– От того, что за приз я получу, если проиграю.
– Разве призы получают не за то, что выигрывают?
– Не тогда, когда кто–то намеренно проигрывает.
Она задохнулась от возмущения, а затем парировала:
– Вы ничего не получите, играя в поддавки, Питер Томпсон. До встречи на финише!
И затем, прежде чем он успел подготовиться, Тилли рванула с места столь резво, что это ей непременно припомнят на следующий день, когда у них дома соберутся подруги ее матери на ежедневное чаепитие и обсуждение текущих сплетен.
Но прямо сейчас, когда солнце согревало ее лицо, а мужчина ее мечты следовал за ней попятам, Тилли Ховард не могла заставить себя задуматься над этим.
Она бежала довольно быстро; она всегда была быстрой. Бежала и смеялась. Одна рука вытянута вперед, другая удерживает подол ее юбки в нескольких дюймах от земли. Тилли услышала позади себя Питера и рассмеялась, когда его шаги загрохотали где–то совсем близко. Она собиралась выиграть и не сомневалась в своей победе. Либо она выиграет честно и справедливо, либо Питер поддастся ей и потом будет вечно ее этим шантажировать, но сейчас все это было неважно.
Выигрыш есть выигрыш, и в данный момент Тилли чувствовала себя непобедимой.
– Поймайте меня, если сможете! – поддразнивала она, оглядываясь через плечо, чтобы оценить местонахождение Питера. – Вам никогда меня не догнать! Пошевеливайтесь!
И вдруг ее дыхание прервалось, и прежде, чем Тилли смогла издать хоть какой–то звук, она оказалась лежащей на траве рядом с кем–то еще, слава Богу, с другой женщиной.
– Шарлотта! – выдохнула Тилли, узнав свою подругу Шарлотту Берлинг. – Мне так жаль!
– Чем это ты занимаешься? – требовательно спросила Шарлотта, поправляя сбившуюся набок шляпку.
– Просто состязание по ходьбе, – пробормотала Тилли. – Только не говори моей матери.
– Хорошо, не скажу, – ответила Шарлотта. – Но если ты думаешь, что она об
– Да, знаю я, знаю, – вздохнула Тилли. – Надеюсь, что она отнесет это на счет последствий солнечного удара.
– Или, возможно, солнечного безумия? – вмешался мужской голос. Тилли взглянула вверх и увидела высокого, рыжеволосого мужчину, который был ей незнаком. Она повернулась к Шарлотте, и та тут же представила их друг другу: – Леди Матильда, – сказала Шарлотта, поднимаясь на ноги с помощью незнакомца: – А это – граф Матсон[11].
Тилли пробормотала слова приветствия как раз в тот момент, когда Питер остановился возле нее.
– Тилли, с вами все в порядке? – обеспокоено спросил он.
– Все хорошо. Может, мое платье немного и пострадало, но все остальное в полном порядке. – Она приняла его протянутую руку и встала.
– Вы уже знакомы с мисс Берлинг?
Питер отрицательно качнул головой, и Тилли их представила. Но когда она повернулась, чтобы представить его графу, Питер кивнул и произнес:
– Матсон.
– Вы уже знакомы друг с другом? – спросила Тилли.
– По армии, – подтвердил Матсон.
– О! – Глаза Тилли расширились от удивления. – Тогда вы знали и моего брата? Гарри Ховарда?
– Он был прекрасным товарищем, – ответил Матсон. – И всем нам очень нравился.
– Да, – подтвердила Тилли, – Гарри нравился всем. Он был необыкновенным.
Матсон кивнул, соглашаясь.
– Я сочувствую вашей потере.
– Как и все мы. Благодарю вас за добрые слова.
– Вы служили в одном полку? – спросила Шарлотта, переводя взгляд с графа на Питера.
– Да, в одном, – ответил Матсон, – хотя Томпсон оказался более удачлив, оставшись в нем во время битвы.
– Вас не было под Ватерлоо? – спросила Тилли.
– Нет. Меня вызвали домой по семейным обстоятельствам.
– Мне жаль, – пробормотала Тилли.
– Кстати о Ватерлоо, – вспомнила Шарлотта, – вы собираетесь посетить реконструкцию битвы на следующей неделе? Лорд Матсон жаловался, что пропустил отличную забаву.
– Я едва ли назвал бы это забавой, – пробормотал Питер.
– В самом деле, – преувеличенно живо воскликнула Тилли, стараясь избежать неприятного столкновения. Ей было известно, что Питер презирал прославление войны, и Тилли была уверена, что он не сможет оставаться вежливым по отношению к тому, кто заявляет, что сожалеет о пропущенной сцене смерти и разрушения. – Реконструкция Принни[12]!
– Через неделю, – подтвердила Шарлотта. – На годовщину Ватерлоо. Я слышала, что Принни с большим волнением ожидает это событие. Там еще будет фейерверк.
– Ну разумеется, если мы хотим, чтобы это выглядело
– Или, во всяком случае, точным исполнением идеи Принни, – значительно более прохладным тоном сказал граф Матсон.
– Возможно, это задумано для того, чтобы сымитировать орудийный огонь, – быстро сказала Тилли. – Вы пойдете, мистер Томпсон? Я была бы признательна, если бы вы стали моим сопровождающим.
Мгновение он молчал, и Тилли была абсолютно уверена, что идти ему не хочется. Но, будучи не в силах преодолеть свое эгоистичное желание, она попросила:
– Пожалуйста. Мне хочется увидеть то, что видел Гарри.
– Гарри не видел… – Он остановился и закашлялся. – Вы не увидите того, что видел Гарри.
– Я понимаю, но, тем не менее, будет так похоже, что я непременно должна пойти. Пожалуйста, скажите, что вы согласны стать моим сопровождающим.
Его губы сжались, но он произнес:
– Да, конечно.
Она просияла.
– Спасибо. Это очень любезно с вашей стороны, особенно потому… – Она прервала себя. Не было необходимости сообщать Шарлотте и графу, что Питер не желает этого видеть. Возможно, они и сами пришли к такому выводу, но Тилли не должна была произносить этого вслух.
– Что ж, нам пора идти, – сказала Шарлотта, – э–э, прежде чем кто–либо…
– Мы должны продолжить наш путь, – сказал граф учтиво.
– Ужасно жаль, что так получилось с состязанием по ходьбе, – сказала Тилли, пожимая руку Шарлотты.
– Не переживай, – ответила Шарлотта. – Притворись, что я – финишная черта, и, значит, ты победила.
– Превосходная идея. Я подумаю об этом.
– Я знал, что вы найдете способ победить, – пробормотал Питер, когда Шарлотта и граф побрели дальше.
– А вы сомневались? – поддразнила Тилли.
Питер медленно покачал головой, не отрывая взгляда от ее лица. Он наблюдал за Тилли со странным напряжением, и внезапно она осознала, что ее сердце забилось быстрее, а кожу начало покалывать, и…
– Что это? – спросила девушка, совершенно уверенная, что если бы она не заговорила, то забыла бы вдохнуть.
Что–то изменилось за последнюю минуту; изменилось в самом Питере. И у нее возникло чувство, что, чтобы это ни было, это изменит и ее жизнь тоже.
– Я должен задать вам вопрос, – произнес Питер. Ее сердце воспарило.
