флота:
«…Находя такое представление г. Юхарина совершенно уважительным, я предоставлял г. исправляющему должность начальника штаба Черноморского флота и портов составить под его председательством комиссию, назначив в оную членами как самого Юхарина, так и равно командира южного округа морской строительной части полковника фон дер Вейде, члена хозяйственного комитета того же округа капитана 1-го ранга Плетенева 2-го и инспектора классов Черноморской штурманской роты чиновника 5–го класса Латышева, и войти в подробнейшее рассмотрение возможности не только помещения юнкеров в одном из казённых зданий, но и доставления им вообще средства к лучшему себя образованию…
…Рассмотрев составленные этою комиссиею положение и штат о содержании и обучении 70 человек юнкеров Черноморского флота в Николаеве и находя их вполне соответствующими цели означенного предположения и даже необходимыми для приобретения флоту офицеров образованных, я имею честь представить всё это на благоусмотрение Вашей Светлости с покорнейшею моей просьбой, если проекты удостоятся одобрения Вашего, то о приведении оных в исполнение не оставьте испросить Высочайшее Его Императорского Величества утверждение и о последующем почтить меня предписанием, причём докладываю, что расход на первоначальное обзаведение юнкерской школы мебелью и другими вещами полагаю возможным отнести на экономический капитал Черноморского интендантства.
Адмирал Лазарев. Начальник штаба контр-адмирал Корнилов».
В дальнейшем попечительство над новым учебным заведением Владимир Алексеевич взял на себя. Он лично разработал положение о школе, подобрал для неё опытных руководителей и воспитателей и участвовал в разработке программы. В положении о школе говорилось, то она имеет своим назначением дать «однообразное образование в науках, необходимых морскому офицеру» [85].
Корнилов постоянно интересовался тем, как идут занятия в морской школе юнкеров, которую он «лелеял, как своё дитя». Он часто присутствовал на занятиях и участвовал в приёме выпускных экзаменов, помогая руководителям школы в создании учебно-лабораторной базы и внедрении наиболее рациональных педагогических методов обучения юнкеров. В одной из докладных записок Владимир Алексеевич писал: «Присутствуя на последнем публичном экзамене… я заметил в воспитанниках недостаток наглядного знакомства с орудиями, станками и вообще всей артиллерийской принадлежностью. Будучи убеждён, что преподаваемый предмет тогда только прочно вкореняется в понятиях и памяти учащихся, когда вместе с книжным объявлением он показывается им на самом деле, я имею честь просить сделать для школы флотских юнкеров модели орудий… Кроме того, отпустить одну бомбу, брандскугель, дальнюю и ближнюю картечь и вообще по одному из всех употребляемых в нашем флоте снарядов».
В.А.Корнилов уделял большое внимание и практической подготовке юнкеров во время учебной практики на кораблях. Он ежегодно плавал с гардемаринами Морского корпуса и юнкерами Николаевской школы и лично руководил их морской подготовкой; при этом подготовку будущих офицеров ориентировал на их службу как на парусных, так как и на паровых кораблях.
В служебной деятельности Корнилова большое место занимала гидрография, имевшая солидное хозяйство: дело навигационных карт, типографию, обсерваторию, специализированную библиотеку, а также довольно разветвлённую сеть черноморских и азовских маяков. В. А. Корнилов глубоко вникал во все виды гидрографических работ, проводившихся на черноморском театре, в том числе и в научную работу, связанную с исследованием Чёрного моря и его побережья. В 1847–1850 годах на Чёрном море под руководством Корнилова лейтенантами Г.И.Бутаковым и И.А.Шестаковым была проведена на тендерах «Скорый» и «Поспешный» большая работа по изучению течений, глубин, отмелей, фарватеров, акваторий, якорных стоянок, портов, навигационных ориентиров, ветров и других навигационно-гидрографических и метеорологических элементов Черноморского бассейна. Результатом этой работы явилось издание в 1851 году Лоции Чёрного и Азовского морей, которая являлась основным руководящим документом для моряков Черноморского флота вплоть до начала XX века.
