посторонним, и вместе с тем он не отрывал глаз от ее лица.
— Блейк?
Он уже стоял прямо перед ней. Подняв руку, он коснулся ее щеки с такой любовью, что Каролина задрожала.
— Что-то случилось?
— Нет, нет.
— Тогда что…
Но он не дал ей закончить и, схватив в объятия, с настойчивой нежностью прижался губами к ее рту. Одна его рука перебирала ее волосы, а другая скользнула вниз по спине.
Блейк прижал ее к себе с такой силой, что Каролина смогла только со стоном произнести его имя.
Казалось, это слово освободило Блейка от какого-то заклятия, потому что он внезапно застыл, тряхнул головой и отступил назад.
— Прости меня, — сказал он. — Не знаю, что на меня нашло.
— Простить? — Каролина от удивления широко открыла глаза. Он поцеловал ее так, что она теперь еле держится на ногах, а потом остановился и просит прощения?
— Со мной случилась очень странная вещь, — сказал он больше себе, чем ей. — Я чувствовал, что обязан поцеловать тебя.
— И все? — не сдержавшись, выпалила она.
Блейк улыбнулся.
— Сначала да, но сейчас…
— Что сейчас?
— Какая ты нетерпеливая, малышка.
Каролина даже притопнула ногой.
— Блейк, если ты не…
— Если я не?.. — Его улыбка стала просто дьявольской.
— Не заставляй меня говорить об этом, — сказала Каролина, краснея.
— Я думал, мы прибережем это до следующей недели, — сказал Блейк. — В конце концов, ты еще так невинна. Но сейчас мне кажется, что тебе лучше убежать.
— Убежать?
— И быстрее.
— — Зачем?
— Скоро узнаешь.
Каролина повернулась к двери.
— А что, если я хочу, чтобы меня поймали?
— О, ты определенно этого хочешь, — ответил он, 'надвигаясь на нее с дикой грацией хищника.
— Тогда зачем убегать? — чуть задыхаясь, спросила Каролина.
— Так веселее.
— Хм. — Она выскочила в холл и бросилась к лестнице на второй этаж.
Блейк последовал за ней.
— Боже мой! — Каролина, смеясь, устремилась вверх по ступенькам.
Блейк догнал ее на площадке, подхватил на руки и внес в спальню.
Потом захлопнул дверь и принялся доказывать ей, что быть пойманной намного интереснее, чем бежать.
Глава 22
Медовый месяц закончился через несколько дней. Настало время охоты за Оливером.
Никогда еще Блейку так не претила работа в военном министерстве. Он больше не интересовался погоней за преступниками; все, чего ему хотелось, — это гулять с женой по песчаному берегу. Он не хотел подставлять себя под пули — намного больше ему нравилось смеяться и подставлять себя под поцелуи Каролины.
А больше всего ему хотелось испытывать головокружительное ощущение влюбленности.
Как приятно наконец признаться себе самому — он влюблялся в свою жену.
Он чувствовал себя так, словно прыгнул со скалы и с улыбкой ожидает приближения земли. Он вообще улыбался в самое неподходящее время, смеялся невпопад и глупо тревожился, когда не знал, где сейчас его жена. Словно он стал королем мира, изобрел лекарство от всех болезней и научился летать — и все в один день.
Блейк никогда не думал, что можно приходить в восторг, глядя на другого человека. Он обожал смотреть, как меняется выражение лица Каролины, любоваться мягким изгибом ее губ, когда она радовалась, или нахмуренными бровями, когда она была в недоумении.
Ему нравилось смотреть на нее, когда она спала и ее мягкие каштановые волосы покрывали подушку. Ее грудь мерно поднималась и опускалась, и она выглядела такой хрупкой и спокойной. Однажды он спросил, исчезают ли ее тревоги, когда она спит.
Ее ответ согрел ему сердце.
— У меня больше нет тревог.
И Блейк понял, что и его тревоги в конце концов исчезли. А причина заключалась в том, решил он, что Каролина обладает удивительной способностью находить смешное в самых обычных ситуациях. К тому же она умела скорчить такую гримаску, что Блейк частенько хохотал до слез.
Вечером она, как обычно, готовилась ко сну. Из ванной — ее ванной, как утверждала Каролина, так как она прожила в ней почти неделю, — доносилось тихое пение.
Блейк уже лежал в постели, подложив под спину подушки.
Завтра они с Джеймсом отправятся арестовывать Оливера Пруитта и его сообщников. Они распланировали дело до мельчайших подробностей, но Блейк все равно чувствовал себя неуютно. Он сильно нервничал. Он знал, что готов к этой операции, но оставалось слишком много мелочей, из-за которых все могло пойти наперекосяк.
И никогда еще Блейк не чувствовал, что может потерять так много.
Когда Марабелл была жива, они были молоды насчитали себя бессмертными. Работа в военном министерстве казалась друзьям приключением, и им никогда не приходило в голову, что в их жизни может случиться что-то трагическое.
Но потом погибла Марабелл, и ему стало все равно, смертей он или нет. Он не нервничал перед заданием, потому что не беспокоился, чем оно закончится для него. Разумеется, ему хотелось увидеть своими глазами, как накажут предателей Англии, но если по какой-либо причине он не дожил бы до этого.., что ж, это не стало бы для него большой потерей.
Сейчас все было иначе. Больше всего на свете он хотел завершить свою миссию. Он хотел жить с Каролиной, смотреть, как она бродит по розарию, и каждое утро видеть ее лицо рядом на подушке. Он хотел заниматься с ней любовью и ждать появления их первого ребенка.
Блейк хотел всего, что ему могла предложить жизнь, и теперь был напуган, потому что знал, с какой легкостью будущее может быть украдено у него.
Всего одна меткая пуля.
Блейк заметил, что Каролина замолчала. Раздался плеск, затем довольно подозрительная тишина.
— Каролина? — позвал он.
Она высунулась из-за двери. Вокруг ее головы был повязан черный шелковый шарф.
— Ее здесь нет, — сказала она с сильным акцентом.
Блейк приподнял бровь.
— А кто же тогда ты? И где моя жена?
Она соблазнительно улыбнулась:
