усадьбе. Не такой огромной, как эта, само собой.
– Ну конечно, – пробормотал Джек, решив непременно узнать имя этой горничной и приблизить ее к себе. Служанка оказалась настоящим кладезем бесценных сведений. Она охотно пускалась в откровенную беседу, стоило лишь усадить ее в удобное кресло.
– Их отец – граф Кроуленд, – продолжала оживленно болтать девушка, даже когда Джек вошел в гардеробную, чтобы переодеться.
Пожалуй, кое-кто отказался бы надеть платье герцога после бурной ссоры, разыгравшейся накануне, но Джек посчитал глупым затевать перепалку по такому ничтожному поводу. Ему едва ли удалось бы вовлечь мисс Эверсли в дикую, разнузданную оргию (по крайней мере сегодня), а значит, следовало одеться. Собственное же платье Джека изрядно запылилось и выглядело поношенным. Вдобавок это был верный способ досадить его чертовой светлости, а для достижения столь благородной цели все средства хороши.
– Мисс Эверсли проводит много времени в обществе леди Элизабет и Амелии? – выкрикнул Джек из гардеробной, натягивая бриджи. По счастью, результат его не разочаровал: бриджи сидели на нем как влитые.
– Нет, хотя обе леди Уиллоби были здесь вчера.
А, это те две девушки, что стояли на подъездной аллее рядом с Грейс. Блондинки. Ну конечно. Ему следовало догадаться, что они сестры. Он наверняка заметил бы их сходство, если бы смог оторвать взгляд от мисс Эверсли. Однако Джек лишь рассеянно скользнул глазами по светлым волосам незнакомок.
– Леди Амелия вскорости станет нашей герцогиней, – сообщила горничная.
Джек как раз застегивал пуговицы на элегантной, безукоризненного покроя рубашке Уиндема. При этих словах пальцы его замерли.
– Правда? – отозвался он. – А я и не знал, что герцог помолвлен.
– С тех пор как леди Амелия была еще младенцем, – охотно пояснила служанка. – Думаю, скоро они обвенчаются. Сказать по правде, давно пора. Невеста-то уже не первой молодости, а свадьба все откладывается. Сомневаюсь, что ее родители согласятся ждать еще незнамо сколько. – Джеку показалось, что обе девушки-блондинки довольно молоды, впрочем, он видел их только издали. – Я слышала, ей уже двадцать один год, – поведала горничная.
– Так много? – сухо проворчал Джек.
– Мне семнадцать, – со вздохом призналась служанка.
Джек решил воздержаться от замечаний, поскольку не был уверен, чего бы больше хотелось девушке – выглядеть старше или моложе своих лет. Вполне довольный собой, он вышел из гардеробной, поправляя галстук. Горничная тотчас вскочила со стула.
– О, мне не следовало сплетничать.
Джек ободряюще кивнул ей:
– Клянусь, я никому не скажу ни слова.
Девушка бросилась к двери, но, взявшись за ручку, стремительно повернулась и выпалила:
– Меня зовут Бесс. – Она сделала торопливый реверанс. – Если вам что-нибудь понадобится.
Джек улыбнулся в ответ на бесхитростное предложение горничной. «Какая очаровательная невинность!»
Вскоре после ухода Бесс, как и обещала мисс Эверсли, явился лакей, чтобы проводить Джека в малую столовую. В отличие от горничной он оказался неразговорчив (лакеи вообще не склонны молоть языком, во всяком случае, с Джеком их никогда не тянуло откровенничать), и долгий переход из спальни в столовую прошел в молчании.
Прогулка по коридорам замка заняла целых пять минут. Вряд ли Джеку удалось бы найти путь самому, без провожатого. Если снаружи Белгрейв казался неправдоподобно огромным, то внутри походил на настоящий лабиринт. Джек видел не больше десятой доли многочисленных залов и переходов, но успел насчитать целых три лестницы. Были еще башни наверху (вид на них открывался с подъездной аллеи), а внизу почти наверняка имелись подземелья.
«Конечно, здесь есть подземелья, – заключил Джек, делая шестой по счету поворот после перехода вниз по лестнице. – Ни один уважающий себя замок без них не обходится». Он решил непременно попросить мисс Эверсли показать ему подземные палаты хотя бы потому, что там вряд ли все стены увешаны бесценными шедеврами старых мастеров, как в остальных покоях замка.
«Пусть я и ценитель живописи, но это… – Джек едва не вздрогнул, миновав очередную картину Эль Греко, – это уж слишком». Даже гардеробная в его спальне была до самого потолка обшита деревянными панелями с драгоценными масляными полотнами. К несчастью, безвестный декоратор, кем бы он ни был, питал омерзительное пристрастие к купидонам. И на синей шелковой спальне он отыгрался всласть. Эту комнату следовало бы переименовать в «Спальню жирных младенцев, вооруженных колчанами и стрелами» и снабдить табличкой «Осторожно, купидоны!».
И в самом деле, сколько купидонов можно вместить в такую маленькую гардеробную? Должен же быть какой-то предел.
