Трактор выкатился на широкую площадь Кызылкуля с древнею пожарной вышкой и с новым деревянным домом за ней. Дом украшала доска с надписью «Столовая». Ветер по площади гулял так же, как в поле, на аэродроме.
Он гнал снежную позёмку, качал и сгибал молодое прутьё в насквозь прозяблом скверике, лихо засвистывал вокруг одиноко стоящей у столовского крыльца машины, очень похожей на ту, что недавно увезла с аэродрома весёлую толпу.
Вася ткнул в сторону машины рукавицей, что-то сказал Кирилке.
Кирилка пожала плечами. Тогда Вася сбросил газ, нажал на тормоз, опять показал на пустую машину, крикнул с весёлой завистью:
— Эх-ма! Фартит же людям… Сарсембай свадьбу в «Пионер» везёт. К ихнему жениху невеста прилетела. Всем совхозом встречали. Да им что? Им тут близко! Небось теперь сидят, не торопятся, на дорогу заправляются чайком… Может, и вы не прочь?
Кирилка хотела ответить, что она, конечно, не прочь: Кирилка никогда в жизни не видывала, как невеста и жених пьют чай, и она с удовольствием бы рядом с ними посидела да на них поглядела.
Только на этот раз более расторопной оказалась тётя.
Она ответила первой:
— Нам всё равно. Решайте, Вася, сами, как лучше.
Вася оттянул грязный обшлаг ватника, посмотрел на часы, а потом глянул на дорогу, на белую, как дым, позёмку:
— Да, по мне, лучше бы всего сейчас дома сидеть, в своём совхозе. В такую погоду столовские чаи распивать нам некогда.
— Почему? — насторожилась тётя. — Что с погодой? Есть какая-то опасность?
— Сразу и опасность! — ответил необидным смешком Вася. — Я к тому, что времени у нас в обрез, ехать так ехать. А погоду мы видывали всякую. Верно, Шайтан?
И снова Шайтан согласился с хозяином, только на этот раз гавкать в кабине постеснялся, ответил коротким, нетерпеливым повизгиванием.
Вася ласково потрепал его мохнатый загривок, включил скорость, и трактор опять бойко затарахтел.
За Кызылкулем в открытой степи шоссейную дорогу переметало ещё сильнее. Но по ней, как видно, часа полтора-два назад прошёл грейдер, дорогу разгрёб хорошо, и теперь вдоль обочины тянулись прямые высокие валы. Ветер старался разметать их снова, но успел это сделать лишь кое-где.
— Зря тётя тревожилась, — сказала сама себе Кирилка. — По такой дороге можно катить хоть на самый край земли. — И тут же улыбнулась, вспомнила, что, по тетиным понятиям, они как раз и находятся сейчас на краю земли, и стала поглядывать вокруг с ещё большим любопытством.
Только смотреть пока было не на что. Разве на телеграфные столбы, которые торчали вдоль дороги прямой шеренгой, да опять же на летящий снег, на белёсую мглу начинающейся метели.
Впереди трактора показалось бурое расплывчатое пятно. Оно двигалось в ту самую сторону, что и Васин трактор, но чуть медленней, и Вася мало-помалу догнал его, стал обходить с левой стороны.
Это был длинный, облепленный снегом вагон с маленькими окошками и узкой дверью. Ехал он на полозьях, и тащил его тоже трактор. Из чёрной жестяной трубы вагона летели искры. Там, должно быть, пылала печь, потому что дверь отодвинулась и выглянула вся раскрасневшаяся, как помидор, очень молодая тётенька в заляпанной спецовке нараспашку.
Через её голову тянулась, выглядывала такая же румяная подружка. Вася распахнул свою дверцу, впустил в кабину ветер и во всё горло закричал:
— Эй, вы! Малярши-штукатурши! Что тихо ползёте? А ну, улыбнитесь! На буксир возьму…
«Малярши-штукатурши» то ли что поняли, то ли нет, но одна во всю ширь улыбнулась, а другая насмешливо прищурилась, показала Васе язык. Потом вдруг вытаращила глаза, с великим испугом замахала рукой в сторону Васиной телеги: «Ох, батюшки! Смотри, что у тебя там творится, смотри! Ужас!»
