Глава 7
Пятый вечер: воскресенье, 29 декабря 1929 года
В которой у Козерога отрастают четыре рога, Икс ставит пятно, а размышления о применении числа «двенадцать» не приводят ни к чему
Луриа вошел, когда они завтракали. Один взгляд на его сдвинутые брови поведал Эллери, что сегодня утром у лейтенанта неподходящее настроение для рассматривания рождественских коробочек.
— Прошу всех собраться в библиотеке, — без предисловий объявил Луриа. — Где Гардинер?
— В городе, в церкви, — ответил Крейг.
— Пусть тоже придет в библиотеку, когда вернется.
Сидя за библиотечным столом, Луриа все утро допрашивал их с пристрастием, делая заметки в толстой записной книжке. Эллери, который отчитывался последним, позднее обнаружил, что туда не было добавлено ничего нового. У Луриа, как и у любого полисмена на его месте, не оставалось иного выбора, как только снова идти по проторенной дороге. «Вы никогда не видели этого человека раньше?..», «Где и когда вы находились утром прошлого вторника?..». Et cetera ad nausem[52].
Когда лейтенант Луриа захлопнул книжку и поднялся, Эллери сообщил:
— Между прочим, после того, как вы ушли прошлой ночью, Джон Себастьян обнаружил четвертую подарочную коробку в своей спальне.
Луриа снова сел и снова встал.
— Это не важно! — После паузы он спросил: — Что в ней было?
— Маленький белый частокол — изящнейшая вещица — и намек на грядущее зло.
— Чушь собачья! Вы все окончательно рехнулись. Я ухожу.
— Погодите, лейтенант. Что нового насчет мертвеца?
— Большое ничего. Никаких сведений ни по фотографиям, ни по описанию, ни по отпечаткам. Думаю, в полиции на него нет досье. Во всяком случае, он не из этих краев, насколько нам удалось выяснить. Ну и как вам все это нравится? У меня голова идет кругом!
Вскоре после ленча Эллери позвонили из Нью-Йорка. Он взял трубку в библиотеке, закрыв дверь.
— Докладывает инспектор Квин, — послышался голос отца. — Как желаете выслушать ваш гороскоп, мистер Квин, — напрямик или обиняком?
— Только напрямик, — мужественно ответил мистер Квин.
— Ты говорил, что Расти Браун сделала эскизы восьми мужских зажимов для денег и четырех дамских брошей — каждый со своим знаком зодиака?
— Совершенно верно.
— Твоя арифметика подкачала. Восемь плюс четыре — двенадцать; по крайней мере, так меня учили в школе. Но в мастерской Мойлана сообщили, что они изготовили тринадцать предметов. — Так как на другом конце провода молчали, инспектор осведомился: — Что с тобой, Эллери? Ты не свалился замертво?
— Прихожу в себя после сердечного приступа, — слабым голосом отозвался Эллери. — Говоришь, тринадцать? Так было заказано? Ошибки быть не может?
— У Мойлана ошибок не допускают.
— Тогда скажи вот что. — Голос Эллери окреп. — Тринадцатый предмет тоже имел знак зодиака — фактически был дубликатом одного из двенадцати?
— Да. Это был...
— Подождите, почтенный родитель. Позвольте мне угадать самому. Дублированный предмет был в форме козла? Точнее, Козерога? Два зажима для денег со знаком Козерога. Угадал?
— Потрясающе! — Инспектор был искренне удивлен. — Откуда ты знаешь, сынок?
— Тебе известны мои методы, — скромно сказал Эллери. — Ладно, от тебя у меня нет секретов. День рождения Джона Себастьяна 6 января. Это попадает под знак Козерога.
— Но как ты догадался, что дубликатом был зажим для Себастьяна?
— Это длинная история не для телефонного разговора, папа. У меня к тебе еще одно поручение. Ты меня слышишь?
— Слышу, — мрачно отозвался инспектор Квин. — Иногда меня удивляет, почему я не присылаю тебе ежемесячный счет. Что на этот раз?
— У тебя есть подходящий человек для нудной конфиденциальной работенки в течение пары дней? Например, сержант Вели?
— Просишь у меня мою правую руку? Ладно. Что тебе нужно от Вели?
— Я хочу, чтобы он покопался в обстоятельствах рождения Джона Себастьяна.
— Рождения?
— Вот именно. Я знаю следующее. Родителями Джона были мистер и миссис Джон Себастьян из Рая, штат Нью-Йорк. Миссис Себастьян звали Клер. Вечером 5 января 1905 года... ты записываешь?
— Да, сэр, — вздохнул инспектор. — 1905 года...
— Себастьяны возвращались на автомобиле из Нью-Йорка во время снегопада. Возле Маунт-Кидрона они попали в катастрофу, в результате которой у миссис Себастьян произошли преждевременные роды. Она умерла, произведя на свет мальчика. Отец Джона умер примерно через неделю вследствие полученных травм. Это все, что мне известно. Я хочу знать больше о катастрофе, а об accouchement[53] — гораздо больше.
Эллери нашел Расти позади дома. Джон наблюдал, как Валентина, Мариус и Эллен соревнуются в лепке снеговика. А Расти наблюдала за Джоном, который отнюдь не выглядел довольным.
Эллен окликнула Эллери, но он всего лишь улыбнулся, помахал ей рукой и обратился к Джону:
— Могу я позаимствовать твою невесту на пару минут?
— Если ты не будешь пытаться отговорить ее выходить за меня замуж. Кстати, ты тоже влюблен в нее?
— Безумно, — ответил Эллери и отвел Расти в сторону.
Розовые щеки Эллен стали пурпурными, а когда Мариус сказал ей что-то, она схватила две горсти снега и швырнула в него.
— Не знаю, зачем я вам понадобилась, — заметила Расти. — Ведь я неприступна, в отличие от Эллен.
— Потому что Эллен не может ответить на вопрос, который я хочу задать, — сказал Эллери, — а вы можете.
— Какой вопрос?
— Почему вы не упоминали о тринадцатом подарке со знаком зодиака?
— Разве я о нем не упоминала?
— Нет.
— Ну, я действительно его заказала. Он был дубликатом подарка Джона.
— А почему вы заказали дубликат?
— Потому что меня попросил Джон. Есть еще вопросы, мистер Квин?
— Только один. Зачем понадобились Джону два зажима для денег с Козерогом?
— Возможно, потому, что 6 января он получит слишком много денег, но это всего лишь догадка, — холодно отозвалась Расти. — В действительности, Эллери, я не знаю причины.
— И не спрашивали о ней?
— Конечно, спрашивала.
— Ну и каковы были объяснения Джона?
— Он засмеялся, поцеловал меня и напомнил, что мы еще не женаты. Почему бы вам не спросить его самого?
— Пожалуй, я так и сделаю, несмотря на риск быть поцелованным.
