Перси как-то странно посмотрел на нее, и на мгновение Каролине показалось, что он действительно собирается сказать ей в ответ что-то приятное. Но он только фыркнул.
— Ты права. В это трудно поверить.
В этот момент Каролина решила расстаться с последними крохами сочувствия и направилась к двери. Взявшись за ручку, она напоследок оглянулась и сказала:
— Увидимся через шесть недель, когда я вернусь за своим наследством.
— И вернуть долг, — напомнил он.
— И вернуть долг, — повторила она и добавила:
— С процентами.
— Отлично.
— С другой стороны, — сказала Каролина скорее самой себе, — может быть, я найду возможность уладить свои дела без того, чтобы снова встречаться с Пруиттами. Все можно сделать через адвоката и…
— Это даже лучше, — перебил ее Перси.
Каролина тяжело вздохнула и вышла из комнаты. Перси никогда не изменится. Он грубиян, эгоист, и даже то, что он чуть лучше своего отца, не делает его меньшим негодяем.
Она заспешила по темному коридору к лестнице, ведущей наверх, — там находилась ее комната. По странному совпадению все опекуны селили ее на чердаках. А Оливер оказался хуже всех, выделив ей пыльный закуток с низким потолком и крошечным окошком. Но если он намеревался сломить ее волю, то его постигла неудача. Каролине нравилось ее новое жилище. Выше было только голубое небо. Она слышала шум дождя, который барабанил по крыше, а весной прямо ей в окно деревья протягивали ветви с набухшими почками. Среди листвы вили гнезда птицы, а по подоконнику иногда расхаживали воробьи.
Складывая наиболее ценные вещи в маленький саквояж, она на мгновение остановилась, чтобы посмотреть в окно. Вечер был безоблачный, и небо удивительно чистое. Вероятно, будет звездная ночь. «Посмотри вон на ту, — сказала бы Кассандра Трент. — Она самая яркая на небе. И видна отовсюду. Видишь Медведицу?» Их прогулки всегда заканчивались одинаково.
Кассандра говорила: «Каждая звезда — особенная. Ты знаешь это? Иногда они выглядят одинаково, но на самом деле каждая из них отличается от другой. Как и ты. Ты самая необыкновенная девочка во всем мире. Никогда не забывай об этом».
Каролина была слишком маленькой, чтобы понять, что мать умирает, но она дорожила ее последними уроками. Как бы одиноко и тоскливо ни было у нее на душе — а за последние десять лет у нее было много поводов чувствовать себя одинокой и несчастной, — стоило Каролине взглянуть на небо, как мир и покой воцарялись в ее душе.
Каролина в последний раз окинула взглядом комнату, бросила в саквояж несколько свечей и вышла в коридор. В доме было тихо: слуг отпустили. Видимо, Оливеру не нужны были свидетели того, как Перси попытается ее изнасиловать. Ее опекун всегда был предусмотрителен. Оставалось лишь удивляться, почему он не осуществил свой план раньше. Он, должно быть, знал, что ему не удастся заставить ее выйти замуж за Перси, если тот не овладеет ею. А с приближением дня рождения Каролины им все больше овладевала тревога.
И Каролиной тоже. Если бы ей пришлось выйти замуж за Перси, она бы умерла, как театрально это ни звучит. Видеть и слышать его каждый день всю оставшуюся жизнь — что могло быть хуже!
Пробираясь через холл к входной двери, она увидела новый подсвечник, величественно возвышающийся на краю стола. Оливер хвастался им всю неделю. «Чистое серебро, — говорил он. — Настоящее произведение искусства». Каролина едва не застонала. Оливер не мог позволить себе подсвечники из чистого серебра, пока не был назначен ее опекуном.
Господи, она была бы счастлива поделиться наследством или даже отдать все, если бы попала в дом и семью, где бы ее любили, заботились о ней. Если бы нашелся кто-то, кто видел бы в ней не просто рабочую лошадь со счетом в банке.
Каролина поспешно вынула свечи из настоящего пчелиного воска и положила в саквояж вместо тех, что взяла в своей комнате. Если ночью в пути ей понадобится зажечь огонь, пусть это будут приятно пахнущие восковые свечи, которые Оливер приберег для себя.
— Чертовски здорово, что сейчас не зима, — прошептала она, выбегая на улицу и радуясь, что ночь теплая. Конечно, чтобы быстрее покинуть Гэмпшир, лучше ехать верхом, но у Оливера всего две лошади, и обе они сейчас впряжены в его карету, на которой он, как обычно, раз в неделю, уехал играть в карты к соседу-сквайру.
Каролина попыталась найти в этом преимущества и убедить себя, что ей будет легче спрятаться, если она пойдет пешком. Конечно, получится не так быстро, а если она встретится с разбойниками…
Она вздрогнула. Женщина без спутников — это всегда очень подозрительно. Ее светло-каштановые волосы, казалось, отражали лунный свет, несмотря на то что она постаралась как можно тщательнее спрятать их под шляпкой. Было бы лучше одеться юношей, но не оставалось времени. Вероятно, ей следует направиться к побережью, в ближайшую гавань. Это не слишком далеко. Она отправится в морское путешествие, и Оливер за шесть недель не успеет ее разыскать.
Значит, на побережье. Но ей нельзя идти по большим дорогам — ее могут увидеть. Она повернула на юг и пошла полем. До Портсмута всего пятнадцать миль. Если она пойдет быстро, то к утру будет на месте. Там она закажет каюту и доберется до другой части Англии. Каролине не хотелось уезжать из страны, потому что через шесть недель ей предстояло заявить свои права на наследство.
Но чем ей заниматься все это время? Она так давно не была на людях, что не знала, подойдет ли для какой-нибудь приличной работы. Каролина полагала, что из нее получилась бы неплохая гувернантка, но на поиски хорошего места могли уйти все шесть недель. К тому же ей было неловко устроиться гувернанткой, а через пару недель уйти.
Она умела готовить, и ее опекуны сделали все, чтобы она научилась убирать дом. Может, за комнату и еду ей удастся устроиться горничной в какую-нибудь захудалую гостиницу?
Она утвердительно кивнула. Конечно, убирать за постояльцами не самое приятное занятие, но только оно давало надежду прожить эти несколько недель. А сейчас надо побыстрее покинуть окрестности Гэмпшира. Да, она готова работать в гостинице, лишь бы находиться подальше от дома Пруиттов.
Каролина ускорила шаг. Трава под ногами была мягкой и сухой, а деревья скрывали ее от посторонних глаз. Хотя на дороге ночью немного путников, но надо быть осторожной.
Она быстро шла к Портсмуту, и единственным звуком был шорох травы под ее туфлями. Пока…
Что это было?
Каролина оглянулась, но ничего не увидела. От испуга ее сердце бешено заколотилось. Она могла поклясться, что слышала какой-то звук.
— Наверное, еж или заяц, — прошептала она и приказала себе:
— Иди вперед. Ты должна к утру быть в Портсмуте. — Каролина пошла так быстро, как это только было возможно в лесной темноте. И тут…
Она снова обернулась и машинально сжала в руке пистолет. На этот раз она не сомневалась, что слышала посторонний звук.
— Я знаю, что ты здесь! — с вызовом произнесла она, хотя ноги у нее дрожали от страха. — Покажись, или ты трус!
Раздался шелест листвы, и из-за дерева показался мужчина. Он был весь в черном, от рубашки до башмаков. Высокий, широкоплечий, черноволосый. И в руке он держал пистолет, направленный ей прямо в сердце.
Глава 2
Блейк Рейвенскрофт не знал, какую женщину он увидит, но явно не такую. Он полагал, что она должна быть худой, кокетливой, по-кошачьи гибкой, а перед ним стояла высокая, крепкая, с прямой спиной и пристальным взглядом девушка.
