ненападении, совместной рыбной ловле, трудовой миграции и каком-то там овечьем выпасе. Вот рыбная ловля и миграция однозначно должны были заинтересовать шиарда Биарсия. Ведь под видом ищущих работу так легко заслать в наивную мягкотелую Аризенту шпионов и убийц. А пакт о ненападении должен показаться шиарду в свете пленения маэллта Денэриса, захвата Закатных островов и готовящейся агрессии забавной шуткой. Почти наверняка вести переговоры Биарсий пришлет своего единокровного брата и ближайшее доверенное лицо – шиард-атера Вазилия.
– Ай, а ты не подумал насчет смены власти в Талисии? Если Биарсия с братом пристрелить, кто править будет? – задала я существенный, на мой взгляд, вопрос.
– Точно предсказать не могу. – Серые глаза казались задумчивыми. – Есть несколько фракций, которые передерутся. Неплохие шансы у Оксавия. Кстати, он старший сын, причем его мать принадлежит к одному из древнейших родов Талисии. Старый шиард казнил ее якобы за измену, чтобы жениться на матери Биарсия с братом. А те, придя к власти, постарались уничтожить всех, кто был готов поддержать Оксавия. Кстати, даже предположить не могу, где сейчас он сам. В последний раз его видели в Лиорте незадолго до начала вторжения.
Ясно. Претендент есть, но не сахар. И сам от того же дурного корня, и вообще сейчас непонятно где и неведомо, жив ли. Значит, надо разыскать, разузнать, если можно, познакомиться лично.
Последним заданным мной вопросом стало:
– А что напишем на шаре?
Братья захлопали глазами.
– Напишем? Зачем?
– Ну, если верить карте, при скорости ветра тридцать километров в час лететь ему часов двенадцать. На тюрьму нападут вечером. Вылетят, значит, во второй половине ночи и будут маячить в небе Талисии над населенными областями весь день. Недосягаемые для критики – арбалетная стрела выше ста пятидесяти метров не взлетает. Вот и вопрос – пусть талисийцы уверуют в НЛО или используем случай для наглядной агитации?
– А что такое НЛО? – осторожно поинтересовался Арвис.
– Неопознанные летающие объекты, – отмахнулась я. – Повод для слухов, сплетен и ожидания конца света.
Ай хмыкнул.
Время продолжало нестись галопом. Впереди маячил праздник середины зимы и аризентский Новый год, к которому были приурочены торжества по поводу шестисотлетия Аризенты. Во дворце перетряхивали белье и надраивали полы в ожидании приглашенных на торжества высоких гостей. Одним из них должен был стать шиард-атер Вазилий, лично возглавлявший талисийскую делегацию.
У кэрта Саира – посла Талисии – начали скрипеть колени, несколько убавив тому резвости. Арвис щурил глаза, при случае лично подхватывал посла на крутых дворцовых лестницах под локоток и держал ситуацию под контролем – ни к чему, если кэрт занедужит совсем и ему пришлют замену.
Из сопротивляющейся Лиорты пришли радостные вести – партизаны, поразив талисийские войска бородатыми мордами и пятнистым камуфляжем, сумели отбить два замка и ключевой перевал, освободив примерно треть своей страны. На радостях Арвис тут же дал указание отправить туда еще несколько караванов с подмогой и людьми. Правильно – воевать лучше на чужой территории!
Мастера Лэариса припахали к новому делу – раскройке оболочки воздушного шара. Решили, что диаметр нашего детища должен быть равен – с запасом – четырнадцати метрам. Так он легко поднимет триста пиатов – по-нашему, двести килограммов – полезной нагрузки – то есть племянника Борадиса Кирэдиса, которому предстояло стать первым аэронавтом Аризенты, Тиабра, который должен был отправиться на поиски отца Ая с Арвисом и и самого старшего маэллта.
К тому моменту, как Арвис найдет способ подобраться к Вазилию и порыться у того в голове, шар должен быть готов. О том, что старший маэллт может оказаться уже мертв, мы не говорили. И старались не думать. Просто надеялись, что это не так… И каждый раз, как я чувствовала, что мысли моего эриналэ сворачивают на эту сумрачную дорожку, я старалась его отвлечь. Все равно чем – от вопросов по картографированию побережья до того, что просто усаживалась ему на колени. Последнее помогало лучше всего.
И, в любом случае, решили, что шар еще замечательно пригодится для составления тех самых карт и приграничных наблюдений.
