— Почему бы тебе не подняться и не сообщить об этом Эллен? Я должен позвонить в управление.
— Джон…
Секко уже протянул руку к трубке.
— Что, Уэс?
— Может быть, один человек сумеет пробраться в дом и схватить Фуриа, прежде чем он проснется?
— Ты имеешь в виду себя?
— Дай мне револьвер.
Секко покачал головой:
— Ты сам говорил, что Фуриа спит чутко, как кот, так что в кровати его не застигнуть врасплох. К тому же, Уэс, ты слишком возбужден и все испортишь. Это непростое дело даже для бригады. Позволь этим заняться мне.
— Но она мой ребенок…
— А ты один из моих подчиненных, Уэс. Один из них.
— Хорошо, — кивнул Мелоун. — Но клянусь тебе, Джон, если что-нибудь пойдет не так…
— А ты уверен, что сам сделаешь все как надо? — осведомился Секко.
Они посмотрели друг на друга.
— Лоуни, что там происходит?
Мелоун побежал наверх.
Вторник
Сделка
Мелоун покидал дом с чувством обреченности. «Я не имею права в этом участвовать, — думал он. — У меня нет ни униформы, ни оружия. Джон мне не доверяет. Эллен была права — мне не следовало обращаться к нему. Это не вина Джона — он выполняет свой долг. Я не должен был становиться копом. Из меня такой же коп, как и морской пехотинец. Нужно было действовать в одиночку — это не ухудшило бы ситуацию, поскольку она и так хуже некуда».
В отряде было двадцать два человека: восемь Нью-Брэдфордских полицейских, не считая шефа Секко и Мелоуна, и дюжина патрульных, вооруженных винтовками, карабинами, гранатами со слезоточивым газом и противогазами из казарм полиции штата в достаточном количестве, чтобы противостоять массовым уличным беспорядкам.
«Они не понимают, что имеют дело с психом, которому нравится убивать. Такая демонстрация силы заставит его выгнуть спину, как скунс, и выпустить струю зловонной жидкости. Он решит, что наконец сбылись его мечты о дурной славе, и отправится прямиком на тот свет, утащив с собой Бибби, а заодно и меня, так как я живым без нее не вернусь. А Эллен останутся две могилы на Нью-Брэдфордском кладбище. Бедняжка заслуживает лучшего… Если только Хинч не хочет жить сильнее, чем боится Фуриа. Жажда жизни снабдит его мозгами, с которыми ему не довелось родится, и он найдет способ одержать верх над Фуриа. Ты мой единственный козырь в этой игре, Хинч… Каждый избиратель голосует только один раз. Фуриа против меня. Фуриа против Хинча. Речь не идет о Фуриа против двадцати двух служителей закона с оружием в руках и горьким привкусом страха во рту…»
— Не беспокойся, Уэс, — сказал шеф Секко. — Все будет в порядке.
— Даешь мне письменную гарантию?
— Все зависит от нас самих, в том числе от тебя. Это наша единственная гарантия, Уэс.
После этого воцарилось молчание.
Оставив автомобили в четверти мили от Маккэби-роуд в предрассветной мгле, они начали приближаться к дому Тэтчеров с оружием, боеприпасами и противогазами, как взвод десантников, ощущая на языке вкус чужой смерти. «Конечно, патрульные дисциплинированны и умеют выполнять приказы, но если Фуриа почует запах крови…»
Оперативный план шефа Секко заключался в том, чтобы атаковать противника, пока его бдительность ослаблена. Фуриа неизвестно, что его убежище раскрыто; у него нет причин выставлять часового, так что на их стороне преимущество внезапности. Секко хорошо знал старый дом, построенный в 1799 году, — полы орехового дерева не скрипят, а лестницы покрыты плотными коврами… Бесшумно двигаясь в обуви на резиновой подошве, они ворвутся в комнату Фуриа с парой газовых баллонов и легко с ним справятся. Ребенок и женщина, по словам Хинча, спят в другой комнате — вторая группа одновременно займется ими. Женщина слишком умна, чтобы сопротивляться, а с Хинчем договорились заранее. Если Фуриа решит или сможет оказать сопротивление, его отправят в лучший мир, прежде чем он успеет сделать хоть один выстрел…
Небо начало сереть, и видимость становилась лучше. Шеф Секко велел всем сверить часы и присматривать за секундной стрелкой. Восемь человек скрывались за деревьями впереди дома, еще восемь — позади, а по трое — в кустах у боковых стен.
Люди позади дома видели, что бандиты наполовину сорвали заднюю дверь с петель. Проблема заключалась в парадной двери, которая была закрыта и, вероятно, заперта. Они подумывали о том, чтобы войти всем через заднюю дверь, но решили придерживаться первоначального плана. У патрульного сержанта Луиса Ломбарда имелись отмычка для замка и банка с маслом для петель, предотвращающим скрип. Ему дали сорок секунд на то, чтобы открыть парадную дверь.
Шестеро должны были оставаться снаружи на тот случай, если Фуриа каким-то образом вырвется из дома.
Казалось, неудача исключена полностью. И тем не менее…
За пятьдесят секунд до штурма сержант Ломбард, которому дали лишних десять секунд на приближение к дому, вынырнул из-за дерева. Это был крупный мужчина сорока трех лет, чей сын воевал во Вьетнаме. В одной руке он держал оружие, а в другой — банку с маслом и отмычку. Пригнувшись, сержант побежал на цыпочках через лужайку к парадной двери. Осталось не более трети пути, когда Фуриа выстрелил в него из нижнего окна в своей излюбленной манере — трижды с небольшой паузой между двумя первыми выстрелами. Из-за тусклого света первая пуля попала не в сердце Ломбарда, а в предплечье руки с банкой и отмычкой, а вторая — в руку с револьвером. Все три предмета упали в траву. Третья пуля просвистела над головой, угодив в дерево, за которым прятался Мелоун. Спасаясь от смерти, сержант пополз на четвереньках в обратную сторону, оставляя на траве кровавые следы.
Пару секунд царила тишина, а потом армия шефа Секко открыла огонь спереди и сзади. Окна первого этажа моментально превратились в черные дыры.
Стрельба продолжалась.
Добравшись до деревьев, сержант Ломбард вымученно усмехнулся, глядя на Шерма Хэмлина, который оттащил его в безопасное место, и потерял сознание.
— Прекратить огонь, оставаться под прикрытием! — рявкнул Секко. — Харри, проберись на заднюю сторону и прикажи им прекратить стрелять.
Вскоре выстрелы смолкли. Тишину нарушали стоны сержанта. Один патрульный побежал к автомобилям, другой потащил к ним раненого.
— Они могли убить Бибби, Джон, — с трудом вымолвил Мелоун.
— Нет, с ней все в порядке. — Морщины на щеках Секко казались наполненными грязью. Он схватил рупор. — Фуриа! Ты меня слышишь?
— Слышу, — отозвался вязкий голос из щели в парадной двери. — Если кто-нибудь выстрелит еще раз, я снесу девчонке голову. Я держу ее перед собой. Хотите посмотреть?
Дверь открылась шире, и Мелоун увидел белое личико с пустыми, как у куклы, глазами. Позади девочки присел Фуриа, прижимая дуло кольта к золотым кудряшкам за ее ухом.
«Она еще жива! Хинч, почему ты не бросишься на него сзади?»
— Никто не будет стрелять, если ты не выстрелишь. — Усиленный микрофоном голос шефа Секко
