Сергеевича обрушился град вопросов, и ему пришлось приказным порядком потребовать, чтобы все покинули театр. На это последовали возражения, что многих вызвали в театр для дачи свидетельских показаний, и никто потому уходить не собирается. Следователь припомнил, что такое распоряжение дал сам же, так как в управлении столько народу не поместилось бы. Пришлось всех ожидающих допроса отправить в зрительный зал, но большинство переместилось в буфетную. Раз уж буфетчики тоже были вызваны, то посчитали нужным откликнуться на просьбы актеров и открыли буфет. За кулисами снова стало пусто. Почти как вчера. Только осталась я не с господином Вяткиным, а с Дмитрием Сергеичем и двумя его помощниками.
— Ну-с, дамы и господа! Мы с вами поступим следующим образом. Я встану здесь, у самой двери, и буду засекать по хронометру временные отрезки. Вы, Даша, с моим помощником, Андреем Ивановичем, спуститесь вниз и постоите на крыльце по возможности ровно столько же, как и вчера. Когда подойдет время услышать выстрелы, попросите Андрея Ивановича крикнуть нам. Потом подниметесь сюда так же быстро, как вчера. Второй мой помощник будет находиться в комнате, где случилось происшествие. Он изобразит выстрелы и постарается побыстрее скрыться в фойе. Вопросы?
— Дмитрий Сергеевич, как мне выстрелы изображать? Кричать «бах-бах»? — спросил его помощник, который должен был оставаться наверху.
Все рассмеялись.
— Не вижу ничего смешного, — обиделся помощник следователя.
— Прости, Михаил, — успокоил его Дмитрий Сергеевич. — В вопросе и впрямь ничего смешного нет, смешно, как ты его задал. А так правильный вопрос, на крыльце должны наши «выстрелы» услышать. А твое «бабах» вряд ли будет слышно.
— Можно в комнату войти? — спросила я. И, получив утвердительный ответ, распахнула дверь. — Идите сюда. Вот, будьте любезны взять эту доску и положить ее на стол. — Спасибо. Теперь, если взять эту планку и вот так резко плашмя опустить ее на доску…
Я хлопнула планкой по доске, и прозвучал «выстрел». Михаил даже вздрогнул.
— Этой планкой Михеич делал за сценой ружейные выстрелы. Для револьверных нужна другая. Если есть необходимость, могу принести.
— Думаю, это не важно, — ответил следователь. Михаил, попробуй повторить.
У его помощника в целом получилось совсем неплохо. Увлекшись, он попробовал «выстрелить» еще пару раз, из-за чего прибежал переполошившийся городовой, дежуривший у служебного входа. Услышав объяснения, он успокоился и собрался вернуться на свой пост, но почти сразу вновь заглянул в комнатку Михеича:
— Ваше высокоблагородие! Тут не один я переполошился. Господа артисты вон тоже засуетились.
— Э-э-э… прогони их. Да постой у входа, чтобы не лезли к нам, — потребовал Дмитрий Сергеевич. — А мы давайте-ка приступим к делу. Нам еще надо многое сделать. Начинайте, Дарья Владимировна.
Я кивнула и вышла в коридор.
— Вот здесь мы распрощались с господином Вяткиным и он убежал. Я чуть задержалась, чтобы застегнуть шубку, и тоже пошла вниз.
Мы с помощником спустились по лестнице и вышли на крыльцо.
— Я как спустилась, увидела вон там за углом, что господин журналист садится на извозчика, и подумала, что правильнее будет тоже ехать на извозчике, а значит, надо идти туда же, а не в обратную сторону. И тут раздались хлопки.
— Миша, — закричал Андрей Иванович, и почти сразу сверху послышались «выстрелы». Один, второй, третий.
— Тут я подумала, что в комнатке у Михеича шампанское открыли, и чуть поразмышляла об этом.
Все это я говорила не столько Андрею Ивановичу, сколько самой себе. Чтобы лучше все вспомнить и как можно точнее повторить.
— А потом вспомнила про конфеты и решила вернуться.