Корнилов не только сам любил заниматься научно-исследовательской работой в области военно- морского дела, но и всячески поощрял научную работу командиров кораблей, в том числе и во время плавания. Он считал, что командиры, находясь в море, должны постоянно и внимательно следить за навигационной обстановкой и все сведения фиксировать в специальных журналах, чтобы впоследствии можно было бы употребить их на пользу гидрографии.
Объясняя командирам кораблей необходимость проведения такой научной работы, Корнилов писал: «Во время плавания командир обязывается при всяком случае проверять русские и иностранные карты; найденные погрешности, перемены, новые мели заносить в свой журнал, наполняя его и другими для гидрографии полезными сведениями, как то: наблюдением над склонением компаса, над господствующими ветрами и течениями, об опасности при приближении к разным якорным местам; о снабжении, которое суда или флоты могут получить в разных портах, и другие всегда нужные замечания как о самих портах, так и о жителях в них живущих. Если обстоятельства позволят, то, кроме заметок своих, командиру надлежит поручать штурманскому офицеру производить описи портов и берегов (с разрешения местных властей) и потом как свой журнал, так и произведённые описи представлять по окончании плавания в Гидрографический департамент».
Корнилов считал, что морские офицеры, независимо от своей специальности, при исполнении обязанностей вахтенного начальника должны уметь определять местоположение корабля в море и вести прокладку на карте. Для этого он требовал, чтобы командиры кораблей обязывали офицеров ежедневно тренироваться в навигационных вычислениях и определении места корабля.
Но особенно высокие требования Владимир Алексеевич предъявлял к подготовке штурманов, считая её главнейшим фактором обеспечения навигационной безопасности плавания. Для того чтобы сами штурманы были заинтересованы повышать свой профессиональный уровень, он полагал, что «весьма было бы полезно ввести английское постановление о вычете с штурманских офицеров за требование лоцмана в своём порту и вознаграждение этих офицеров в случае, если они своими познаниями в чужих лоцмейстерских водах избавят корабль от требования иностранного лоцмана».
Вся неусыпная деятельность по улучшению организации службы на кораблях, боевой подготовке, воспитанию достойных кадров, работе гидрографии, интендантства, строительства доков, магазинов, складов, новых кораблей и многого другого, что входило в обязанности начальника штаба, была всегда поддерживаема адмиралом Михаилом Петровичем Лазаревым. Между адмиралом и его любимым учеником царило полное взаимопонимание; результатом этого согласия явилась высокая боевая готовность Черноморского флота.
2 ноября 1850 года Лазарев пишет рапорт князю А.С.Меншикову:
«Обращая внимание на отлично усердную и деятельную службу начальника штаба Черноморского флота и портов контр-адмирала Корнилова и примерный порядок, в котором содержатся все части, начальству его вверенные, а также успешное исполнение многих других поручений моих, до пользы службы относящихся, я долгом счёл свидетельствовать о том перед Вашею Светлостью и покорнейше просить Вашего предстательства перед Его Императорским Величеством о Всемилостивейшем награждении контр- адмирала Корнилова орденом Святого Станислава 1–й степени, представляя при сём формулярный и краткий о службе его списки.
Генерал-адъютант адмирал Лазарев».
Это была последняя милость, оказанная Михаилом Петровичем Корнилову, как он надеялся, своему преемнику на посту главного командира Черноморского флота и портов.
«Наш достопочтенный адмирал хворает серьёзно. Я четыре раза писал о нём в Петербург. Наши немецкие доктора очень встревожены, но теперь, кажется, пойдёт лучше. О болезни его ты знаешь от К.Л.П., которому поручено тебе рассказать. Он ходит и занимается делами, но очень слаб. Боже, храни его. Неужели не пришлют лейб-медика», — тревожился Владимир Алексеевич в письме брату от 26 декабря 1850
