Саймон постарался взять себя в руки и ответил:
— Простите. Конечно же, я помогу вам. Скажите, что нужно сделать.
Она вздохнула.
— Я только что пыталась объяснить вам, сэр, что он не мог упасть от моей пощечины и тем более так долго лежать. Что же с ним такое? Может, вызвать врача? Смотрите, он затих! Боже мой!
Саймон еще раз наклонился к лежащему, слегка подвинул его, повернул голову.
— Он вдребезги пьян и сейчас мирно спит, — сказал он, выпрямляясь.
— Вы уверены?
— Могу поклясться. Даже похрапывает.
— Если то, что вы говорите, сэр, правда, думаю, его надо оставить здесь. Пускай отсыпается, бедняга… Впрочем, нет, что я болтаю! Как нехорошо с моей стороны! Нужно что-то другое!
— Вы правы, мисс, и вот что я предлагаю: я вызову свой экипаж, и мы отправим его домой.
— О, как я вам благодарна! Это действительно лучший выход.
— Сейчас я пойду, а вы подождите в библиотеке.
— Зачем?
— Если не хотите, чтобы кто-нибудь, кто случайно пройдет здесь, не наткнулся на вас, стерегущую неподвижно лежащее тело.
— Неподвижное тело! — содрогнулась она. — Не нужно так говорить о Найджеле.
— Он вскоре оживет, уверяю вас. Итак, ждите меня в библиотеке, а когда я вернусь, мы перенесем его в экипаж.
— Как мы сделаем это, сэр?
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил он с обезоруживающей, почти детской улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание.
Дафна и представить не могла, что этот человек с такими резкими манерами и повелительными интонациями умеет подобным образом улыбаться.
Раньше она думала, что длительное общение с четырьмя братьями, которые никогда не жалели для нее улыбок, сделало ее малочувствительной к этому способу выражать свое расположение, но оказалось, это не так: ее сердце дрогнуло, она даже почувствовала слабость в коленях.
Чтобы отвлечься от этих волнующих мыслей, девушка снова опустилась на колени рядом с Найджелом, называя его по имени и умоляя проснуться. К ее удивлению, он почти сразу откликнулся.
— Дафна! О Дафна! — простонал он. Незнакомец моментально отреагировал на имя.
— Дафна, — повторил он. — Раньше этот человек называл вас как-то по-другому. Вас зовут Дафна?
— Да, это мое имя, — раздраженно ответила она, поднимаясь с колен. Ей снова не понравился его властный тон. — Что вам в нем не нравится?
— Господи, значит, вы Дафна Бриджертон?
— Не буду отрицать, сэр.
Саймон отступил на два шага, не сводя глаз с ее лица. Конечно же: густые каштановые волосы, нос, скулы — совсем как у Энтони. Она его сестра!
Черт возьми! А у него возникли сластолюбивые помыслы, он был не так уж далек от желания овладеть ею! Не здесь, конечно, не в коридоре, но при более удобном случае…
Однако теперь… теперь он не смеет даже в мыслях нарушить незыблемое правило дружбы: не возжелай греховно сестру друга твоего.
По-видимому, она уловила в его взгляде какую-то растерянность, потому что спросила с легкой насмешкой:
— А кто же вы? Могу я это узнать?
— Мое имя Саймон Клайвдон, — пробормотал он.
— Герцог Гастингс?
Он молча кивнул.
— О Боже, кто бы мог подумать!
Теперь был его черед наблюдать некоторую растерянность на ее лице, она даже побледнела — или ему показалось?
Тоже не без иронии он спросил:
— Надеюсь, вы не собираетесь упасть в обморок, мисс Бриджертон?
Его предположение задело ее.
— Уверяю вас, нет! — резко ответила она.
— Прекрасно.
— Просто сегодня, — посчитала она нужным добавить, — мой брат говорил о вас…
— Полагаю, ничего плохого? — перебил он ее с усмешкой.
— Говорил, что вы опасный человек. И не только от него я слышала это.
— Я? Д-д…
Он почувствовал, что язык не повинуется ему, и замолчал, вобрав в себя воздух. Со стороны могло показаться, человек просто возмущен чем-то и пытается совладать с гневом.
— Д-дорогая мисс Бриджертон, — продолжил Саймон, — я не могу поверить этой характеристике.
— Придется, милорд. Об этом даже сообщили сегодня в газетах.
— Неужели в «Таймс»? — воскликнул он с комическим ужасом.
— Нет, в газете Уислдаун.
— Уисл… что? — переспросил он. — Это новая популярная газета?
— Ах, да, вы ведь только-только вернулись в Лондон и еще многого не знаете. Но вам придется познакомиться с этой газетой, хотя это всего-навсего листок со сплетнями, зато из нашей жизни. И весьма интересными.
— Мисс Бриджертон, — сказал Саймон решительно, — пускай Найджел еще немного поспит, постепенно приходя в себя, а вы тем временем просто обязаны рассказать мне об этом уникальном печатном издании.
— Сплошные толки и пересуды, — повторила она. — Злословие и злоязычие. Однако все читают и обсуждают. Там я и прочитала о вашем приезде.
— И что же, — глаза его сузились, — написано обо мне?
Вид у него был настолько грозным, что она невольно попятилась и почти уперлась в стену. Дальше отступать было некуда. Что же это ей так везет в этот вечер? Два не вполне нормальных мужчины на ее пути: один напивается до бесчувствия из-за безответной любви, а другой готов чуть ли не ударить ее из-за какой-то газетенки, о которой она имела неосторожность рассказать. В то же время ей было немного жаль его: человек вернулся на родину, а его тут же ставят в известность, что его благородное имя полощет какая-то дама по имени Уислдаун. Кому это понравится?
— Не нужно так расстраиваться, — по возможности мягко сказала она. — Там всего-навсего написано, что вы порядочный распутник, чего, полагаю, вы не станете отрицать, поскольку знаю: большинство мужчин страшно гордятся этим званием… — Она умолкла, ожидая горячих опровержений, но они не последовали, и она продолжала:
— Кстати, некоторые знакомые мне люди подтверждают это мнение.
— Кто же, например?
— Не кричите, сэр. Например, моя мать, знавшая вас раньше. Только она употребила более мягкое слово.
— Какое, интересно?
— Шалопай, если память мне не изменяет.
— Звучит намного лучше.
— И она запрещала мне, насколько помню, находиться с вами в одной компании.
— Неужели? А вы?
— Мне было тогда столько лет, что я все равно не могла бы проводить время в вашем обществе.
— Это вас извиняет, Дафна.
Она болтала все это, понимая в душе, что поступает так только для того, чтобы скрыть от него и от себя
