«Гранд-Сентрал, 21.45, 13 авг.» Оба письма были адресованы мистеру Гордону Коббу в отель «Холлингсуорт»; адреса были написаны печатными буквами с черными и жирными вертикальными линиями и более тонкими горизонтальными.
— Разве вы не видите. Эллери, — заметила Никки, склонившись над столом и разглядывая конверты, — что адреса написаны так, чтобы нельзя было идентифицировать почерк? Кто-то обмакнул в чернила спичку или что-то вроде нее. Это шантажист!
Повернувшись к окну, Эллери посмотрел конверты на просвет.
— По-моему, в них нет ничего, кроме карточек. Посмотрим? — Он взглянул на Шейлу.
— Да, конечно, вскройте их.
Эллери достал из ящика стола нож для бумаги, разрезал верхние края конвертов, извлек из них две карточки размером три на два дюйма и положил их на стол перед собой.
На обеих карточках были сделаны надписи теми же странными печатными буквами, что и на конвертах. Эллери прочитал вслух первую: «В назначенном месте. Змея».
— Я же говорила! — торжествующе воскликнула Никки. — «Змея» — это подпись шантажиста!
Эллери прочитал текст на второй карточке: «В назначенном месте. Свинья», покачал головой и усмехнулся.
— Не думаю, чтобы шантажист именовал себя свиньей. Не возражаете, если я подержу их у себя? — спросил он у Шейлы.
— Конечно нет, мистер Квин.
— Вы собирались сегодня переехать в «Холлингсуорт»?
— Да, но теперь я не смогу это сделать. Я ходила туда рано утром узнать, все ли в порядке, и получить мой ключ. После полудня я собиралась перевезти туда багаж. Но, узнав об исчезновении папы, я так расстроилась, что пошла прямо к вам. Папа прибыл в отель утром и отдал в чистку свои костюмы. Никто его не видел с тех пор, как он передал костюмы коридорному. Вы поможете мне, не так ли, мистер Квин?
Эллери поднялся со стула и задумчиво прошелся по комнате. Внезапно он открыл стенной шкаф, вытащил оттуда фетровую шляпу и нахлобучил ее на голову.
— Разве вы не идете со мной? — спросил он обеих девушек, словно был удивлен, видя, что они все еще сидят.
Никки подскочила на стуле:
— Идем? Но куда?
— В «Холлингсуорт»! — Эллери направился к двери.
Никки схватила шляпку с вешалки и подобрала под столом шляпку Шейлы.
— Но они ведь еще не вставили в дверь стекло, — сказала она.
— Вот и отлично, — отозвался Эллери. — Если кто-нибудь обчистит это место, я буду только рад!
Глава 3
ПЕНТХАУС
«Холлингсуорт» принадлежал к отелям, которые всегда вызывали у мистера Квина ассоциации с белыми хлопчатобумажными перчатками. Он молча сидел в такси между Никки и Шейлой, положив длинные ноги на откидное сиденье, и думал, что это вполне естественно. Все служащие отеля носили такие перчатки круглый год. Они были своего рода торговой маркой.
Даже в этот жаркий августовский день швейцар носил униформу, украшенную золотым галуном, которая больше подошла бы адмиралу, прогуливающемуся в парадном мундире по Пятой авеню в январе.
Когда такси затормозило у обочины, швейцар открыл дверцу и шагнул в сторону. Эллери вышел и расплатился с водителем. Рука в белой перчатке захлопнула дверцу автомобиля и взлетела к козырьку фуражки в военном салюте, когда Эллери и девушки двинулись через тротуар. Второй адмирал придержал вращающуюся дверь. Шейла, не останавливаясь в вестибюле, направилась к лифтам.
— Семнадцатый, — сказала она лифтеру. Кабина быстро начала подниматься. Эллери наблюдал за индикатором этажей. Восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый, двенадцатый, четырнадцатый… Он улыбнулся. Тринадцатый этаж отсутствовал — его едва ли можно было отыскать во всем городе. Ох уж этот суеверный Нью-Йорк! Кабина остановилась, и отлично смазанная дверь бесшумно открылась.
