У себя на КП, спускаясь в свою землянку, генерал Руссиянов на ходу приказал встретившему его дежурному по штабу:
— Полковника Груздева с картой — ко мне. На двадцать два ноль-ноль собрать командиров полков и спецподразделений.
Полковник Груздев явился через несколько минут, расстелил на столе карту Минска и его окрестностей. Каждое место, отмеченное на ней, каждый овражек, каждая дорожка и тропка, каждый лесной массив были давно и хорошо знакомы и командиру дивизии, и ее начальнику штаба: не один раз выходили сюда на тактические учения батальоны и полки, не один раз разворачивались здесь учебные сражения, не один раз именно на этих рубежах, готовясь к настоящим боям, поднимались и шли в атаку бойцы и командиры Сотой. Теперь все, чему они научились в мирные дни, суровой и требовательной проверке подвергнет настоящий бой — бой, не прощающий никаких ошибок…
Часа через полтора начали прибывать командиры частей и спецподразделений. Первым приехал командир 85-го стрелкового полка — головного полка дивизии — подполковник М. В. Якимович, как всегда, подтянутый и даже в эти трудные дни по-своему элегантный. Следом за ним доложил о прибытии командир 331-го полковник И. В. Бушуев — несколько полноватый, веселый и добродушный с виду, потом появился полковник Н. А. Шварев — командир 355-го стрелкового полка, ветеран армии и партии, коммунист ленинского призыва, старый красногвардеец — суровый, с бронзовым от раннего загара лицом. Вместе с ними приехали их заместители по политчасти Ф. В. Зыков, С. И. Голод, Г. А. Гутник. Спустились в землянку командир разведбата майор С. Н. Бартош, дивизионный инженер Н. И. Илларионов, другие командиры штаба. Старший батальонный комиссар К. И. Филяшкин прибыл последним: предупрежденный дежурным, он даже не заходил к себе — прямо с машины (ездил по частям) пошел к командиру дивизии.
Генерал поднялся над столом, оперся о его край руками. Свет лампы озарял его лицо снизу, и оно казалось более суровым, чем всегда, — словно было высеченным из гранита.
— Получен приказ командира корпуса занять оборону в районе севернее Минска. Участки обороны каждой части дивизии и их задачи указаны в подписанном мною боевом приказе, который вы своевременно получите. Выдвижение в район обороны начать не позже двух ноль-ноль. Это — первое.
Второе: командиру разведбата майору Бартошу и начальнику разведки капитану Яшенко провести разведку в направлении предстоящих действий дивизии, а именно — в направлении Острошицкий Городок, Масловичи.
Третье: исполняющему обязанности начальника артиллерии дивизии капитану Свешникову немедленно, я повторяю: немедленно, не дожидаясь конца нашего совещания, отбыть в штаб 44-го стрелкового корпуса и на основании полученного нами боевого приказа вернуть в дивизию наши артиллерийские полки.
Задача политсостава дивизии, коммунистов и комсомольцев, — продолжал генерал, кивком разрешив капитану Свешникову покинуть совещание, — состоит сейчас в том, чтобы довести боевой приказ до каждого бойца, сержанта и среднего командира, а в бою показать пример беспрекословного и точного его выполнения. Хочу подчеркнуть, что задача перед дивизией поставлена трудная — не допустить врага к Минску. Мы, командиры, коммунисты, должны помочь личному составу поверить в свои силы, в свое оружие. Мы обязаны остановить фашистов на отведенном дивизии рубеже, а если будет возможность — погнать его прочь с нашей священной земли! Как ваш старший командир-единоначальник, властью, вверенной мне государством и партией большевиков, требую ото всех беспрекословного выполнения присяги и воинского долга перед Родиной.
3
Мрачное настроение все эти дни не покидало командира 85-го стрелкового полка Михаила Якимовича. Оно не было следствием того, что так круто повернулось течение жизни и мир стал войной — этого в глубине души с болью ждал каждый, мало-мальски разбирающийся в политической и военной обстановке человек: столкновение между гитлеровской шайкой и Страной Советов должно было рано или поздно произойти, иначе фашизм не был бы фашизмом, авангардом самых черных, самых реакционных сил мирового империализма. Якимовича удручало другое: неподготовленность к отражению неминуемой агрессии по многим чисто военно-оперативным линиям, необдуманность (мягко выражаясь) некоторых приказов и распоряжений. Командира дивизии он ни в чем не винил — не генерал Руссиянов приказал разбросать ее полки вокруг Минска, поручив им нести чисто комендантскую службу, не он добровольно направил некоторые спецподразделения на хозяйственные и инженерные работы, не он, наконец, послал артиллерийские полки Сотой в оперативное подчинение 44-го стрелкового корпуса, фактически обезоружив дивизию. А ведь с северо-запада, с молодечненского направления, рвутся к Минску немецкие танки — их колонны хорошо видны на фотоснимках, сделанных нашей воздушной разведкой, — только что фотографии показывал на совещании командир дивизии. Фашистскую бронированную армаду надо встречать, надо встать против нее стеной. Но чем встречать, из чего сделать эту неприступную стену? В полку всего несколько противотанковых орудий — и это все. Встречать связками гранат? Или… или бутылками с бензином? А что? Опыт Испании и боёв на Карельском перешейке показал, что при отсутствии артиллерии (и даже, как говорится, в ее присутствии) можно обратиться и к этому поистине «народному средству»… Говорят, в Испании от них хорошо горели танки мятежников, а среди скал на линии Маннергейма — даже казавшиеся неприступными железобетонные доты.
«А что думает на этот счет мой комиссар?» — Якимович оглянулся на сидевшего сзади в машине Зыкова. Тот, показалось ему, дремал. «Ладно, пусть отдохнет, тоже замотался… Поговорим и обсудим все в полку…»
85-й стрелковый полк уже третий день стоял на юго-восточной окраине Минска. От урочища Белое болото до штаба полка было километров двадцать пять, если ехать через город. А в объезд чуть ли не вдвое больше. Решили ехать напрямик, через город — в эти ночные часы на улицах не так много беженцев, а в небе нет «юнкерсов».
Над Минском продолжало стелиться зарево пожаров. Что-то сильно горело в стороне железнодорожного вокзала. Догорали маленькие частные домики вдоль Долгиновского тракта. На Долгобродскую выбрались через Комаровку, а там и к Могилевскому шоссе — здесь тоже по обеим сторонам улицы и в глубине дворов горели здания. В кроваво-багровых отсветах устало шли на восток редкие группы беженцев, им навстречу двигались такие же редкие колонны красноармейцев. В такт шагам поблескивали над ними примкнутые штыки.
На месте расположения полка Якимовича встретил комендант штаба лейтенант Срибный, доложил, что никаких приказаний не поступало.
— Командиров штаба, начальников служб и всех комбатов — ко мне! — приказал командир полка.
— Есть!
В блиндаже штаба горела на столе керосиновая лампа, и начальник штаба полка капитан Фомовский не сразу разглядел, кто спускается по ступенькам.
— Сиди! — устало махнул рукой Якимович, когда Фомовский узнал его и хотел подняться доложить. — И вот, можешь полюбоваться. — Командир полка расстегнул свою полевую сумку, достал оттуда полученный в дивизии аэрофотоснимок немецких танковых колонн, бросил на стол: — Подходят к Молодечно. Снято сегодня днем. А нам приказано их встречать. Понял?
Через четверть часа в землянке было уже тесно от собравшихся по вызову командиров.
— Не будем терять времени, товарищи, — сказал Якимович. — Я и батальонный комиссар Зыков только что вернулись с КП дивизии. Получен боевой приказ.
Оживление среди собравшихся вынудило его сделать короткую паузу. Минуту спустя командир 85-го продолжил:
— Полку приказано выйти в район Острошицкого Городка и занять там оборону. Приказ по полку будет подготовлен и подписан сразу после этого совещания, и вы его получите. Конечно, можно было бы этого совещания не проводить — приказ точно определит все. Но есть одно чрезвычайное обстоятельство,
