся мигать, соображать.
Соображал, соображал, наконец сказал:
— Порядок! Придумал! Возьмём и тебя. Но не сразу. Сначала мы сходим с петухом одни, сначала расскажем там, что ты мальчишка ничего себе, для куриного населения не опасный. А как только тамошние жители согласятся, так мы за тобой и вернёмся. Ты сам-то согласен?
Я не знал, что говорить: «да» или «нет», но петух принялся так меня уговаривать, так упрашивать, что я махнул рукой:
— Ладно! Ежели в полдень вы вернётесь.
— Вернёмся! Как не вернёмся! — уверил меня Бен, подхватил счастливого петуха на руки и припустил вдоль по берегу.
Тут я крикнул:
— Коко! Коко! Пиджак-то с орденами забыл надеть!
Но петух даже не обернулся. Не обернулся и Бен.
Я пожал плечами, уселся на сундук. Надо было набраться терпения, ждать, когда наступит полдень.
Сидеть одному, да ещё чего-то дожидаться — не так уж просто. Тем более что сидел-то я ведь не в бабушкиной избе у окошечка, а в Самой Жаркой Стране, рядом с тропическим лесом. А из леса каждую минуту мог выйти лев или, хуже того, косматая обезьяна-горилла.
Но сегодня, как видно, денёк был удачным для нас. Мне никто не угрожал. Поблизости бегали только мирные страусы. Они играли в прятки. Играли совсем как ребятишки: один отвернётся, остальные прячутся.
Только вот прятались-то они смешно.
Засунут голову в песок или траву и думают: их не найти! А хвосты наружу торчат. А голенастые лапы за версту видно.
Глядя на бестолковых страусов, я вдоволь натешился, вдоволь насмеялся и почти не заметил, как время приблизилось к полудню. За мной никто не являлся. Тогда я решил искупаться в океане. Но только скинул трусы, вдалеке послышалось кудахтанье. Я вскочил на сундук.
По берегу, подымая пыль столбом, мчался Коко.
Я натянул трусы и подумал: «Не иначе за мной торопится петушище! Не иначе разрешение мне выхлопотал, и сейчас мы пойдём смотреть Валяй-Форси». А петух подскакал к сундуку, с разгона сделал круга три, наконец остановился и завопил:
— Тащи сундук в лес! Мы, братец, опять влопались!
