предохранить себя от Слабости человеческого рода, дополнительно оклеив конверт белыми полосками бумаги.
– Аккуратно, – усмехнулся инспектор и пощупал конверт. – А все-таки что там?
По тому, как заколыхалась библейская борода, можно было заключить, что ее собственник улыбнулся.
– Мне нравится ваша настойчивость, инспектор, – сказал он, – она подтверждает то, что я о вас слышал.
– Может быть, скажете?
– Ну, предположим, скажу. Предположим, что в конверте, который вы сейчас так внимательно рассматриваете, находится ключ к тайне столь страшной, что я не осмелюсь ее доверить ни одному человеку в мире.
Инспектор Тэмм откинулся в кресле. Как это он раньше не догадался?! Борода, очки, костюм с чужого плеча, ужимки, голос… Сбежал из сумасшедшего дома – ясно. Ключ, тайна… Нормальный человек не придет с таким предложением.
– Успокойтесь, – сказал он, подыскивая слова, – незачем волноваться, сударь.
При этом Тэмм осторожно потрогал грудь, нащупывая автоматический пистолет, который носил в кобуре под мышкой.
Радужная Борода засмеялся.
– Вы думаете, что я сумасшедший, инспектор. Не могу обижаться на вас за это. Мои слова могут, конечно, показаться весьма необычными… Но уверяю вас, – голос посетителя зазвучал очень трезво и здраво, – я сказал вам правду без всяких прикрас. И не ощупывайте вашего пистолета, я не кусаюсь.
Тэмм вытащил руку из пиджака и опустил глаза: ему стало неловко.
– Выслушайте меня внимательно, – продолжал посетитель. – В этом конверте действительно ключ к необычайной и важной тайне. Колоссально важной, инспектор. Она стоит миллионы.
– Если у вас голова в порядке, сэр, значит – я сумасшедший. Миллионы? В этом конверте?
– Именно.
– Политика?
– Нет.
– Забастовка на нефтепромыслах? Шантаж? Любовное письмо? Бриллианты? Выкладывайте, сэр, все начистоту! Я не возьмусь за темное дело.
– Не могу сказать, – ответил Радужная Борода с нотками явного нетерпения в голосе. – Не глупите, инспектор. Даю вам честное слово, что содержимое конверта не связано ни с каким мошенничеством. Моя тайна не подрывает законов, она только необычна и удивительна. Кстати, никакой тайны в конверте нет, в нем – только ключ к тайне.
– Еще немного, и я действительно сойду с ума, – проворчал Тэмм. – Зачем вам надо, чтобы я хранил эту чертову штуку?
– В качестве меры предосторожности. Допустим, что я подбираюсь к самой тайне. Еще не овладел ею, но иду по следу. Вот-вот – и я у цели. Но если не дойду, если что-нибудь случится со мной, инспектор, мне понадобится помощь, вот тогда вы и вскроете конверт.
– Понятно, – сказал Тэмм.
– В конверте вы найдете ключ, который приведет вас ко мне. К моей тайне. Вам ясно, что я имею в виду?
– Ясно? Черта с два! – пробурчал Тэмм. Радужная Борода тяжело вздохнул.
– Попытаюсь объяснить. Ключ в конверте сам по себе ничего не значит. Это только ключ, указание на то, что я ищу. Подобная неясность меня вполне устраивает – она защищает меня от назойливого любопытства. Даже вашего, простите, инспектор. Вскройте вы конверт ранее положенного времени – вы ничего там не найдете. Вернее, ничего не поймете.
– Довольно! – заорал инспектор, вскакивая. Лицо его покраснело от негодования. – Хватит болтовни. Не делайте из меня дурака – не выйдет!
Телефон настойчиво зазвонил на столе инспектора. Он взял трубку, послушал, услыхал знакомый женский голос и, вздохнув, положил трубку на место.
– Ладно, – сказал он примиренчески. – Продолжайте – я клюнул. Проглотил и наживку и крючок. Выкладывайте.
– У меня только одно добавление. Вы должны обещать, что не вскроете конверта, пока…
– Пока что?.. – перебил Тэмм.
– Сегодня шестое мая. Через две недели, двадцатого мая, я позвоню вам. Ровно через месяц – двадцатого июня – позвоню опять. И так каждый месяц двадцатого. Мои звонки подтвердят вам, что я жив и не столкнулся с какой-либо непредвиденной опасностью. И вы будете спокойно хранить этот конверт в своем сейфе… Если же я не позвоню – вскрывайте конверт немедленно.
– А потом?
– Поступайте так, как найдете нужным.
Тэмм молчал, соображая, как поступить сейчас. Дело ему явно не нравилось.
– Чертовски неприятная тайна, мистер, – поморщился он. – Должно быть, кто-нибудь охотится за ней? И пристукнет вас, а?
