Эллери быстрым движением схватил ее запястье и выбил пистолет, а Китс поймал его на лету. Гроув со сдавленным возгласом сделал несколько шагов в сторону матери. Делия Приам даже не шелохнулась. Роджер Приам разглядывал столик перед собой. Пуля разбила вдребезги бутылку красного вина в двух дюймах от его ладони.
— Боже мой! — прошептал он. — Она почти попала в меня. В меня!
— Что за дурацкие выходки, мисс Хилл! — воскликнул Китс. — Я могу арестовать вас за покушение на убийство человека.
Лаурел переводила безумный взгляд с пистолета в руках лейтенанта на неподвижную Делию. Эллери почувствовал, как судорожно бьется у него под рукой пульс Лаурел, словно сердце ее готово было остановиться.
— Сожалею, миссис Приам, — услышал он голос Китса, — я вовремя не сообразил, что у нее есть оружие. Это так на нее не похоже! Я должен вас просить пройти с нами и подписать протокол.
— Не глупите, лейтенант, — ответила Делия.
— То есть?
— Я не имею никаких претензий к этой девушке.
— Но, миссис Приам, она пыталась убить…
— Меня! — заревел Роджер Приам.
— Нет, именно я была ее мишенью, — голос Делии Приам лишился своего роскошного тембра. — Она не права, но я понимаю, как можно решиться на такой поступок, когда теряешь того, кого любишь. Мне бы ее мужество! Гроув, да что ты так таращишь глаза? Я полагаю, у тебя хватит ума не пенять Лаурел за ее поступок и не бросать ее. Ей, видимо, понадобилась не одна неделя, чтобы собраться с духом. И все равно пришлось даже напиться, чтобы обрести решимость. Она славная девушка, Гроув. И ты нужен ей. И я знаю, что ты влюблен в нее.
Лаурел как-то сразу осела, словно кости ее разом утратили твердость. Она тихо вздохнула и больше не издала ни звука.
— Кажется, — пробормотал Эллери, — эта славная девушка немножко потеряла сознание.
Макгоуэн вышел из оцепенения. Он принял из рук Эллери безжизненное тело Лаурел и, дико озираясь, пошел к двери. Она распахнулась перед ним: там стоял улыбающийся Уоллес.
— Все будет хорошо, — Делия пошла следом. — Я позабочусь о ней.
Они смотрели, как она поднималась вслед за сыном: спина прямая, голова высоко поднята, губы дрожат…
Глава XIV
К вечеру тринадцатого июля были собраны все необходимые сведения.
— Или я круглый болван, — с убитым видом заявил Китс, — или вы — ясновидец. Я до сих пор не могу взять в толк, как вам удалось обо всем догадаться, не имея практически никаких фактов?
Эллери только рассмеялся в ответ.
— Вы когда назначили встречу с Приамом и с остальными?
— В восемь.
— Значит, у нас есть время выпить в честь успешного завершения дела.
Они появились у Приамов, когда часы отбивали восемь. Их встретили Делия, ее отец, Макгоуэн и молчаливая Лаурел. Роджер Приам тоже был там, специально разодетый для такого случая. На нем был зеленый бархатный пиджак свободного покроя и рубашка с накрахмаленными манжетами. Даже борода и волосы были аккуратно расчесаны. Создавалось впечатление, что он приготовился к чему-то очень важному и необыкновенному и намерен встретить это при полном параде, как принц крови — коронацию. Альфред Уоллес держался в тени, отрешенный и недоступный, со своей обычной, слегка напряженной улыбкой на красивом лице.
— Мы вынуждены отнять у вас немного времени, — начал лейтенант Китс, — но я надеюсь, что скучать вам не придется. Я тут присутствую лишь для соблюдения необходимых формальностей. Командовать парадом будет Куин.
Он отступил назад к стене и занял позицию, удобную для наблюдения за лицами присутствующих.
— Парадом? Каким таким парадом? — в голосе Приама появились нотки прежней воинственности.
— Скорее даже не парадом, а мирной демонстрацией с откровенным обменом мнениями на самом высшем уровне, — уточнил Эллери. Приам широко раскрыл глаза. Он один изо всех присутствующих чувствовал себя более-менее непринужденно, если не считать обычного для него скрытого раздражения. Но в его маленьких глазах вспыхнул интерес.
Приам расхохотался.
— А когда вам взбрело в голову вот так попусту потратить свое время, — о моем времени вы не подумали? Почему я должен бросать ради вашей болтовни свои дела: я не просил вашей помощи, не прошу и не буду просить. Никакой информации вы от меня не дождетесь.
— А мы собрались здесь для того, чтобы дать, а не получать информацию.
— Неужели? — иронически скривился он.
— Мистер Приам, нам все известно.
— Что — все?
— Ваше настоящее имя, например. И Лендера Хилла тоже. Мы знаем, откуда вы с Хиллом прибыли в Лос-Анджелес в 1927 году и чем вы занимались до этого. Все это нам хорошо известно и еще многое другое. К примеру, мы также знаем имя человека, чья жизнь была тесно связана с вашей до 1927 года, и кто пытается сейчас убить вас.
Бородатый хозяин дома крепко вцепился в ручки своего кресла. Но больше никак не прореагировал на сказанное. Его лицо было непроницаемо. Китс, наблюдавший происходящее со стороны, видел Делию Приам, сидящую прямо и неподвижно, как на театральной премьере. Он видел легкое беспокойство, промелькнувшее в глазах старого Кольера. Всепоглощающее внимание Макгоуэна. Низменную улыбку на губах Уоллеса. И оживленный румянец, постепенно начавший возвращаться на серые щеки Лаурел.
Эллери продолжал:
— Я даже могу сказать вам, что было в той коробке, которую вы получили тогда же, когда Хилл обнаружил мертвого пса.
Приам не выдержал:
— Вот уж наглое вранье! Я собственноручно сжег эту коробку вместе с содержимым в тот же день, как получил ее. Вот в этом самом камине! А все остальное, что вы намерены нам сообщить, наверно, пустое бахвальство в этом же роде? Впервые слышу такую наглую ложь!
— Я отвечаю за свои слова мистер Приам.
— И вы продолжаете утверждать, что знаете, что было в коробке?
— Я знаю, что в ней было.
— Из миллионов возможных вещей вы в состоянии назвать единственную, так что ли! — Приам криво усмехнулся. — Ценю ваше самообладание, Куин. Вы бы славно играли в покер. Но в этой игре я и сам не промах. Итак — ставки сделаны. Ваш ход — что там было?
Приам поднес стакан виски к губам.
— Там было что-то похожее на мертвого угря.
Произнеси Эллери что-нибудь вроде: «Похоже на живого единорога» — и то реакция Приама не была бы столь бурной. Он швырнул стакан на столик, так что виски выплеснулось прямо ему на бороду. Пена выступила на трясущихся губах.
Насколько мог заметить Китс, остальные тоже были в замешательстве. Даже Уоллес лишился своей обычной улыбки, хотя тут же поспешил вернуть ее на прежнее место.
— Я почти с самого начала был убежден, — невозмутимо продолжат Эллери. — Что «предупреждения», если пользоваться терминологией записки Хиллу, являются звеньями одной логической цепи. Отдельными, но взаимосвязанными. Так оно и оказалось. Они — результат грандиозного и
