потом ухожу в сторону. Поэтому, если я скажу, что позволила поцеловать себя, потому… — Она сжала руки так, что побелели костяшки пальцев. — Потому что я хотела этого, тогда вы подумаете, что я действительно строю вам глазки и что вчера вы были правы. А это абсолютно не так. Но если я скажу, что не хотела, чтобы вы меня целовали, тогда это будет выглядеть так, будто я позволила вам, только чтобы вы разрешили мне просмотреть библиотеку. А тогда… О Господи! Я никогда не добиваюсь расположения таким образом.
— Ну и?..
— Ну и если вы хотите знать правду, — процедила Мадж сквозь сжатые зубы, — я не хотела, чтобы вы меня целовали, пока вы не начали, а потом захотела. Вы можете понимать это, как вам будет угодно.
— Но вы бы не хотели, чтобы я сделал это снова?
— Нет.
— Хорошо. Потому что мне и самому не хочется больше этого делать. Может быть, теперь, когда мы разобрались с этим, вы объясните мне, ради чего приехали за пятьдесят миль ни свет ни заря?
— Я…
Олджи рассмеялся. От его низкого густого иронического смеха у Мадж мурашки побежали по телу.
— Вы выглядите довольно растерянно, Мадж, — сказал он. — Видно, вы не привыкли к тому, что мужчины говорят вам, что они не хотят целовать вас?
Опустив глаза, Мадж долго изучала ладони своих рук, затем стала разглядывать их с тыльной стороны.
— Я работаю внештатным иллюстратором уже три года, — наконец произнесла она с горечью. — И до вчерашнего дня мне всегда везло. Сначала мне повезло с менеджером: он оказался хорошим агентом и нашел для меня работу иллюстратора колонки по садоводству в одном престижном журнале. Этим я зарабатываю себе на жизнь. Он также договорился с одним издателем, давшим мне работу, о которой я всегда мечтала, — это иллюстрация сказок. Для каждой страницы текста «Золушки» я сделала красивые иллюстрации. И еще «Басни» Эзопа — в том же самом стиле. — Мадж взглянула на Олджи, ничего не прочитала в его бесстрастном взгляде и сердито уставилась на ручеек.
— Хотя мне и жаль это признать, моя удача отвернулась от меня, — грустно продолжала она. — Издательство журнала решило выпустить серию книг по садоводству. Это означает, что мне придется интенсивно работать в течение двух лет. А другое издательство дает мне шесть месяцев на окончание третьей, и последней, книги, сказок согласно моему контракту. Если эта книга не будет удачной, больше я не получу ни одной. У меня в запасе еще месяц до того, как я могу окончательно увязнуть в работе над книгой по садоводству. Я должна убедить издателей, что моя третья книга будет пользоваться большим спросом. Иначе мне не останется ничего другого, как заняться книгой по садоводству. К сожалению, я не могу рисковать работой в журнале. — Мадж с мольбой посмотрела на Олджи, но его лицо по-прежнему оставалось непроницаемым.
— Для новой сказки я сделала грубые наброски типажей, выполнила почти всю предварительную работу над иллюстрациями и начала работать над самим текстом, — ровно продолжила она. — Но мне было четырнадцать, когда я читала эту легенду. Тогда мне казалось, что буду помнить ее всегда слово в слово. Это самая красивая, самая правдивая и самая волнующая история любви из тех, что я когда-либо слышала. Но теперь, когда мне нужны все мельчайшие подробности, я не могу полагаться на свою память. Я не должна сделать ни одной ошибки, потому что эта история очень важна для меня. — Мадж снова взглянула Олджи в лицо.
Она еще долго доказывала ему, как ей нужен этот исторический документ, повторяясь, умоляя, заглядывая в глаза, но не могла пробиться через глухую стену молчания.
— У меня такое чувство, будто это — мой последний шанс, — дрожащим голосом произнесла она. — Пожалуйста, разрешите мне поискать этот документ хоть один день. Я обещаю, что не возьму бумагу без вашего разрешения и не преступлю никаких законных границ. Ну, пожалуйста! Можно?
Олджи слегка прищурился. Сейчас он выглядел скорее тем представительным мужчиной в костюме, который вез ее в машине вчера утром, чем мускулистым дровосеком, чей образ врезался в ее память и которого не могли забыть ни ее глаза, ни — особенно — губы.
— Я так понял, что ваши два предыдущих задания провалились. Почему?
Мадж слегка прикусила нижнюю губу.
— Экземпляры моих предыдущих книг и все мои наброски здесь, в машине. Может быть, вам будет интересно взглянуть на них?..
— Как, по-вашему, почему предыдущие издания провалились? — спросил Олджи, проигнорировав ее предложение.
— «Басни» вышли всего через три недели после американского мультипликационного телесериала по мотивам басен Эзопа. Все магазины были забиты книжками с картинками, комиксами и рисунками для раскрасок из мультика. Это насмерть забило мою книжку. Если честно, то ее просто никто не покупал.
— А «Золушку»?
— Тоже не покупали, — уныло призналась Мадж.
— Почему? Только не говорите мне, что ее затмил непредвиденный выпуск диснеевского фильма — всего лишь тридцать лет назад. Она была неудачной?
— Не сказала бы. Рецензии на иллюстрации были хорошие. Их даже называли замечательными.
— Что-нибудь не так с текстом? Неужели вы забыли написать про отвратительных сводных сестер?
— Ну… — Мадж опустила глаза и снова стала изучать свои руки. — Одним словом, да.
— Это было довольно неосторожно.
— Я просто хотела посмотреть на историю с другой стороны, — выпалила она, защищаясь. — В наше время так много разводов, и у многих детей есть сводные сестры. Так вот, я подумала, что нечестно изображать их всех в таком невыгодном свете.
Брови Олджи приподнялись, и он сухо спросил:
— Значит, вы написали политически правильную версию сказки?
— Э-э… Мне кажется, можно расценить и так.
— А вам никогда не приходило в голову, что история, которая выдержала проверку временем, может содержать более глубокие истины? Например, эта сказка является единственным утешением для тех детей, которых обижают сводные братья и сестры, и она помогает им преодолевать их обиды.
Мадж изумленно взглянула на Олджи.
— Может быть, вы бросите хотя бы беглый взгляд на мою работу? Я могла бы принести ее из машины.
Он отрицательно качнул головой и начал складывать все обратно в корзинку.
Мадж утомленно вздохнула и поднялась с пледа.
— Все бесполезно, — обреченно пробормотала она себе под нос.
— Можно подумать, что решается вопрос вашей жизни и смерти, — проговорил Олджи.
Мадж посмотрела на Олджи огромными ярко-зелеными глазами, полными безысходного отчаяния.
— Что я сделала не так на этот раз? — устало спросила она.
Олджи протянул руку и мягко коснулся ее полной нижней губы подушечкой пальца.
— Вы позволили мне поцеловать себя, — сказал он осуждающе, его брови собрались в угрожающую складку над прямым носом.
— Но… Мистер Вэнс… Олджи, это нечестно. Кажется, у меня не было выбора.
— Потому что вы для меня сексуально привлекательны?
— Я… Думаю, что да. Но только на уровне инстинкта.
— Есть какой-то другой уровень?
— Ох, не путайте меня снова, — взмолилась Мадж. Вдруг глаза девушки стали наполняться слезами, а нижняя губа, еще хранившая тепло от прикосновения Олджи, искривилась. Всеми силами пытаясь скрыть свои слезы, Мадж засунула руки в карманы джинсов и зашагала через поле к машине.
Быстрая ходьба не смогла успокоить. Как только она опустилась на водительское кресло, из глаз