Вася заполошно перевесился из кабины и посмотрел назад. Телега вслед за трактором катилась как ни в чём не бывало. «Малярши-штукатурши» захохотали.
Вася захлопнул дверцу, тоже захохотал.
— Во какой зубастый у нас народ! Сразу сдачи даёт! — радостно и одобрительно прокричал он Кирилке.
А ей тоже стало смешно. Кирилка даже пожалела, что вагон так быстро отстал, а то бы, наверное, эти бойкие «малярши» придумали ещё что-нибудь весёлое.
Вскоре пришла и Васина очередь уступать дорогу.
Позади протяжно и требовательно засигналил автомобиль. Вася отвернул в сторонку, и мимо с криком, смехом и музыкой пронеслась на Сарсембаевом грузовике свадьба. Недолго помаячив впереди трактора ярким баяном, розовыми весёлыми лицами пассажиров, она быстро превратилась в тёмную точку, потом исчезла совсем в метельной полумгле, и Вася вдруг резко потянул за рычаг управления.
Трактор накатил гусеницами на сугробный вал обочины, раздавил его и с тяжёлым грохотом покарабкался куда-то прямо в степь, навстречу ветру, навстречу летящему снегу.
«Куда это он?» — недоумённо подумала Кирилка.
— Куда это вы? — закричала тётя.
Лишь невозмутимый Шайтан даже не ворохнулся на своём месте.
Трактор сильно качнуло, тётя охнула, придавила Кирилку и вцепилась в рукав Васиной грязной стёганки:
— Да куда же вы? Куда?
— В «Победу»! — откликнулся Вася, повернул трактор ещё круче к ветру и встал. — Вот наша дорога. А та, — он махнул в сторону шоссейки, — а та уже не наша, не к нам.
Тётя припала к переднему стеклу рядом с Шайтаном. Шайтан нехотя посторонился, скосил на неё тёмный, с красноватым блеском глаз, но собака теперь тётю не страшила, её пугало совсем другое.
За окном на все три стороны раскинулась пустынная степь, она вся дымилась белоснежным куревом, лишь кое-где впереди виднелись чуть заметные бугорки, ямки да обглаженные ветром белые изломы наста. Если это и была дорога, то проезжали по ней в последний раз очень давно, ещё до ненастья.
— Господи! Ни столба, ни вешки… Может, вернуться и подождать хорошей погоды?
— Сейчас поглядим, — ответил Вася и выскочил из кабины на снег. Шайтан хотел было тоже выскочить, но Вася ему запретил, а сам, глубоко проваливаясь, обошёл трактор, выбрался на твёрдое, потоптался, поковырял снег носком валенка и, заслонясь рукою от ветра, стал внимательно всматриваться в летящую мглу.
Потом быстро вернулся, бодро сказал:
— Доедем! Мой давешний след ещё видать.
Но тётя всё равно покачала головой, и тогда Кирилка наконец возмутилась, прикрыла от Васи лицо ладошкой и выговорила тёте:
— Ну что вы всё боитесь и боитесь? Дома боялись, в самолёте боялись, а теперь наслушались Мадама и трусите опять. А ещё собирались пирог свеженьким до папы с мамой довезти… Прямо смех!
Трактор между тем выбрался вместе с телегой на новую дорогу. Вася в разговоры больше не вступал. Ему было не до этого. Он старался не потерять едва приметный тракторный след и, кроме того, всё чаще и чаще поглядывал на свои часы со светящимся циферблатом. Короткий январский день шёл на убыль, ненастная мгла совсем закрыла небо, и от этого сумерки надвигались ещё быстрей.
Тётя тоже нет-нет да и взглядывала на свои часики, а потом на тракториста, но заговаривать с ним пока не решалась. Тогда Кирилка крикнула ему сама:
— Доедем-то скоро?
— Что?
— Доедем-то скоро?
— Скоро, скоро! К ужину поспеем… — ответил Вася и вдруг вскочил, глянул в заднее окошечко и разом надавил на тормоз: — Ах, дьявол! Накаркали!
Кирилка тоже, чуть не свернув шею, глянула назад, в окошечко, но ничего, кроме кирпичной горушки на телеге, не рассмотрела.