Вслед за лакеем Джек свернул в последний коридор и восхищенно вздохнул: знакомая смесь запахов коснулась его ноздрей… старый добрый английский завтрак. Лакей почтительно указал на открытую дверь, Джек вошел в зал. Непривычное волнение, от которого по коже его поползли мурашки, очень быстро сменилось разочарованием: мисс Эверсли еще не пришла.
Он взглянул на часы. Без одной минуты семь. Настоящий рекорд послеармейских лет.
На сервировочном столе уже теснились блюда с закусками. Джек, взяв тарелку, щедро наполнил ее всякой всячиной и уселся завтракать. Ему давно не приходилось наслаждаться вкусной домашней едой. В последние годы он привык довольствоваться тем, что подавали в трактирах и на постоялых дворах, а прежде обходился скромной армейской кухней. Завтрак в замке показался ему роскошью, почти развратом.
– Кофе, чай или шоколад, сэр?
Джек не мог даже вспомнить, когда в последний раз пробовал шоколад, его охватила сладостная дрожь предвкушения. Лакей почтительно кивнул и бесшумно скользнул к другому столу, где стояли рядком три изящных сосуда; их изогнутые носики напоминали лебединые шеи. Мгновение спустя перед Джеком уже дымилась чашка с обжигающим напитком. Он проворно бросил в нее три полных ложки сахара и плеснул молока.
«Да, в жизни, полной роскоши, есть своя прелесть», – заключил он, сделав первый божественный глоток.
Джек почти покончил с завтраком, когда услышал наконец звук приближающихся шагов. В дверях показалась мисс Эверсли, одетая в скромное белое платье. Нет, не белое, скорее кремовое, решил Джек. Такого тона бывает верхний слой молока в ведре, пока не сняли сливки. Каким бы ни был этот оттенок, он великолепно гармонировал с изящной лепниной, украшавшей дверную раму. Грейс не хватало лишь желтой ленты в волосах, которая перекликалась бы цветом со стенами, на удивление яркими для такого внушительного зала. Джек готов был поклясться, что комнату отделывали специально ради этого самого мгновения. Он встал и вежливо поклонился.
– Мисс Эверсли, – прошептал он, с удовольствием отметив, что щеки девушки слегка порозовели. Совсем чуть-чуть, как раз в меру. Слишком густой румянец выдал бы смущение, а теплый, нежно-розовый тон показывал, что Грейс предвкушала встречу.
И, возможно, упрекала себя за это. Что показалось Джеку еще прелестнее.
– Вам шоколад, мисс Эверсли? – спросил лакей.
– О да, пожалуйста, Грэм.
Джек уловил воодушевление в ее голосе – похоже, мисс Эверсли была неравнодушна к шоколаду. Когда наконец она уселась за стол, поставив перед собой тарелку, почти такую же полную, как у Джека, у нее вырвался блаженный вздох.
– Вы не положили сахар? – удивился Джек. Он никогда еще не встречал женщины, которой нравился бы неподслащенный шоколад (да и среди мужчин любители попадаются не часто, коли на то пошло).
– Только не по утрам. Я предпочитаю ничего не добавлять.
Джек с любопытством наблюдал, как мисс Эверсли маленькими глоточками пьет густой темный напиток, откровенно наслаждаясь его ароматом. Это забавное зрелище полностью его захватило. Грейс не выпускала из рук чашку, пока не осушила ее до дна, после чего Грэм, которому, без сомнения, были хорошо знакомы пристрастия мисс Эверсли, не дожидаясь приглашения, в мгновение ока снова наполнил чашку.
Да, мисс Эверсли никак не назовешь ранней пташкой, глубокомысленно заключил Джек.
– Вы давно спустились? – поинтересовалась Грейс, вдыхая запах шоколада.
– Не очень. – Джек уныло покосился на почти пустую тарелку. – В армии я приучился есть довольно быстро.
– Должно быть, в силу обстоятельств, – проговорила мисс Эверсли, с явным удовольствием приступая к сваренному в мешочек яйцу.
Джек подтвердил ее слова легким кивком.
– Герцогиня скоро будет здесь, – предупредила девушка.
– А, так вы хотите сказать, что нам следует учиться разговаривать побыстрее, если мы хотим насладиться беседой до появления герцогини.
Уголки губ Грейс дрогнули.
– Это не совсем то, что я имела в виду, но… – она отпила глоток шоколада, даже не пытаясь скрыть улыбку, – близко к тому.
– Сколько же всего нам придется научиться делать быстро, – вздохнул Джек.
Мисс Эверсли подняла глаза, так и не успев донести ложку до рта. Маленький кусочек яйца шлепнулся на тарелку. Теперь ее щеки казались пунцовыми.
– Я вовсе не «это» имел в виду, – заметил Джек, чрезвычайно довольный ходом ее мыслей. – Видит Бог, в «этом» я ни за что не стал бы спешить.
Грейс приоткрыла рот. Губы сложились не то чтобы в букву «О», но получился довольно привлекательный овал.
– Если, конечно, мне не пришлось бы, – добавил Джек, сопровождая свои слова томным взглядом из-под полуопущенных век, – выбирать между поспешностью и воздержанием…
– Мистер Одли!
