Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)

— Что за черт?

Мисс Эверсли отскочила назад на фут или три, а Джек повернулся посмотреть, кто же этот чрезвычайно сердитый мужчина.

— Этот человек надоедает Вам, Грейс? – потребовал он.

Она быстро покачала головой.

— Нет, конечно, нет. Но…

Вновь прибывший повернулся к Джеку и уставился разъяренными синими глазами. Разъяренные синие глаза, которые бы очень напоминали глаза самой вдовы, не будь у нее мешков и морщин.

— Кто Вы?

— Кто Вы? – возразил Джек, сразу же невзлюбив его.

— Я — Уиндхэм, — словно выстрелил тот. — И Вы находитесь в моем доме.

Джек моргнул. Кузен. Его новая семья чудесным образом разрастается с каждой минутой.

— Что ж. Хорошо, в таком случае, я — Джек Одли. Прежде солдат армии Его Величества, теперь — большой дороги.

— Кто эти Одли? — потребовала вдова, возвращаясь назад. — Вы – не Одли. Это написано на Вашем лице. На Вашем носу и подбородке, и в каждой черточке Ваших глаз, которые имеют весьма необычный цвет.

— Необычный цвет? – переспросил Джек, сыграв оскорбление. — Правда? — Он повернулся к мисс Эверсли. – Все леди мне говорили, что они зеленого цвета. Меня обманывали?

— Вы — Кэвендиш! – взревела вдова. — Вы Кэвендиш, и я желаю знать, почему мне не сообщили о Вашем существовании.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — потребовал Уиндхэм.

Джек подумал, что вовсе не обязан отвечать, потому счастливо сохранял спокойствие.

— Грейс? – спросил Уиндхэм, поворачиваясь к мисс Эверсли.

Джек наблюдал за ними с интересом. Они были друзьями, но насколько близкими? Он не мог понять.

Мисс Эверсли с видимым трудом сглотнула.

— Ваша милость, — сказала она, — можно нам поговорить наедине?

— А как же остальные? — вмешался Джек, потому что после того, чему он был подвергнут, он решительно не чувствовал, что кто–либо заслуживает разговоров наедине. И затем, достигнув максимального раздражения, он добавил: — После всего, через что я…

— Он — Ваш кузен, — резко объявила вдова.

— Он — разбойник, — сказала мисс Эверсли.

— Нет, — добавил Джек, поворачиваясь, чтобы показать свои связанные руки, — я здесь не по собственной воле, уверяю Вас.

— Ваша бабушка думает, что узнала его вчера вечером, — сказала мисс Эверсли герцогу.

— Я уверена, что узнала его, — резко возразила вдова. Джек едва не поклонился, когда она махнула рукой в его сторону. — Только посмотрите на него.

Джек повернулся к герцогу.

— На мне была маска. – Он действительно не собирался брать на себя вину за все это.

Джек бодро улыбнулся, с интересом наблюдая за герцогом, когда тот поднес свою руку ко лбу и сжал свои виски с такой силой, что мог бы проломить череп. Затем его рука упала, и он проорал:

— Сесил!

Джек собрался было пошутить о другом потерянном кузене, но в это время, скользя через холл, появился лакей, по–видимому, тот, кого звали Сесил.

— Портрет, — приказал Уиндхэм. — Моего дяди.

— Тот, что мы только что подняли к…

— Да. В гостиную. Сейчас же!

Даже у Джека расширились глаза от бешеной энергии его голоса.

И затем – словно кислота разъедала его внутренности — он увидел, что мисс Эверсли взяла руку герцога.

— Томас, — сказала она мягко, удивляя его тем, что назвала герцога по имени, — пожалуйста, позвольте мне объяснить.

— Вы знали об этом? – требовательно спросил Уиндхэм.

— Да, но…

— Вчера вечером, — сказал он пронизывающе. — Вы знали вчера вечером?

Вчера вечером?

— Да, я знала, но Томас…

Что случилось вчера вечером?

— Достаточно, — прошипел он. — В гостиную. Вы все.

Джек последовал за герцогом, и потом, как только за ними закрылась дверь, показал свои руки.

— Как Вы думаете, не могли бы Вы…? — спросил он. Скорее, чтобы поддержать разговор, чем на что–то надеясь.

— Ради Бога, — прошептал Уиндхэм. Он что–то взял с письменного стола около стены и затем вернулся. Одним сердитым сильным ударом он разрубил веревки золотым ножиком для вскрытия писем.

Джек посмотрел вниз, чтобы удостовериться, что не ранен.

— Отлично проделано, — пробормотал он. Даже ни царапины.

— Томас, — заговорила мисс Эверсли, — я на самом деле думаю, что Вы должны позволить мне поговорить с Вами перед…

— Перед чем? — бросил Уиндхэм, обращаясь к ней с таким гневом, который Джек счел непозволительным. — Перед тем, как мне сообщат о давно потерянном кузене, которого разыскивает Король?

— Король, нет, я так не думаю, — сказал Джек мягко. В конце концов, ему стоило подумать о собственной репутации. — Всего лишь несколько судей. И священник или два. — Он повернулся к вдове. — Грабеж на дороге, вообще–то, считается не самым безопасным из всех возможных занятий.

Его легкомыслие никем не было оценено, даже бедной мисс Эверсли, которой удалось подвергнуться ярости обоих Уиндхэмов. Совершенно незаслуженно, по его мнению. Он ненавидел тиранов.

— Томас, — попросила мисс Эверсли, ее тон еще раз заставил Джека задуматься о том, что же точно существовало между этими двумя. — Ваша милость, — исправилась она, возбужденно глядя на вдову, — есть кое–что, что Вы должны знать.

— Ну, конечно, — огрызнулся Уиндхэм. — В первую очередь, личности моих истинных друзей и наперсниц.

Мисс Эверсли вздрогнула, пораженная, и в этот момент Джек решил, что с него достаточно.

— Я советую Вам, — сказал он, его голос был тихим, но твердым, — говорить с мисс Эверсли с большим уважением.

Герцог повернулся к нему, он выглядел столь же оглушенным как тишина, которая наступила в комнате.

— Прошу прощения.

В этот момент Джек его ненавидел, каждую его аристократическую черточку.

— Не привыкли к тому, чтобы уважать человека, с которым разговариваете, не так ли? — усмехнулся он.

Воздух трещал от напряжения, и Джек знал, что, вероятно, должен был предвидеть последствия. Лицо герцога совершенно перекосило от ярости, и Джек, казалось, не мог сдвинуться с места, в то время как Уиндхэм бросился вперед, сомкнул свои руки вокруг его горла, и оба покатились, упав на ковер.

Проклиная себя за дурацкое поведение, Джек попытался противостоять кулаку герцога, только что врезавшемуся в его челюсть. Начиналась чисто животная борьба за выживание, и он стянул свои мышцы в твердый узел. Одним быстрым молниеносным движением он бросил свое тело вперед, используя свою голову как оружие. Послышался треск, это он ударил Уиндхэма в челюсть, ошеломив противника, чем тут же не преминул воспользоваться в своих интересах, перекатившись и полностью изменив их положение.