передвижений исчезнувшего Донохью.
Пейшнс, которую задержал в Комнате Сэксона мистер Роу, поспешила в читальню, где инспектор вел безрезультатный опрос рабочих.
— Папа, ты не возражаешь, если я не вернусь с тобой в агентство?
Вспомнив о своем отцовстве, инспектор напустил на себя суровый вид:
— Куда ты собралась?
— На ленч, — весело ответила Пейшнс, украдкой бросив взгляд в зеркальце на свой профиль.
— Ха! На ленч! — Инспектор выглядел мрачным.
— Очевидно, с молодым Роу, — усмехнулся доктор Чоут. — Для специалиста в такой серьезной области, как литература, этот парень слишком легкомыслен. А вот и он, — сказал хранитель, когда появился Роу с тростью и шляпой. — Вы вернетесь сегодня, Роу?
— Если смогу, — отозвался молодой человек. — Если Шекспир ждал триста с лишним лет, полагаю, он может подождать еще немного. Вы не возражаете, инспектор?
— Возражаю? — буркнул Тамм. — Какого дьявола я должен возражать? — И он поцеловал Пейшнс в лоб.
Молодая пара быстро вышла, поглощенная беседой, которая, начавшись с древности, грозила продолжаться целую вечность. Последовала небольшая пауза.
— Ну, — вздохнул инспектор, — пожалуй, я тоже пойду. Смотрите в оба, ладно? А если услышите что-то о Донохью, дайте мне знать. — Он протянул хранителю визитку, пожал ему руку и вышел из читальни.
Доктор Чоут задумчиво посмотрел вслед его широкой гориллообразной спине, потом похлопал краем визитки по скрытым бородой губам и, тихо насвистывая, вернулся в Комнату Сэксона.
Глава 6
НУЖНА ПОМОЩЬ
— Я всегда думала, — сказала Пейшнс, поедая грейпфрут, — что литературоведы похожи на химиков — тощие сутулые молодые люди с фанатичным блеском в глазах и полным отсутствием сексапильности. Вы исключение из правила или я что-то упустила?
— Это я что-то упустил, — отозвался мистер Роу с набитым грейпфрутом ртом.
— Вижу, что это духовное упущение не повлияло на ваш аппетит.
— А кто сказал, что оно духовное?
Официант забрал кожуру и заменил ее чашками консоме.
— Прекрасный день, — заметила Пейшнс, быстро глотнув бульон. — Расскажите что-нибудь о себе. И передайте печенье.
— Лучше закажу коктейль. Джордж меня знает, а если нет, какая разница? Джордж, пару сухих мартини!
— Шекспир и мартини! — хихикнула Пейшнс. — Теперь я понимаю, почему вы, будучи ученым, напоминаете человеческое существо. Вы спрыскиваете пыльные страницы алкоголем, и иногда они горят, не так ли?
— Отчасти, — усмехнулся молодой мистер Роу. — Но вообще-то вы демонстрируете весьма привлекательное невежество. Я чертовски устал от ленчей с интеллектуальными женщинами.
— Вот нахал! — возмутилась Пейшнс. — Да будет вам известно, у меня степень магистра гуманитарных наук и я написала блистательную статью о поэзии Томаса Харди [24]!
— Харди? — переспросил молодой человек, морща прямой нос. — А, этот рифмоплет!
— Что вы подразумевали под своей остротой? В чем именно я проявляю невежество?
— В понимании духовной сущности старика Уилла. Девочка моя, если бы вы по-настоящему изучали Шекспира, то знали бы, что его поэзия не нуждается во внешней стимуляции. Она горит собственным огнем.
— Слушайте, слушайте, — пробормотала Пейшнс. — Благодарю вас, сэр. Никогда не забуду этот маленький урок эстетики. — На ее щеках вспыхнули два алых пятна, и она разломила печенье надвое.
Роу откинул назад голову и расхохотался, напугав Джорджа, приближавшегося с подносом, на котором стояли два запотевших стакана с янтарной жидкостью.
— Господи, да она, кажется, рассердилась!.. Поставьте мартини, Джордж... Зароем топор войны, мисс Тамм?
— Мисс Тамм?
— Дорогая!
— Для вас Пейшнс, мистер Роу.
— Очень хорошо, пусть будет Пейшнс. — Их глаза встретились над ободками стаканов, и оба рассмеялись, давясь коктейлем. — Теперь автобиография. Мое имя Гордон Роу. На Михайлов день[25] мне исполнится двадцать восемь. Я сирота. У меня удручающе маленький заработок. Думаю, что в этом году в команде «Янки» паршивый состав, Гарвард приобрел отличного квартербека, и если я буду смотреть на вас дольше, то у меня появится искушение вас поцеловать.
— Вы странный молодой человек, — промолвила покрасневшая Пейшнс. — Нет-нет, это не означает согласие, так что лучше отпустите мою руку — две леди за соседним столиком смотрят на вас неодобрительно... Боже, я краснею, как школьница, при одном упоминании о поцелуе! Вы всегда так легкомысленны? Я ожидала дискуссию об использовании инфинитива Джоном Мильтоном[26] или семейных проблемах перепончатокрылых.
— Вы ужасно симпатичная, — заметил Роу и атаковал свою отбивную. Некоторое время царило молчание, потом молодой человек серьезно посмотрел на Пейшнс, и она опустила взгляд. — Откровенно говоря, Пэт, — я рад, что вы позволили мне называть вас по имени, — я нахожу убежище в этой детской вульгарности. Я отнюдь не яркая личность и никогда не чувствовал себя способным блистать в обществе. Лучшие годы моей юности я посвятил образованию, а последнее время стараюсь потрясти мир открытиями в области литературы. Я ведь жутко честолюбив.
— Амбиции никогда не вредили молодым людям, — мягко заметила Пейшнс.
— Спасибо на добром слове, но я не творческий тип. Меня привлекают исследования. Полагаю, мне следовало бы заняться биохимией или астрофизикой.
Пейшнс теребила зеленый лист кресс-салата.
— Вообще-то я... но это глупо.
Он склонился вперед и взял ее за руку.
— Говорите, Пэт.
— Мистер Роу, на нас смотрят! — прошептала Пейшнс, но руку не убрала.
— Гордон.
— Хорошо, Гордон... Вы делаете мне больно! Я знаю, что это нелепо, но дело в том, мистер Роу... Гордон, что я презираю большинство женщин за их цыплячьи мозги.
— Прошу прощения, — сокрушенно отозвался он. — С моей стороны это была скверная шутка.
— Дело не в том, Гордон. Я никогда не находила ничего, чем по-настоящему хотела бы заниматься, в то время как вы... — Она улыбнулась. — Конечно, это звучит глупо. Но от низших приматов нас отличает только способность мыслить, и я не понимаю, почему биологические отличия женщины от мужчины должны мешать ей культивировать свой разум.
— От одной мысли об этом модно приходить в ужас, — усмехнулся молодой человек.
— Знаю и презираю эту моду. Я не верила в силу своего разума, пока не познакомилась с Друри Лейном. Он как бы тонизирует вас — заставляет думать, оставаясь при этом очень обаятельным старым джентльменом... Но мы отвлеклись от темы. — Пейшнс робко освободила руку и серьезно посмотрела на Роу. — Расскажите о вашей работе и о себе, Гордон. Мне очень интересно.