Коридор семнадцатого этажа — крыши, как его называли — имел в длину всего около двадцати футов. Кроме двух дверей лифтов, в нем было еще пять других. «А», «В» и «С», очевидно, вели в апартаменты пентхауса. Через дверь с матовым стеклом в конце коридора, открытую внутрь и придерживаемую крючком, можно было попасть на крышу. На пятой двери справа с красной лампой наверху виднелась табличка «Выход».
Достав из сумочки ключ, Шейла подошла к апартаментам «А» и отперла дверь. Никки и Эллери последовали за ней. За дверью находилась большая гостиная. В дальней стене, по обеим сторонам двери на террасу, были двустворчатые окна. В убранстве господствовали розовый и серый цвета. Пол целиком покрывал плотный розовый ковер. Четыре мягких кресла и диван были обиты серым велюром. На окнах висели ситцевые занавеси с розовыми цветами. На массивном письменном столе справа стояла ваза с розовым львиным зевом, возле нее телефон. Едва Эллери закрыл дверь, один из лепестков упал на розовую промокательную бумагу. И тут же они услышали, как закрылась дверь в комнате слева — спальне.
Шейла вздрогнула, мгновение смотрела на эту дверь, потом кинулась к спальне.
— Папа!.. — Она остановилась на пороге. Эллери и Никки последовали за ней.
В спальне, спиной к закрытой двери, стоял мужчина в белой парусиновой униформе с медными пуговицами и неизбежных белых перчатках. Он был черноволосым, низкорослым и коренастым.
— Что вы здесь делаете? — спросила Шейла; краска сбежала с ее лица.
— Простите, мисс, я не хотел вас пугать. Мистер Кобб просил меня повесить в стенной шкаф его костюмы, как только их почистят. Вы еще не получили известий о мистере Коббе, мисс?
— Нет.
В коридорном было нечто странное — Эллери не мог определить, что именно. Несмотря на униформу и прилизанные черные волосы, он не соответствовал облику обычного коридорного. Возможно, причина была в его сутулости. Коридорные «Холлингсуорта» держались прямо, как солдаты.
— Извините, мисс. — Служащий отеля вышел из комнаты.
Входная дверь закрылась.
Эллери подошел к стенному шкафу и открыл его. Оттуда пахнуло нафталином и средством для чистки одежды. На вешалках в богатом ассортименте висели костюмы и пальто. Здесь было несколько легких габардиновых костюмов, три из камвольной ткани, три плотных твидовых, три белых фланелевых, смокинг, зимнее пальто с меховым воротником, демисезонное пальто из ткани «в елочку» и плащ.
Запустив руку в карман зимнего пальто, Эллери вынул оттуда несколько нафталиновых шариков и вернул их на место.
На верхней полке выстроились в ряд коробка с цилиндром, коричневая фетровая шляпа, панама и котелок, а также две пары белых туфель — парусиновая и замшевая. На полу стояло еще три пары обуви — коричневая, черная и лакированная — и чемодан.
Эллери поднял чемодан, который, очевидно, был пуст. Он посмотрел на Шейлу, сидящую на диване и наблюдающую за ним. Она показалась ему усталой и измученной, и при этом очень хорошенькой. У нее были светлые, с теплым отливом волосы и ярко-голубые глаза. Должно быть, ей столько же лет, сколько Никки, решил Эллери. Но сколько лет Никки? Восемнадцать? Девятнадцать? А может быть, двадцать пять? Возраст девушки всегда трудно определить. Аккуратная стройная фигурка Шейлы была примерно такой же, как у Никки. Шейла выглядела необычайно женственной и одновременно вызывающей жалость в этом своем пурпурном ситцевом платье и похожей на букет, нелепой шляпке, которая, казалось, вот-вот свалится с головы.
Эллери сочувственно улыбнулся.
