— Ваш отец просил никому ничего не рассказывать, но, может быть, он сам сообщил об этом вашей матери или кому-то еще?
— Уверена, что нет. В противном случае я бы знала. — Барбара вздохнула. — Джилл и Конрад стали бы насмехаться над папой в общих разговорах, а маме он, безусловно, ничего не рассказывал.
— Почему вы так уверены?
Барбара сжала кулак и посмотрела на него в упор.
— Потому что папа и мама уже много лет почти не разговаривали друг с другом, мистер Лейн, — тихо отозвалась она.
— Понимаю. Прошу прошения… Вы когда-нибудь видели рукопись?
— Нет. Я не верю, что рукопись существовала — всего лишь набросок плана, как я говорила.
— А у вас есть предположения, где он мог его хранить?
Барбара беспомощно пожала плечами:
— Никаких — разве только в своей парацельсовской[51] лаборатории.
— А в чем состояла сама идея?
— Не знаю. Папа мне не рассказывал.
— Мистер Хэттер консультировался с вашим агентом?
— Уверена, что нет.
— Почему вы так думаете?
— Я спрашивала своего агента, обращался ли к нему папа, и он ответил, что нет.
Лейн поднялся.
— Вы мне очень помогли, мисс Хэттер. Благодарю вас.
Сцена 9
ЛАБОРАТОРИЯ
Спустя несколько часов, когда в доме было пусто, мистер Лейн потихоньку поднялся по лестнице на чердачный этаж, а оттуда к люку и выбрался на скользкую крышу. Детектив в плаще и с зонтиком над головой ежился, прислонясь к трубе. Лейн вежливо приветствовал его и, не обращая внимания на дождь, заглянул в отверстие трубы. Он ничего не увидел, хотя знал, что с фонарем мог бы разглядеть верх перегородки между комнатой смерти и лабораторией. Махнув рукой детективу, он спустился назад через люк.
На втором этаже Лейн задержался и огляделся вокруг. Двери всех спален были закрыты, а коридор пуст. Он быстро повернул дверную ручку и вошел в лабораторию. Детектив Мошер оторвался от газеты.
— Будь я проклят, если это не мистер Лейн! — дружелюбно сказал он. — Рад, что вы пришли. Это самая паршивая работа, какую мне когда-либо поручали.
— Безусловно, — пробормотал Лейн, скользя взглядом по комнате.
— Приятно увидеть человеческое лицо, — доверительно продолжал Мошер. — Здесь тихо, как в могиле.
— В самом деле… Мошер, вы можете кое-что для меня сделать? Вернее, для вашего коллеги на крыше.
— Для Краузе? — озадаченно спросил Мошер.
— Кажется, его так зовут. Пожалуйста, присоединитесь к нему. Похоже, он отчаянно нуждается в компании.
Мошер переминался с ноги на ногу.
— Ну, не знаю, мистер Лейн. Шеф строго-настрого приказал мне не покидать эту комнату.
— Я освобождаю вас от всякой ответственности, Мошер, — нетерпеливо сказал Лейн. — Пожалуйста, поднимитесь на крышу и будьте внимательны. Я не хочу, чтобы мне помешали. Если кто-нибудь попытается выбраться на крышу, гоните его.
— Ладно, мистер Лейн, — с сомнением отозвался Мошер и вышел из лаборатории.
Серо-зеленые глаза Лейна блеснули. Он последовал за Мошером в коридор, подождал, когда тот скроется наверху, потом открыл дверь комнаты смерти и шагнул внутрь. Комната была пуста. Лейн быстро подошел к окнам, выходящим в сад, убедился, что они закрыты и заперты, вернулся к двери, установил защелку, выбежал в коридор, захлопнул дверь и попробовал ее открыть. Дверь была заперта. Тогда он вбежал в лабораторию, запер дверь на задвижку, сбросил пиджак, засучил рукава и принялся за работу.
Сначала его внимание привлек камин. Лейн потрогал полку, просунул голову под каменную арку, потом шагнул назад и огляделся. Письменный стол-бюро с убирающейся крышкой и туалетный стол сильно обгорели. Стальной шкаф с документами он уже осматривал.
Наклонившись, Лейн прошел под внешней стеной камина и выпрямился перед почерневшей кирпичной перегородкой, доходившей ему почти до макушки, хотя актер был ростом в шесть с небольшим футов. Достав из жилетного кармана фонарик, он скользнул лучом по кирпичам, но, очевидно, ничего не обнаружил. Тем не менее Лейн простучал каждый кирпич, но все держались крепко. Убедившись, что по крайней мере со стороны лаборатории в перегородке искать нечего, он снова выпрямился, измерил ее взглядом и определил, что она не является непреодолимой даже для пожилого джентльмена. Положив фонарик на верхушку перегородки, Лейн ухватился за ее край, подтянулся и с удивительным для шестидесятилетнего мужчины проворством перелез на сторону спальни. Его мускулы были эластичными, как у молодого человека. Перебираясь через стену, он ощутил на голове и щеках капли дождя, проникающие сквозь дымоход.
Лейн обследовал противоположную сторону перегородки с тем же результатом. Нахмурившись, он снова подтянулся и сел на перегородку верхом, как на лошадь. Почти сразу же лицо его прояснилось, ибо примерно футом выше перегородки в стене дымохода один из кирпичей слегка торчал вперед, а известка вокруг него осыпалась. Ухватившись за кирпич, Лейн потянул его к себе, но едва не потерял равновесие и не упал на пол, так как кирпич легко выскочил из гнезда. Аккуратно положив его на перегородку, актер посветил фонариком в темное прямоугольное отверстие. В явно расширенном углублении что-то белело.
Пальцы Лейна скользнули внутрь и вытащили пачку желтоватой, покрытой сажей бумаги, сложенной в несколько раз. Сунув ее в карман брюк, актер продолжал исследовать отверстие. В луче фонарика что-то блеснуло. Просунув пальцы поглубже, он извлек маленькую пробирку, плотно закрытую пробкой. Этикетка на пробирке отсутствовала, а внутри находилась беловатая жидкость. В углублении лежала пипетка, но Лейн не стал ее трогать. Не возвращая кирпич на место, он спрыгнул с перегородки на сторону лаборатории, взял сверху пробирку, наклонился и вылез из камина.
Его глаза сверкали холодным зеленым светом. Мрачный и грязный, он сунул пробирку в карман сброшенного пиджака, подошел к одному из обгорелых рабочих столов, достал из кармана брюк пачку бумаги и развернул ее. Она содержала несколько листов тонкой дешевой бумаги, покрытых аккуратным почерком. Лейн начал читать.
Позднее Лейн подчеркивал, что это был знаменательный момент в расследовании дела Хэттеров. Но по выражению его лица во время чтения рукописи казалось, что он скорее подавлен, чем возбужден своим открытием. Иногда Лейн мрачно кивал, как бы подтверждая уже сделанный вывод, а один раз удивленно приподнял брови. Закончив чтение, он какое-то время сидел неподвижно, словно стараясь обмануть время и отодвинуть неумолимо приближающуюся трагедию, но потом нашел карандаш и бумагу и начал быстро писать, тщательно копируя прочитанный текст. Выполнив эту задачу, актер поднялся, спрятал оригинал и копию в карманы брюк, надел пиджак, стряхнул грязь с брюк, открыл дверь лаборатории и выглянул в коридор. Там было по-прежнему пусто.
