— Я знаю.
Он наклонился к ней с заговорщической улыбкой:
— Вам помочь увильнуть от него?
— А вы сможете?
— У меня есть некоторые таланты, леди Оливия.
— Несмотря на нелепые шляпы?
— Несмотря на нелепые шляпы.
И тут они оба рассмеялись. Дружно. В унисон. Искренне. И сразу же оба поняли, что это был важный момент, хотя ни она, ни он не могли бы сказать почему.
— Почему вы всегда носите темную одежду? — спросила она.
— Вам не нравится мое обмундирование?
— Нравится, — уверила она его. — Очень элегантное. Просто его обсуждали…
— Мой вкус в одежде?
Она кивнула.
— Правда, эта неделя была скучной в смысле сплетен. Но вы обратили внимание на мое платье.
— Было такое. А я ношу темную одежду, потому что она делает мою жизнь более легкой.
Она ничего не сказала, но явно ожидала продолжения, будто говоря: наверняка есть и другая причина.
— Я поделюсь с вами страшной тайной, леди Оливия.
Он наклонился к ней. Она сделала то же самое. И это был еще один важный момент их общения, выражающий полную гармонию.
— Я абсолютный профан, когда дело касается цвета, — тихо сказал он. — Даже под страхом смерти я не могу отличить красное от зеленого.
— Неужели? — Она произнесла это слишком громко и, смущенно оглянувшись, сказала более тихим голосом: — Я никогда об этом не слышала.
— Мне сказали, что я не единственный, но я никогда не встречал человека с таким же недугом.
— Но нет же необходимости все время носить только темное.
Она смотрела на него завороженным взглядом, в голосе слышались недоумение и… интерес.
Если бы Гарри знал, что его трудности в различении цветов будут иметь такой успех у девушек, он бы давно выставил их напоказ.
— А ваш камердинер не мог бы помогать вам подбирать цвета? — спросила она.
— Мог бы, но тогда я должен был бы ему доверять.
— А вы ему не доверяете? — Она была заинтригована.
— Он начисто лишен чувства юмора, и он знает, что я не могу его уволить. — Гарри беспомощно пожал плечами. — Он однажды спас мне жизнь. А что еще важнее — моего коня.
— О! Тогда вы определенно не можете его уволить. Ваш конь просто великолепен.
— Я его очень люблю. Я имею в виду коня. И камердинера тоже.
Она одобрительно кивнула:
— Вы должны быть благодарны за то, что вам идут темные тона. Не все умеют носить черное.
— Это комплимент, леди Оливия?
— Не столько комплимент вам, сколько неприятие вкусов остальных, — уверила она его.
— За это спасибо. Я бы не знал, как вести себя в обществе, где вы расточаете комплименты направо и налево.
Она слегка дотронулась до его плеча — смело, игриво и с определенной долей иронии.
— Я чувствую себя точно так же.
— Прекрасно. А теперь, когда мы пришли к согласию, что мы будем делать с князем?
Она взглянула на него искоса:
— Я знаю, что вы просто умираете, желая услышать, что князь не в моем вкусе.
— Я так и думал, — пробормотал он.
— Чтобы разочаровать вас, мне придется сказать, что князь мне нравится в той же мере, как всем здесь. Ни больше ни меньше. — Сжав губы, она оглядела зал. — Кроме русских, полагаю.
При других обстоятельствах Гарри сказал бы, что он русский. По крайней мере на четверть. Он сострил бы насчет того, что не хочет принижать обаяния князя, а потом поразил бы ее своим блестящим знанием русского языка.
Но он не мог сделать этого.
— Вы его видите? — спросила Оливия.
Она вытягивала шею, но ничего не могла увидеть поверх голов толпы.
— Он там, — кивнул Гарри в сторону дверей, которые вели в сад.
Князь стоял со скучающим видом в центре небольшой группы людей. Вместе с тем он явно принимал за должное оказываемое ему внимание.
— Что он делает? — спросила Оливия.
— Его представляют… — Черт, Гарри понятия не имел, кому представляют князя.
— Кому-то из женщин?
— Да.
— Молодой или старой?
— Это допрос?
— Молодой или старой? — повторила она. — Я всех здесь знаю. Это моя профессия — знать всех на таких вечерах.
— И вы этим гордитесь?
— Не особенно.
— Она средних лет.
— В чем она?
— В платье, — ответил он.
— Вы можете его описать? — нетерпеливо спросила она. — Вы такой же, как мой брат.
— Мне нравится ваш брат, — сказал он главным образом для того, чтобы досадить ей.
— Не беспокойтесь. Когда вы познакомитесь с ним поближе, вы измените свое мнение.
Этот выпад вызвал у него невольную улыбку. Неужели он считал ее холодной и безучастной? Да она до краев наполнена озорством и остроумием. Все, что ей нужно, — это быть в компании друга.
— Так какое на ней платье? — потребовала она.
— Воздушное с… — Он показал на свои плечи, будто надеясь, что сможет описать женскую одежду. Он покачал головой: — Я не могу сказать, какого оно цвета.
— Интересно, — нахмурилась Оливия. — Означает ли это, что оно либо красное, либо зеленое?
— Или любое из тысяч цветов и оттенков.
— Знаете что? Это очень увлекательно.
— Я всегда считал это скорее неприятностью.
— Да, наверное, — признала она, а потом продолжила свои расспросы: — А женщина, с которой он разговаривает…
— Он с ней не разговаривает, — ответил Гарри, немного более раздраженно, чем ему хотелось бы.
Она встала на цыпочки, но все равно ничего не увидела.
— Что вы имеете в виду?
— Он вообще ни с кем не разговаривает. В основном он на всех смотрит свысока.
— Это очень странно. Со мной он говорил очень много.
Гарри пожал плечами. Он не знал, что на это ответить. Не мог же он сказать ей об очевидном. О том, что князь мечтает затащить ее в свою постель. Однако для такого откровения данный момент был не самым подходящим.
Хотя он не мог отказать князю в хорошем вкусе.
— Значит, так. С женщиной он не разговаривает. На ней довольно вульгарный бриллиант.
— На шее?