Но построить эту хреновину оказалось куда сложнее, чем велосипед с дрезиной, вместе взятые… Выкройки-то с пояснениями, как должны проходить вертикальные и горизонтальные швы, мы раздобыли. Но эта штука была жутко велика! Непомерно здоровущей. Просто гигантской. И, кстати, по ходу дела стало понятно, почему в моем мире воздушный шар стоит как хороший внедорожник. Может, надо было сразу строить самолет? Эх-х, если б аризентские технологии позволяли сделать двигатель – так бы и поступила. Но пока на такое было слабо замахнуться даже Борадису, а протащить самолетный двигатель в сон было не под силу Аю и Арвису вместе взятым. Разве что, как откроется проход, уронить его в мусоропровод или еще куда там? Вот удивится МЧС, если эта штука застрянет… мусоропровод с самолетным двигателем внутри – это вам не хухры-мухры, а повод для сенсации!
Сам Борадис, проникнувшись важностью задачи по спасению маэллта Денэриса и беспокойством за жизнь сына сестры, лично занимался отладкой керосиновых горелок. Решили поставить их две. Лучше бы три… но мы старались выгадать каждый килограмм полезной нагрузки.
Одновременно провешивался маршрут, а наши резиденты в Талисии искали подходящее место под Пьярантом для запуска шара – нужна была поляна в лесу полусотни метров в диаметре в стороне от дорог, где можно собрать и надуть шар. Я сама прочла в Сети, что опытная команда собирает и готовит к полету аэростат за двадцать минут. Поэтому решила, что у нашей – неопытной – это займет часа три-четыре, если сильно поторопятся и обойдется без форс-мажоров.
Единственная часть агрегата, которую удалось сделать без проблем, была корзина из ивовых прутьев, по углам обшитая кожей. В Москве Ай съездил на аэродром, лично полетал на шаре и аккуратно рассмотрел, что и как там устроено. Я в небо не рвалась, я вообще боюсь высоты…
В то же время Корэнус подбирал из преподавательского состава университета команду физиков и химиков, которой предстояло работать в первом в этом мире исследовательском центре. И одновременно с моей помощью переводил учебники за старшие классы школы. Кстати, Мариса К-2 хвалил – сын кузнеца оказался въедливым, скрупулезным, любопытным и потрясающе трудолюбивым.
Но тяжелее всех приходилось Арвису. Он не только организовывал и контролировал всю эту деятельность, но лично считывал мысли всех фигур, которым предстояло стать ключевыми. Иначе, попади в нашу команду какой-нибудь профессор с тараканами в голове – ведь поклонники тоталитарного строя встречаются в любом мире, – и беды не оберешься. Но стоило это все моему эриналэ дорого… да и я еще его разочаровала – выяснилось, что я снова не беременна. Как ни странно, мне тоже было жаль. Зато у нас с ним наладилась надежная визуальная связь – в случае надобности Арвис мог смотреть моими глазами. И не только моими…
Тиабру доверили девятимиллиметровую «беретту» вместе с половиной патронов и распечатанной инструкцией. Голубоглазый блондин влюбился в новую игрушку сразу и безоглядно. Единственное, что его расстроило, это то, что запас боеприпасов был ограничен. В какой-то момент Арвис задумался – не пора ли меня с ним познакомить? Но, поразмыслив, решил отложить это дело до возвращения Тиабра из рейда в Талисию – и так, если тот попадет в руки врагов, будет катастрофа.
Я сама старалась делать, что и сколько могла: сидела над переводами с К-2, работала вместе с Борадисом, учила Мариса, устраивала мозговые штурмы, помогая моему эриналэ… и ловила себя на странном ощущении – что постепенно перестаю быть столь важной, ключевой персоной, какой являлась несколько месяцев назад. Будто постепенно отхожу в сторону, отступаю в тень. Казалось, махина, которую я толкала, наконец-то стронулась с места. И теперь уже не остановится, буду я продолжать ее пихать или нет. Новые знания, науки, технологии, идеи распределились между десятками разных людей… Тот самый джинн, выпущенный из бутылки, ага! И теперь, хочу я или нет, этот мир изменится.
Хотя… если выбирать между постройкой воздушных шаров с железными дорогами и откатом к дикому тоталитарному строю, при котором ни в чем не повинную девушку могут схватить на улице и запытать до смерти просто для того, чтобы кому-то досадить, – я голосую за воздушные шары!
