Лаурел резко оборвала ее:
— Пришла, чтобы поговорить об этой собаке, Делия. И, конечно, о записке. А ты что, по тому же самому вопросу?
— Что за дурацкие предположения!
— Значит — да?
— Конечно — нет, милая моя. Я прочла о мистере Куине в газетах как раз в тот момент, когда меня весьма обеспокоила одна вещь.
— Сожалею, Делия. Наверное, я ошиблась.
— Мистер Куин, я загляну попозже.
— Миссис Приам, имеет ли эта обеспокоившая вас вещь отношение к смерти отца мисс Хилл?
— Я не знаю. Может быть.
— Ну, в таком случае мисс Хилл не будет возражать против вашего присутствия. Я вторично приглашаю вас войти и присесть.
Она медленно прошествовала через комнату упругой походкой. Пока Эллери устанавливал для нее кресло, он смог рассмотреть Делию во всех подробностях. Когда она уселась, ее обнаженная спина оказалась так близко от Эллери, что он мог коснуться ее легким движением пальцев. И он чуть было не сделал этого.
А Делия, казалось, вообще не замечала его волнения и того впечатления, которое производила. Она разглядывала Эллери с ног до головы, словно манекен в витрине универмага. Видимо он не представлял для нее никакого интереса, не больше, чем манекен.
— Выпьете что-нибудь, миссис Приам?
— Делия не пьет, — все так же деланно непринужденным тоном вмешалась Лаурел. Два колечка дыма вырвались из ее ноздрей.
— Да-да, дорогая. Мистер Куин, вино слишком ударяет мне в голову.
«А ты никогда не позволишь чему-нибудь слишком вскружить тебе голову, если только это не входит в твои расчеты, — подумал Эллери… — И если только силой не влить пару глотков крепкого мартини в этот багровый рот!» Эллери сам изумился своим мыслям. Боже, замужняя женщина, из порядочного круга, муж — инвалид, а он… Однако чего стоит одна ее упругая походка!
— Лаурел уже собиралась уходить. Знаете, я действительно заинтересовался ее рассказом. Но дело в том, что я здесь по делам чисто литературным, пишу книгу, а не…
Вырез на ее блузе мерно поднимался и опадал с каждым вздохом. Он встал и отошел к окну, так что ей пришлось повернуть голову в его сторону.
— Но если дело стоит того, чтобы потратить на него время, то я охотно, миссис Приам…
У Эллери возникло основательное подозрение, что никакой книжки он уже писать не будет. В ближайшее время, во всяком случае.
Рассказ Делии Приам с трудом проникал в сознание Эллери. Он изо всех сил старался сосредоточиться, но с ужасом замечал, что путается в деталях. В колыхании ее блузы. В манящих складках юбки, облегающей стройную талию Делии. В ее крупных, красивой формы руках, покоящихся на округлых чашечках колен, полуобхватив их. «О, Женщина с прекрасным телом…» возникли в нем слова древнего поэта. Да, словно живая античная… нет, статуя эпохи Возрождения. Чтобы взглянуть на нее, мертвец встал бы из могилы…
— Мистер Куин! Вы слушаете меня?
Эллери виновато спохватился:
— То есть, миссис Приам, вы имеете в виду тот самый день, когда Лендер Хилл нашел мертвую собаку?
— Да, в то же самое утро. Что-то вроде подарка. Иначе и не назовешь.
Лаурел так и застыла с сигаретой в руках:
— Делия! Ты не говорила, что Роджер тоже что-то получил!
— Он запретил мне сообщать кому бы то ни было. Но ты вынудила меня нарушить его запрет. Подняла такой шум вокруг мертвой собаки! Сначала в полиции, теперь вот здесь…
— Значит, все-таки ты, Делия, по тому же самому вопросу…
Женщина улыбнулась.
— Я не собиралась. Но заметила, как ты, Лаурел, ищешь фото и адрес мистера Куина в газете.
— Делия, ты просто прелесть! Никогда не знаешь, что от тебя ждать.
— Благодарю тебя, дорогая, — миссис Приам покоилась в кресле, как тигрица на вершине скалы, таинственно улыбаясь и тихо скаля зубы. Да-а, Эллери, ты, кажется, влип не на шутку…
— Значит, миссис Приам, ваш муж был напуган…
— Да, и с того дня он не перестает чего-то бояться. Он категорически отрицает это, однако если человек впадает в ярость, пытаясь убедить окружающих, что он совершенно спокоен, то все становится ясным само собой… Его что-то грызет изнутри, что-то глубоко личное… Это не похоже на Роджера. Обычно мне свойственны всякие терзания…
Как очаровательна! Бедняжка!
— Что было в коробке, миссис Приам?
— Понятия не имею.
— Мертвая собака! — выкрикнула Лаурел. — Еще одна мертвая собака. — Она сама в эту минуту была похожа на маленькую собачку, старательно пытающуюся взять след. Было забавно видеть, насколько жалкой выглядела она рядом с Делией Приам.
— Ну, если и собака, Лаурел, то совсем крошечная. Коробка была не больше футляра для карт.
— Никаких надписей? — спросил Эллери.
— Нет. Но на веревке, которой была обвязана коробка, болтался ярлык с надписью «Роджеру Приаму», сделанной черным мягким карандашом. — Она немного помолчала, повела роскошными плечами и спросила:
— Вы вообще слушаете, мистер Куин?
— Да-да, конечно, миссис Приам. Черным карандашом. Без адреса?
— Без. Только имя.
— И вы не знаете, что было в коробке? Даже не догадываетесь?
— Нет. Что бы там ни было, но содержимое буквально убило Роджера. Саму коробку обнаружил кто-то из прислуги, на пороге. И передал ее Альфреду.
— Альфреду?
— Ну… секретарю Роджера.
— Делия, правильно будет называть его… хотя бы напарником, не так ли? — пуская клубы дыма, иронически прищурилась Лаурел.
— Да, ты права, дорогая. Напарник, или компаньон, сиделка, помощник, секретарь — короче, человек на любой случай. Ведь мой муж, знаете, — инвалид…
— Да, Лаурел уже говорила мне. А не много ли обязанностей для одного человека, миссис Приам? Я говорю об Альфреде. Ладно, мы остановились на том, как этот мастер на все руки получил таинственную коробку. Отнес ее в комнату мистеру Приаму. А что потом? — Эллери не мог понять причины для веселья Лаурел. Она не то чтобы открыто смеялась… Но ее явно что-то весьма забавляло. Делия же, казалось, не замечала ее веселости…
— Я как раз случайно оказалась в комнате Роджера, когда вошел Альфред. Мы не знали тогда… ну, о Лендере и его «подарке» в это утро. Альфред отдал коробку Роджеру, тот приподнял край крышки и заглянул внутрь. Сначала он был сердит, потом озадачен. Закрыл крышку и приказал мне удалиться. Альфред вышел следом, и мы услышали, как Роджер запер дверь. И больше я … не видела ни этой коробки, ни ее содержимого. Роджер не пожелал сообщить мне, что в ней было и что он с ней сделал. Вообще отказывается говорить на эту тему.
— А когда вы заметили в вашем муже признаки страха, миссис Приам?
— После его разговора с Лендером на следующий день. По дороге домой он уставился в окно, не проронив ни слова. И с тех пор его явно что-то беспокоит. Особенно плохо стало через неделю после смерти Лендера.