Я сама отворила тяжелую входную дверь и стала подниматься, перешагивая через ступеньку, как это делала вчера. Поднявшись на второй этаж, мы увидели лишь Дмитрия Сергеевича с часами в руке. Михаила уже не было видно. Успел скрыться за дверью, а сейчас уже возвращался обратно.
— Не успели, сударыня. Хотя и не успели совсем чуть-чуть. Думаю, что преступник должен был уйти сразу после последнего выстрела и если не бежать, то двигаться весьма быстрым шагом. Что и проделал мой помощник. Может, вы чуть дольше задержались?
— Нет, все было точно, как вчера. Но есть одна неправильность. После первого выстрела была пауза. Длинная. Секунды две, а то и больше.
По просьбе следователя я несколько раз отбила ту частоту, с которой вчера звучали выстрелы.
— Повторить! — скомандовал Дмитрий Сергеевич.
В этот раз я появилась на этаже ровно в тот момент, когда закрывалась дверь, и даже успела увидеть тень, которую отбрасывал помощник следователя. Все получилось точно как накануне, разве что тень была при дневном свете совершенно бледной и откидывалась иначе, потому что горевшая вчера вечером лампа не была включена, и фойе сейчас освещалось только светом из окон. Но мы все равно повторили все еще дважды. Наконец, Дмитрий Сергеевич удовлетворенно кивнул:
— Достаточно. По вам, сударыня, часы проверять можно и даже секундомер. Четырежды вы возвращались за одно и то же время с точностью до половины секунды. Да и наш Михаил, кроме первого раза, показывал одно и то же время.
— Вы для этих бегов выбрали именно Михаила, потому что он высокий? — спросила я.
— Совершенно справедливо. Если вы правы и преступник был высок, то и в эксперименте должен участвовать высокий человек Не примите за обиду, Андрей Иванович, но, к примеру, при вашем росте шаг будет короче, и результат мог получиться иным. Давайте теперь тень отца Гамлета замерять. Хотя батюшка датского принца тут и ни при чем. Михаил, будь любезен, распорядись, чтобы в фойе электричество включили.
Михаил ушел исполнять поручение, а мы подошли к дверям, ведущим в фойе театра.
— Дмитрий Сергеевич, посмотрите: стена по большей части окрашена чуть светлее и тень на ней была видна отчетливо. А бордюр по верху чуть темнее. Так вот тень от головы почти касалась бордюра, но все равно оставалась ниже. Мне туда не дотянуться, но если вы протянете руку, то я смогу точно указать самое высокое место.
Дмитрий Сергеевич не просто обозначил рукой указанное мной место, но и пометил его карандашом. Как раз вернулся более высокий из его помощников, а в фойе загорелось электрическое освещение. Когда Михаил входил из фойе к нам в коридор, его тень, ставшая более резкой при свете лампы, скользнула по стене, едва не дойдя до карандашной отметки. Но мы все равно проверили это несколько раз. Получилось, что в это место тень падала лишь в тот момент, когда человек стоял сразу за дверным проемом. Дмитрий Сергеевич сделал на стене вторую отметину, в том месте, куда достигала тень его помощника. Разница получилась всего в палец толщиной.
— Поскольку лампа расположена на стене и находится, по сути, на высоте человеческого роста, то нет особой надобности заниматься геометрическими построениями и вычислениями углов и всяких тангенсов. Будем считать, что человек выходивший из двери, был примерно на полдюйма [26] выше Михаила. Учитывая тот факт, что каблуки у обуви вполне могут разниться в тех же пределах, то большей точности нам все равно не достичь. Итак, господа, все это еще ничего не значит. У нас нет ни малейших доказательств, что выходивший отсюда человек является преступником. Но я все же предлагаю всем нам обратить первостепенное внимание на тех из нашего обширного списка подозреваемых, кто имеет высокий рост, и особо на тех из них, чей рост соответствует полученным нами данным. А это что такое?
Последние слова относились к появившемуся здесь буфетчику с подносом, уставленным стаканами с чаем и тарелками с бутербродами.
— Здравствуйте, — поприветствовал он нас. — Дашенька, Петруша узнал, что вы здесь сыскными делами заняты, и велел вас чаем напоить. Ну и гостей ваших, как же без этого?
От таких слов следователь с помощниками пришли в некоторое изумление и не знали, что сказать.
