— Он совсем… — Язык на секунду отказался повиноваться Приаму. Затем он собрался слухом и закончил: — Он мертв?
— Управление? — раздался голос Китса. — Это Китс из Голливуда, здесь убийство. Да, дело Хилла и Приама. Роджер Приам только что застрелил Альфреда Уоллеса, своего секретаря и компаньона… насмерть… Да-да. Прямо в сердце. Я сам видел в окно…
— Насмерть, — повторил Приам. — Насмерть. Он мертв!.. Но ведь это была самозащита. Вы сами видели — если вообще что-либо видели… Он тайком пробрался сюда. Я слышал. И притворился спящим. Да, я всегда был начеку! — Его голос дрогнул. — Неужели вы не видели, как он целился в меня? Я схватил его за руку и отвернул дуло в сторону! Это была самозащита…
— Все мы видели… — спокойно произнес Эллери.
— Вот и славно! Вы все видели. Он мертв. Ну и черт с ним! Уоллес… пытался убить меня, надо же! Слава Богу, что все разрешилось. Наконец-то.
— Да, — между тем говорил Китс в телефонную трубку. — Когда?.. Хорошо, не к спеху. — Он нажал на рычаг.
— Вы слышали, что сказал мистер Куин? — как заведенный бубнил Приам — Он все видел, лейтенант…
— Я знаю, — Китс подошел к одеялу на полу и приподнял за один угол. Затем опустил, вытащил сигарету и закурил. — Надо подождать. — Он глубоко затянулся.
— Да-да, конечно, лейтенант! — Приам нажал какую-то кнопку, задняя часть его ложа поднялась вертикально, а передняя опустилась, образуя кресло. Он пошарил в одном из многочисленных ящиков сбоку. — Выпить не желаете? — предложил он. — Составьте мне компанию. В честь благополучного завершения! — Он грубо заржал — Честно говоря, даже я слегка струхнул!
Эллери бродил по комнате, пощипывая кончик уха и потирая затылок. Между его бровями залегли глубокие складки.
Китс молча курил и наблюдал за ним.
— Надо отдать ему должное, — бубнил Приам, дрожащими руками управляясь с бутылкой и стаканом. — Альфред Уоллес… Надо же, и профиль совсем другой. Я и не узнал его. Чисто, чисто сработано! Комар носа не подточит. Все время вел двойную игру, да небось посмеивался в кулак! Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Не так ли? — Он с торжествующей улыбкой приподнял полный стакан виски, но глаза его все еще горели дикой злобой. Он разом опрокинул содержимое себе в глотку. Когда Роджер ставил стакан на место, руки его больше не тряслись.
— И вот где он, а где — я. Так в чью же пользу игра? — Голова его свесилась на грудь, и он погрузился в молчание.
— Мистер Приам, — позвал Эллери.
Тот не отвечал.
— Мистер Приам?!
— А? — Приам вскинул голову.
— Меня беспокоит один момент. Игра окончена, так, может, теперь вы раскроете перед нами карты?
Приам внимательно взглянул на него. Затем с нарочитой медлительностью снова наполнил свой стакан.
— Что ж, мистер Куин, это зависит от вас, — ответил он. — Если вы рассчитываете, что я намерен подтвердить ту брехню, что наслушался от вас, а какой-нибудь ваш писарь у меня на террасе втихаря состряпает протокольчик, то напрасно стараетесь. А если серьезно, то да, были у нас разборки с Адамом. Уж не знаю с чего, люди добрые, но этот парень явно спятил. Во время плавания. Совсем с ума сошел.
Он начал гоняться за мной и моим напарником по палубе «Бигля» с мачете[13] в руках. Мы как раз стали на якорь у какого-то поганого островка, поэтому мы оба спрыгнули за борт, вплавь добрались до берега и спрятались в лесу. Ночью налетел ураган и унес «Бигль» в открытое море. Больше мы ни корабля, ни Адама не видели. А я с напарником нашел сокровища, сделал плот и увез их на нем.
Мы поменяли имена на Хилла и Приама и скрывались два года для того, чтобы вдруг объявившийся каким-нибудь чудом Адам не смог предъявить никаких прав на треть добычи — ведь именно он снарядил корабль и сделал заявку на использование этого острова. К тому же он спятил и, если даже на деньги ему было плевать, у него все еще могло остаться желание нас убить. Вот и все, дорогие друзья. И никаких таинственных преступлений на необитаемых островах! — Он усмехнулся и проглотил второй стакан. — Это мое последнее слово.
Китс разглядывал его с долей восхищения.
— Лихо закручено, ничего не скажешь! Но если это ваше последнее слово, то нам еще есть что сказать.
— А чего же вам еще, мистер Куин? — сделал широкий жест рукой Приам. — Вы задавали вопросы, и получили ответ. Что еще за проблемы?
— А записка Адама, посланная Лендеру Хиллу? — сказал Эллери.
— Записка? — поднял брови Приам. — Да какие еще к черту могут быть проблемы с этой проклятой запиской?
Эллери вытащил из нагрудного кармана сложенный листок.
— Вот копия с записки, сделанная Хиллом, — сказал он. — Полагаю, что всем нам будет полезно освежить в памяти ее содержание, так что зачитаю вслух.
— Валяйте! — махнул рукой Приам, но глаза его округлились от неожиданности.
— «Вы полагали — я умер», — читал Эллери. — «Исчез с лица земли. Вы убили меня».
— Ну, что я говорил? — воскликнул Приам. — Бред сумасшедшего!
— «Вы убили меня», — повторил Китс. — Он что, ураган в виду имеет, мистер Приам? — лейтенант улыбался.
— Вот на этом-то он и помешался! Я помню как, он гонялся за нами по палубе, размахивая мачете над головой и вопил, что мы хотим прикончить его. Хотя все время сам пытался зарезать нас. Поспрашивайте у ваших психиатров. Они подтвердят — мания. — Приам, довольный, откинулся на спинку кресла. Надеюсь, это все, что беспокоило вас, мистер Куин.
— Что-что? Ах да! Нет, не все, мистер Приам. Эллери снова пробежал глазами текст. — Меня еще беспокоит стиль.
— Что-о?!
— Манера, в которой написана записка. Подбор слов.
Приам выглядел слегка обескураженным.
— А в чем, собственно, дело?
— Дело-то весьма странное, мистер Приам! Я готов поклясться, что впервые в жизни встречаю такой необыкновенный набор слов. Сколько всего их в записке, мистер Приам?
— Откуда мне-то знать?!
— Девяносто девять, мистер Приам.
Приам бросил взгляд в сторону Китса. Но тот курил с видом человека, слишком долго отказывавшего себе в таком удовольствии, а лицо Эллери выражало лишь строгую сосредоточенность. Приам пожал плечами.
— Ну девяносто девять. Не пойму. Какая разница?
— Эти девяносто девять слов, мистер Приам, состоят из трехсот девяносто семи букв английского алфавита.
— Ну и что из этого? — В хриплом голосе Приама появились вызывающие нотки. — Что вы этим хотите сказать? Что вы умеете считать?
— Я хочу сказать, и доказать, мистер Приам, что в этой записке не все в порядке, — сказал Эллери. — В моем деле слова — один из основных инструментов. Я не только сам пишу много слов, но еще больше читаю, иногда с завистью — слова, написанные другими. Поэтому я обладаю достаточным опытом, чтобы прийти к следующему выводу: впервые в жизни моим глазам предстает английский текст, неважно какого качества, но состоящий из целых девяносто девяти слов, включающих в себя почти четыре сотни букв,
